Фриче, Владимир Максимович

Владимир Максимович Фриче
Место рождения:	Москва
Место смерти:	Москва
Страна:	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Научная сфера:	литературоведение
Учёное звание:	академик АН СССР
Альма-матер:	Московский университет

Влади́мир Макси́мович Фри́че (15 (27) октября 1870, Москва — 4 сентября 1929, там же) — российский и советский литературовед и искусствовед, академик АН СССР (1929).

Биография

Владимир Фриче родился в немецкой семье, отец — бухгалтер. С пятнадцати лет, после отъезда родителей в Германию, содержал себя уроками. После окончания в 1889 году с медалью немецкой гимназии поступил на историко-филологический факультет Московского университета, где занимался сначала классической филологией, затем — западной литературой; был инициатором создания, а затем членом Кружка любителей западноевропейской литературы. По окончании университета в 1894 году Фриче был оставлен на кафедре всеобщей литературы. В период 1905—1907 годов входил в состав литературно-лекторской группы МК РСДРП.

В 1914 году стал первым главным редактором созданного им журнала «Журналист».

Директор Института русского языка и литературы при РАНИОН, заведующий литературным отделением Института красной профессуры, зав. секцией литературы в Комакадемии. Ответственный редактор журнала «Литература и марксизм» (1928—1929).

Фриче был ответственным (то есть главным) редактором первых двух томов Литературной энциклопедии и автором нескольких статей (подписаны В. Фриче). Он умер в период подготовки 3-го тома (в котором был опубликован некролог), однако вплоть до 9-го тома его фамилия значилась в списке редколлегии. Похоронен на Введенском кладбище в Москве.

Выборы в АН СССР

В 1928 году партийное руководство СССР решило установить полный контроль над АН СССР, находившейся в Ленинграде, для чего был сформирован список коммунистов, которых «Москва желает видеть избранными» в Академию. Несмотря на колоссальное давление на академиков (см. Академическое дело), трое из этого списка по результатам голосования на Общем собрании АН СССР 12 января 1929 года не набрали необходимых 2/3 голосов — А. М. Деборин, Н. М. Лукин и В. М. Фриче (Фриче получил 16 голосов «за» при 14 «против»).

Учитывая реальную угрозу расформирования АН СССР, руководство Академии было вынуждено принять решение о перебаллотировке с участием вновь избранных академиков. В результате 13 февраля все трое были избраны академиками.

Сочинения

• Фриче В. Поэзия кошмаров и ужаса. Несколько глав из истории литературы и искусства на Западе. С картинами художников: Босха, Брегеля и др. — М., «Сфинксъ», 1912. — 347 с.
• Фриче В. Пролетарская поэзия. — М., «Денница», 1919. — 112 с.
• Фриче В.Социология искусства. — М — Л, ОГИЗ, 1929. — 204 с.

Ссылки

• Фриче, Владимир Максимович — статья из Большой советской энциклопедии.
• [feb-web.ru/feb/litenc/Le31003-.htm Некролог] в Литературной энциклопедии
• [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=130648 Автобиография]

Отрывок, характеризующий Фриче, Владимир Максимович

– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.