Фриш, Эдуард Васильевич

Эдуард Васильевич Фриш
Имя при рождении:	Эдуард Васильевич Фриш
Род деятельности:	Государственный деятель
Дата рождения:	26 мая 1833(1833-05-26)
Место рождения:	Рига
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	31 марта 1907(1907-03-31) (73 года)
Место смерти:	Санкт-Петербург

Эдуард Васильевич Фриш (26 мая 1833, Рига — 31 марта 1907, Санкт-Петербург) — российский государственный деятель, действительный тайный советник, председатель Государственного совета Российской империи в 1906—1907 гг.

Биография

Из дворянского рода Фришей. По окончании, с золотой медалью, Императорского училища правоведения в 1853 году проступил на государственную службу.

В 1853—1857 годах — на службе в Правительствующем Сенате. Затем был Астраханским губернским прокурором. В 1860 году был назначен обер-секретарём 2-го департамента Сената, в 1862 году — начальником 4-го департамента Сената. В 1866—1870 был товарищем обер-прокурора, а в 1870-72 обер-прокурором Уголовного кассационного департамента Сената; в это время он был членом комиссий: для составления проекта постановлений, определяющих взыскание за насильственное лишение жизни (1870—1871), об устройстве каторжных работ (с 1871), по составлению общего проекта по преобразованию тюремной части (с 1872), для пересмотра действующих узаконений о противозаконных сообществах (с 1872). В 1872 году назначен исполняющим должность обер-прокурора Общего собрания кассационных департаментов Сената. В 1873 году входил в состав комитета для окончательного обсуждения проекта о преобразовании тюремной части. 14 июля 1874 года назначен сенатором.

Товарищ министра юстиции — в 1876—1883 гг. С 1879 — член Совета по тюремным делам. В 1881 году возглавил редакционную комиссию комитета для выработки проекта нового Уголовного уложения, а в 1882 вошёл в состав комитета для составления проекта Гражданского уложения.

Член Государственного совета с 1883, возглавлял различные департаменты и рабочие группы этого ведомства. В 1883-93 главноуправляющий кодификационным отделом при Государственном Совете.

Статс-секретарь с 1887 года. С 1900 член постоянной палаты Международного третейского суда со стороны России. Участвовал в работе существовавших в 1905—1906 годах Особых совещаний по разработке узаконений о Государственной думе и Государственном совете. По поручению императора Николая II открывал заседание Первой Государственной думы. С 20 мая 1906 года — председатель Государственного Совета.

Награждён орденами Св. Владимира 3-й ст. (1868), Св. Станислава 1-й ст. (1870), Св. Анны 1-й ст. (1874), Св. Владимира 2-й ст. (1876), Белого Орла (1878), Св. Александра Невского (1880), Св. Владимира 1-й ст. (1896), Св. Андрея Первозванного (1903), Князя Даниила I 1-й ст. и др., знаком отличия беспорочной службы за 50 лет (1904).

Член-учредитель Юридического общества при Санкт-Петербургском университете (1887) и его почётный член (1902).

Похоронен на Волковском лютеранском кладбище в Санкт-Петербурге.

Семья

Был женат (со 2 июня 1862) на Ольге Густавовне (Ольга Луиза), урождённой фон Гаугер (1840—1930). Дети:

• Владимир Эдуардович (1863—1931)
• Мария Эдуардовна (Мария София) (1865—1933), замужем за князем (с 1916) Владимиром Анзельмовичем Лыщинским (с 1915 — князь Лыщинский-Троекуров), гофмейстером (1907), статс-секретарем Государственного Совета (1907—17)
• Ольга Эдуардовна (Ольга Паулина) (1868 — не ранее 1907), замужем за Карлом Карловичем Миллером
• Елизавета Эдуардовна (Елизавета Доротея) (1870 — не ранее 1907)
• Евгения Эдуардовна (Евгения Доротея) (1873 — не ранее 1907)
• Екатерина Эдуардовна (1877—1887).

Источники

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003742519#?page=16 Эдуард Васильевич Фриш] // Россия. Государственный совет. / Сост.: А. Г., М. Л. Левенсон. — Санкт-Петербург: тип. «Россия», 1907.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01004161228#?page=141 Альманах современных русских государственных деятелей]. — СПб.: Тип. Исидора Гольдберга, 1897. — С. 79—81.

Отрывок, характеризующий Фриш, Эдуард Васильевич

Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.