Козлов, Фрол Романович

Фрол Романович Козлов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Член Президиума ЦК КПСС
29 июня 1957 года — 16 ноября 1964 года
Первый заместитель Председателя Совета Министров СССР
31 марта 1958 года — 4 мая 1960 года
Глава правительства:	Хрущёв, Никита Сергеевич
Преемник:	Косыгин, Алексей Николаевич
Председатель Совета Министров РСФСР
19 декабря 1957 года — 31 марта 1958 года
Предшественник:	Яснов, Михаил Алексеевич
Преемник:	Полянский, Дмитрий Степанович
Первый секретарь Ленинградского обкома КПСС
25 ноября 1953 года — 24 декабря 1957 года
Предшественник:	Андрианов, Василий Михайлович
Преемник:	Спиридонов, Иван Васильевич
Первый секретарь Ленинградского горкома ВКП(б)
19 января 1950 года — июль 1952 года
Предшественник:	Андрианов, Василий Михайлович
Преемник:	Алексеев, Алексей Иванович
Рождение:	5 (18) августа 1908(1908-08-18) дер. Лощинино, Касимовский уезд, в Рязанской губернии, Российская империя
Смерть:	30 января 1965(1965-01-30) (56 лет) Москва, СССР
Супруга:	Козлова Александра Константиновна
Дети:	сын Олег (1938-2001) и дочь Ольга (1946)
Партия:	ВКП(б) — КПСС с 1926 года
Образование:	Ленинградский политехнический институт
Награды:

Фрол Рома́нович Козло́в (5 (18) августа 1908 года, дер. Лощинино Касимовского уезда Рязанской губернии — 30 января 1965 года, Москва) — советский партийный и государственный деятель. Член ЦК КПСС в 1952—1965 годах. Член Президиума ЦК КПСС в 1957—64 гг. (кандидат в члены Президиума ЦК КПСС в 1957 г.), первый заместитель Председателя Совета Министров СССР в 1958—60 гг., Секретарь ЦК КПСС в 1960—64 гг. Депутат Верховного Совета СССР в 1950—1965 годах. Член Президиума Верховного Совета СССР в 1954—58 гг. и в 1962—65 гг.

Биография

Детство, молодость

Родился 5 (18) августа 1908 года в деревне Лощинино Касимовского уезда Рязанской губернии (ныне — Касимовский район Рязанской области) в семье крестьянина. В 1921 году окончил первую ступень школы. Трудовую деятельность начал в 1923 году чернорабочим на Касимовской льно-прядильной фабрике «Красный текстильщик». Одновременно учился в школе фабрично-заводского ученичества (ФЗУ). В ноябре 1923 года вступил в члены РКСМ, в 1925 году был избран ответственным секретарем фабричного коллектива комсомола. В августе 1926 года вступил в члены ВКП(б) и в октябре того же года был избран председателем экономической комиссии Касимовского уездного комитета комсомола. Одновременно до июля 1927 года работал секретарем комсомольской организации «Красного текстильщика». В середине 1927 года был избран членом Рязанского губернского комитета РЛКСМ и сосредоточился на работе в Касимовском укоме комсомола.

Учёба в Ленинграде

В сентябре 1928 года по комсомольскому набору Ф. Р. Козлов был направлен на учёбу в Ленинградский Коммунистический университет. Но, проучившись год, учёбу в комвузе бросил и поступил на геологоразведочный рабфак при Ленинградском горном институте. По окончании рабфака в 1931 году поступил в Ленинградский металлургический институт. В 1934 году Ленинградский металлургический институт вошёл на правах факультета в Ленинградский индустриальный институт. В июне 1936 года, после защиты дипломного проекта, ему была присвоена квалификация инженера-металлурга.

На Ижевском заводе

По распределению как молодой специалист был направлен в Ижевск на Ижстальзавод. На заводе его уже знали (он положительно зарекомендовал себя в качестве студента-практиканта), и в начале августа 1936 года Ф. Р. Козлов был назначен начальником смены прокатного цеха, в октябре 1937 года стал начальником блюминга. Молодой специалист активно взялся за укрепление трудовой дисциплины и совершенствование технологического процесса. За два года работы на заводе он четыре раза премировался за внесение и внедрение рационализаторских предложений, за активное участие в изобретательской работе, вошёл в состав членов бюро инженерно-технического совета прокатного цеха. В начале 1939 года после разделения Ижевского завода на два самостоятельных предприятия — металлургическое и машиностроительное, Ф. Р. Козлов был выдвинут на вновь образованную должность секретаря парткома и парторга ЦК ВКП(б) Ижевского металлургического завода (завод № 71).

На партийной работе: Ижевск—Москва—Куйбышев

В марте 1940 года был утвержден вторым секретарем Ижевского горкома ВКП(б). В годы войны провел большую работу по перестройке местной промышленности на военный лад, увеличению производственных мощностей, повышению количественных показателей выпускавшейся военной продукции, освоению производства новых видов вооружения, по размещению и скорейшему введению в эксплуатацию эвакуированного оборудования. Ф. Р. Козлову удалось достаточно быстро изучить производство вооружений на ижевских заводах, чем снискал авторитет среди руководящих работников Наркомата вооружения СССР. «За образцовое выполнение задания правительства по выпуску вооружения» в июле 1942 года он был награждён орденом Красной Звезды, в 1943 году (по другим данным — в январе 1944 года) — орденом Трудового Красного Знамени. Как один из лучших секретарей горкомов партии в 1944 году был переведен из Ижевска на работу в аппарат ЦК ВКП(б). С мая 1944 года работал ответственным организатором, а затем — инспектором управления кадров ЦК ВКП(б). В марте 1947 года утвержден вторым секретарем Куйбышевского обкома ВКП(б) вместо С. И. Кислина, отозванного с этой должности по просьбе первого секретаря обкома А. М. Пузанова. В обкоме отвечал за промышленность, строительство и транспорт. Деловые качества Ф. Р. Козлова позволили ему достаточно быстро заслужить расположение первого секретаря обкома А. М. Пузанова и других секретарей обкома ВКП(б). Указом президиума Верховного совета СССР от 8 мая 1948 года «за успешное выполнение заданий Правительства по увеличению добычи нефти и производству нефтепродуктов, и выполнение государственного плана в 1946 и 1947 гг.» награждён вторым орденом Трудового Красного Знамени. Успешно прошел проверку управления кадров ЦК ВКП(б): «Тов. Козлов общителен с людьми. Обладает хорошей эрудицией, умеет правильно излагать свои мысли, его доклады и выступления всегда продуманы и глубоки анализом рассматриваемого вопроса». В 1947 году Ф. Р. Козлов как технически грамотный инженер, знающий металлургическое и стрелковое производство, имеющий опыт руководящей производственно-технической работы был зачислен в резерв на должность заместителя министра вооружения СССР.

В руководстве Ленинграда и области

В ходе так называемого «Ленинградского дела» в октябре 1949 года был направлен в Ленинград на должность парторга ЦК ВКП(б) Кировского завода. 29 ноября 1949 года пленум Ленинградского горкома ВКП(б) избрал его вторым секретарем горкома. Учитывая, что первым секретарем горкома был одновременно первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) В. М. Андрианов, фактически на Козлова было возложено руководство Ленинградом. В начале 1950 г. решением ЦК совмещение постов первых секретарей обкомов и горкомов областных центров было ликвидировано, в январе 1950 года Ф. Р. Козлов был утвержден первым секретарем Ленинградского горкома ВКП(б). Активно проводил в жизнь установку, шедшую из Кремля, по очистке ленинградского партаппарата от руководящих работников — ставленников прежнего областного и городского руководства, объявленного «антипартийным». С июля 1952 года — второй секретарь Ленинградского обкома ВКП(б).

В апреле 1953 года был перемещен на ступень ниже, секретарем Ленинградского обкома, в связи с утверждением вторым секретарем Ленинградского обкома КПСС и первым секретарем Ленинградского горкома КПСС Н. Г. Игнатова. По приданному Игнатову статусу он не подчинялся и не зависел от первого секретаря Ленинградского обкома КПСС В. М. Андрианова, игнорировал его в своей повседневной работе. Обращение Андрианова за поддержкой к Л. П. Берии ситуацию не изменило, а арест последнего привел к его смещению с поста первого секретаря Ленинградского обкома КПСС в августе 1953 года (к тому же Андрианов являлся ставленником Г. М. Маленкова, а не Н. С. Хрущева, возглавившего партаппарат и начавшего расставлять свои кадры). Единственный претендент на место первого секретаря обкома КПСС Игнатов, однако, не счел нужным укреплять свои позиции в ленинградском партийно-государственном аппарате, завоевывая доверие и расположение руководства области и предоставляя ему гарантии кадровой стабильности, часто вел себя грубо и высокомерно, а также совершил ряд других ошибок. В итоге Игнатов был отозван из Ленинграда, в чём не последнюю роль сыграл и Ф. Р. Козлов, изначально ставший в оппозицию к Игнатову. Ф. Р. Козлов, принявший активное участие в разгроме руководящих кадров Ленинграда и области, имея к тому же ряд отрицательных личных качеств, также настроил против себя местный партийно-государственный аппарат. Однако ставший первым секретарем ЦК КПСС и начавший расставлять свои кадры Н. С. Хрущев сделал ставку именно на Козлова, назначив его в ноябре 1953 года первым секретарем Ленинградского обкома КПСС: поддержка непопулярного в ленинградском партийно-государственном аппарате руководителя ставила последнего в зависимое от Хрущева положение. С ноября 1953 года по декабрь 1957 года Ф. Р. Козлов — первый секретарь Ленинградского обкома КПСС. После XX съезда КПСС, с 27 февраля 1956 года одновременно входил в состав членов Бюро ЦК КПСС по РСФСР (по 12 ноября 1958 года). Февральский пленум ЦК КПСС 1957 года по предложению Хрущева утвердил Козлова кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС.

С течением времени критика в Ленинграде в адрес Козлова ослабла. Установившиеся доверительные отношения с Н. С. Хрущевым позволили Ф. Р. Козлову успешно решать в Москве вопросы финансирования строительства Ленинградского метрополитена. В связи с празднованием 250-летия Ленинграда Ф. Р. Козлову удалось получить большие ассигнования на модернизацию городской инфраструктуры. В городе проводились большие работы по его благоустройству.

Ф. Р. Козлов решительно поддержал Хрущева в борьбе с «антипартийной группой» Маленкова, Молотова, Кагановича. На июньском (1957 г.) пленуме ЦК КПСС был избран членом Президиума ЦК КПСС. С декабря 1957 года — председатель Совета Министров РСФСР.

В высшем руководстве СССР

С марта 1958 года Ф. Р. Козлов — первый заместитель председателя Совета Министров СССР. Согласно распределению обязанностей между заместителями председателя Совета Министров СССР Ф. Р. Козлову было поручено руководство комиссией Президиума Совета Министров СССР по текущим делам, наблюдение за работой союзных Министерств — путей сообщения, морского флота, транспортного строительства, связи, а также Главных управлений по строительству автомобильных дорог и гражданского воздушного флота при Совете Министров СССР. Постановлением Правительства была образована постоянная комиссия Президиума Совета Министров СССР по текущим делам под председательством Ф. Р. Козлова. В её состав вошли заместители предсовмина СССР А. Н. Косыгин и А. Ф. Засядько, первый заместитель председателя Госплана СССР Г. В. Перов. Учитывая те полномочия, которыми была наделена данная постоянная комиссия Президиума Совмина СССР, и её кадровый состав, фактически был создан малый Совет Министров СССР под руководством Ф. Р. Козлова, призванный максимально разгрузить Н. С. Хрущева в Правительстве СССР. Ф. Р. Козлов стал осуществлять повседневное руководство союзным Правительством, председательствовать на заседаниях Президиума Совмина, большинство постановлений Совета Министров СССР выходили за его подписью.

4 мая 1960 года на пленуме ЦК КПСС был избран секретарем ЦК КПСС. Фактически стал исполнять обязанности второго секретаря ЦК КПСС — председательствовать на его заседаниях и формировать повестку дня. С лета 1960 г. Н. С. Хрущев поручал Ф. Р. Козлову руководить работой Президиума ЦК КПСС на время своего отсутствия в Москве (ранее, с 1957 года, эти обязанности возлагались на М. А. Суслова). В 1961 году за заслуги в развитии ракетной техники и обеспечение первого полёта человека в космос (Ю. А. Гагарин, 12 апреля 1961 года) Ф. Р. Козлов был удостоен звания Героя Социалистического Труда (указ не публиковался).

«Этот человек отличался резкостью и жестокостью, — вспоминал о Ф. Р. Козлове референт отдела ЦК КПСС Ф. М. Бурлацкий, — и крепко держал в кулаке все дела». «Мужчина он был видный, красивый, властный и решительный, — отмечал бывший заместитель председателя Совета Министров СССР В. Н. Новиков, у которого с Ф. Р. Козловым ещё со времен войны установились доверительные товарищеские отношения. — Ради карьеры мог пойти на многое. Увы, даже в домашней обстановке был очень груб с женой. Эта черта мне не нравилась. В работе же он был дальновиден, имел подход к людям; опыт работы в промышленности и в партийных органах у него был огромный». Деловые качества Ф. Р. Козлова отметил в мемуарах Сергей Никитич Хрущев: «На фоне своих коллег Козлов выделялся умением ухватить суть дела, да и опыт работы, партийной и хозяйственной, у него накопился немалый. <…> Политические взгляды Козлова не отличались радикальностью, но в тот момент он полностью, даже в мелочах, шаг в шаг следовал линии отца». Резко негативное мнение о Козлове сложилось у А. И. Микояна: «Козлов был неумным человеком, просталински настроенным, реакционером, карьеристом и нечистоплотным к тому же. Интриги сразу заменили для него подлинную работу». Были и другие члены руководства, в памяти у которых отложилось только отрицательное мнение о качествах Ф. Р. Козлова, так как в своё время им пришлось испытать его характер на себе. А. Н. Шелепин и В. Е. Семичастный в 1989 г. вспоминали о нём следующее: «Козлов — это вообще неумный человек. Он вообще не работал. Придешь к нему — на столе ни бумаги, ни карандаша нет — чисто!» В. Е. Семичастный добавлял: «Козлов — очень ограниченный человек. Единственное сильное место — голосовые связки». У бывшего второго секретаря Свердловского обкома КПСС В. И. Довгопола от деловых встреч с Ф. Р. Козловым остались другие впечатления: «У Козлова деловитости было больше, по сравнению с другими секретарями ЦК и по сравнению с Хрущевым. Козлов говорил со знанием дела, хорошо разбирался».

Ф. Р. Козлов был сторонником жесткого наказания региональных руководителей за обман государства. Н. А. Мухитдинов вспоминал, что по поступившей в ЦК КПСС из Таджикистана информации о приписках по обработке, сбору и сдаче хлопка, фактической урожайности и т. д. на место для проверки была направлена инспекция ЦК КПСС, которая не только подтвердила изложенные факты, но и выявила новые. Несмотря на то, что комиссия ЦК не установила, что руководители республики давали противозаконные указания, по настоянию Козлова было решено снять их с работы. В итоге, VII пленум ЦК компартии Таджикистана, прошедший в Душанбе 11—12 апреля 1961 года в присутствии Ф. Р. Козлова, снял с должностей и исключил из партии первого секретаря ЦК Т. Ульджабаева, второго секретаря ЦК П. С. Обносова, председателя Совета Министров республики Н. Додхудоева.

В начале июня 1962 года вместе с А. И. Микояном был направлен Н. С. Хрущевым в г. Новочеркасск Ростовской области, где справедливое возмущение рабочих электровозостроительного завода повышением цен на мясомолочные продукты и совпавшим с ним по времени снижением расценок на заводе быстро приняло экстремистские формы и переросло в массовые беспорядки. Члены высшего руководства, ввиду того, что события в городе приняли опасный и неконтролируемый характер, приняли решение о жестком силовом подавлении всех проявлений недовольства населения с применением оружия и проведением арестов наиболее активных участников волнений (См.: Новочеркасский расстрел).

После XXII съезда КПСС властные позиции второго секретаря ЦК КПСС Ф. Р. Козлова продолжали укрепляться. По своему влиянию в руководстве СССР он оставил далеко позади не только «рядовых» членов Президиума ЦК КПСС, но и составлявших ближайшее окружение главы государства. Руководя Секретариатом ЦК КПСС и, в периоды все более частого и продолжительного отсутствия Хрущева — Президиумом ЦК КПСС, контролируя кадры партийно-государственного аппарата, армию и госбезопасность, Ф. Р. Козлов сосредоточил в своих руках огромную власть. В. Н. Новиков вспоминал: «Большим доверием у Хрущева заслуженно пользовался Ф. Р. Козлов. Я не слышал, чтобы Козлов открыто подхалимничал. Вел он себя солидно, выступал обычно деловито, хотя всегда в поддержку Хрущева. Постепенно Козлов „прибрал к рукам“ Вооружённые силы, военную промышленность, КГБ и партийно-правительственные кадры. Практически власть была в его руках. На любимцев Хрущева он не нападал. Мне было известно от самого Козлова, что остальным членам Президиума ЦК такое его положение не нравилось, тем более что, владея разными ведомствами, он мог в любой момент „подсидеть“ другого члена Президиума ЦК».

Хрущев не скрывал, что видел в Козлове своего преемника на посту главы государства, о чём заявил ещё в июне 1959 г. в своей беседе с приезжавшим в Москву представителем президента США Авереллом Гарриманом, и затем неоднократно это повторял.

Преждевременная отставка

11 апреля 1963 года Ф. Р. Козлов провел заседание Президиума ЦК КПСС и в конце напряжённого рабочего дня уехал к себе на дачу. Во время прогулки по территории дачи неожиданно потерял сознание. Срочно вызванные на дачу врачи поставили диагноз: геморрагический инсульт правого полушария головного мозга с левосторонним параличом. Причинами кровоизлияния явились гипертоническая болезнь, которой он страдал длительное время, а также распространённый атеросклероз, поразивший, в том числе, сосуды мозга (многие годы Ф. Р. Козлов страдал сильными головными болями, ещё в 1940-е годы в период работы вторым секретарем Куйбышевского обкома ВКП(б) у него «отнималась» рука). К лечению были подключены светила советской медицины: невропатолог, член-корреспондент АМН СССР, профессор Е. В. Шмидт, невропатолог, доцент Р. А. Ткачев, академики АМН СССР, профессора: кардиолог П. Е. Лукомский и терапевт В. Х. Василенко. В связи с угрожающим жизни состоянием врачи приняли решение не транспортировать Козлова в больницу, а организовать проведение необходимых медицинских мероприятий на месте — на даче.

Поначалу Н. С. Хрущев надеялся, что Ф. Р. Козлов со временем вернется к исполнению обязанностей второго секретаря ЦК КПСС. Однако сделанное в конце 1963 года заключение врачей о состоянии его здоровья не оставили на это никаких шансов. Информируя членов ЦК КПСС на декабрьском (1963 года) пленуме о состоянии здоровья Козлова, Хрущев сообщил о невозможности Козловым в дальнейшем исполнять свои обязанности, но в то же время заявил, что вопрос о его освобождении от занимаемых должностей не ставится по гуманным соображениям, с тем, чтобы не нанести больному дополнительный удар. Поэтому формально Ф. Р. Козлов оставался членом Президиума и секретарем ЦК КПСС.

Тяжелое заболевание Ф. Р. Козлова кардинальным образом изменило расклад сил в ближайшем окружении Н. С. Хрущева и в Президиуме ЦК КПСС в целом. Пытаясь найти ему замену, Хрущев на первые позиции в руководстве выдвинул Л. И. Брежнева и Н. В. Подгорного. Обязанности второго секретаря ЦК КПСС с июня 1963 года исполнял Л. И. Брежнев. После перенесённого инсульта Ф. Р. Козлов к работе не возвращался. В январе 1964 года перенёс обширный инфаркт миокарда. В заседаниях Президиума ЦК КПСС и пленума ЦК КПСС в октябре 1964 года, на которых Н. С. Хрущев был отправлен в отставку, участия не принимал. Через месяц после отставки Н. С. Хрущева, на ноябрьском пленуме 1964 года, Ф. Р. Козлов был освобожден от обязанностей члена Президиума и секретаря ЦК КПСС «в связи с тяжелой болезнью, требующей длительного лечения». С ноября 1964 года Ф. Р. Козлов — персональный пенсионер союзного значения. Скоропостижно скончался от острой сердечной недостаточности 30 января 1965 года. Урна с прахом захоронена на Красной площади в Кремлёвской стене.

Память

В 1965 году в честь Ф. Р. Козлова одна из улиц города Всеволожска была названа проспектом Козлова. Проспект проходит в дачном микрорайоне города — Мельничный Ручей, недалеко от бывшего санатория партийного актива Ленинградской организации. [www.vsevinfo.ru/Vsevplan/inter/vsevplan_e5.htm].

7 мая 2013 года у д. Лощинино Касимовского района Рязанской области состоялся митинг, посвящённый открытию мемориальной стелы Герою Социалистического Труда, видному партийному и государственному деятелю Советского Союза, уроженцу д. Лощинино Касимовского района Ф. Р. Козлову. [kasimovrayon.ru/in/md/albums?mode=album&album=793539]

Семья

• сестра — Любовь Романовна Китаева.
• жена — Александра Константиновна Козлова.
• сын — Олег Фролович Козлов (5.11.1938—10.2001). Окончил Московский институт стали и сплавов, работал в этом же институте, затем в КБ «Салют». Был женат на дочери Министра культуры СССР Екатерины Фурцевой (к моменту брака — члена Президиума ЦК КПСС) Светлане (1942—2005) (брак распался в 1968 году).
• дочь — Ольга Фроловна Козлова (р. 1946). Живёт в Москве.

Награды

• Герой Социалистического Труда (1961)
• четыре ордена Ленина (1955, 1957, 1958, 1961)
• два ордена Трудового Красного Знамени (1943, 1948)
• орден Отечественной войны II степени (1945)
• орден Красной Звезды (1942)

Источники

• Мастыкина И. Фурцева дочь Фурцевой // Совершенно секретно. 1998. № 1 (107). Январь. [www.sovsekretno.ru/articles/id/124/]

• Микоян А. И. Так было: Размышления о минувшем. М.: Вагриус, 1999. 640 с.

• Молотов, Маленков, Каганович. 1957. Стенограмма июньского пленума ЦК КПСС и другие документы / под ред. акад. А. Н. Яковлева; сост. Н. В. Ковалёва, А. В. Коротков, С. А. Мельчин, Ю. В. Сигачёв, А. С. Степанов. М.: МФД, 1998. 848 с.

• Мухитдинов Н. А. Река времени (от Сталина до Горбачева): Воспоминания. М.: Русти-Рости, 1995. 656 с.

• Новиков В. Н. В годы руководства Н. С. Хрущева // Вопросы истории. 1989. № 1. С. 105—117.

• Новиков В. Н. В годы руководства Н. С. Хрущева // Вопросы истории. 1989. № 2. С. 103—117.

• Региональная политика Н. С. Хрущева. ЦК КПСС и местные партийные комитеты. 1953—1964 гг. / сост. О. В. Хлевнюк, М. Ю. Прозуменщиков, В. Ю. Васильев, Й. Горлицкий, Т. Ю. Жукова, В. В. Кондрашин, Л. П. Кошелева, Р. А. Подкур, Е. В. Шевелева. М.: РОССПЭН, 2009. 774 с.

• Хрущев С. Н. Рождение сверхдержавы: Книга об отце. М.: Время, 2000. 640 с.

• Хрущев С. Хрущев. М.: Вагриус, 2001. 447 с.

• Хрущевские времена. Непринужденные беседы с политическими деятелями «великого десятилетия». (А. Н. Шелепин, В. Е. Семичастный, Н. Г. Егорычев) // Неизвестная Россия. ХХ век. М.: Историческое наследие, 1992. С. 270—304.

Литература

• Абрамов А. С. У Кремлёвской стены. 3-е изд., доп. М.: Политиздат, 1980. С. 308—309.

• Агарев А. Ф. Преемник Хрущева: малоизвестные страницы биографии государственного и политического деятеля Ф. Р. Козлова, нашего земляка из Касимовского района Рязанской области. Рязань: Русское слово, 2010. 191 с.

• Агарев А. Ф. Преемник Хрущева: малоизвестные страницы биографии государственного и политического деятеля Ф. Р. Козлова, нашего земляка из Касимовского района Рязанской области. Издание второе, дополненное. Рязань: Русское слово, 2011. 344 с.

• Агарев А. Ф. Фрол Козлов. На взлёте: неизвестные страницы биографии государственного и политического деятеля Ф. Р. Козлова, нашего земляка из Касимовского района Рязанской области. Рязань: Русское слово, 2013. 191 с.

• Государственная власть СССР. Высшие органы власти и управления и их руководители. 1923—1991 гг. Историко-биографический справочник / Сост. В. И. Ивкин. М.: РОССПЭН, 1999. 639 с.

• Козлов В. А. Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе (1953 — начало 1980-х гг.). 3-е изд., испр. и доп. М.: РОССПЭН, 2010. 463 с.

• Козлов Фрол Романович // Большая советская энциклопедия. Изд. 2-е. Т. 51. М.: Большая советская энциклопедия, 1958. С. 156.

• Кутузов В. А. Несостоявшийся Генсек: Ф. Р. Козлов // Санкт-Петербургская панорама. 1993. № 7. С. 33—35.

• Сушков А. В. Козлов Фрол Романович // Металлурги Урала: Энциклопедия. 2-е изд., испр. и доп. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2003. С. 223.

• Сушков А. В. Руководство города Ижевска в период Великой Отечественной войны: второй секретарь горкома ВКП(б) Фрол Романович Козлов // Удмуртия в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.: материалы Республиканской научно-практической конференции, посвященной 60-летию Победы. Ижевск. 7—8 апреля 2005 г. Ижевск: Издат. Дом «Удмурт. ун-т», 2005. С. 99—105.

• Сушков А. В. Козлов Фрол Романович // Инженеры Урала: Энциклопедия. Т. II. Екатеринбург: Уральский рабочий, 2007. С. 349.

• Сушков А. В. Президиум ЦК КПСС в 1957—1964 гг.: личности и власть. Екатеринбург: УрО РАН, 2009. 386 с. [www.ihist.uran.ru/files/2009_PrezidiumCPSU.pdf] [www.cdooso.ru/phocadownload/userupload/editions/prezidium-ck-kpss-v-1957-1964-gg-lichnosti-i-vlast.pdf]

• Сушков А. В. «…Один из лучших секретарей горкомов партии…» Война в биографии секретаря ЦК КПСС Ф. Р. Козлова // Архивы Урала. 2015. № 19. С. 251—261.

• Сушков А. Ф. Р. Козлов: от чернорабочего до инспектора ЦК ВКП(б) // Веси [г. Екатеринбург]. 2015. № 9 (115). Ноябрь. Прил. С. 33—90. [www.ihist.uran.ru/files/2015_vesi-9-2015-obl-pril(all).pdf] [www.cdooso.ru/phocadownload/userupload/editions/vesi_mag_2015_9_pril.pdf]

• Фрол Романович Козлов // Правда. 1965. 1 февраля.

• Центральный комитет КПСС, ВКП(б), РКП(б), РСДРП(б): Историко-биографический справочник / Сост. Ю. В. Горячев. М.: Издательский дом «Парад», 2005. 496 с.

• Чернев А. Д. 229 кремлёвских вождей. Политбюро, Оргбюро, Секретариат ЦК Коммунистической партии в лицах и цифрах. Справочник. М.: Журнал «Родина», Научный центр «Руссика», 1996. 333 с.

• Чистяков А. Ю. Козлов Фрол Романович // Санкт-Петербург: Энциклопедия. 2-е изд., испр. и доп. СПб.: ООО «Бизнес-пресса»; М.: РОССПЭН, 2006. С. 377.

Электронные информационные ресурсы

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=13504 Козлов, Фрол Романович]. Сайт «Герои Страны».

• Биография Ф. Р. Козлова в Свободной энциклопедии Урала [enc.ural.ru/index.php/Козлов_Фрол_Романович]
• [proekt-wms.narod.ru/states/kozlov-fr.htm Биография Ф. Р. Козлова]
• Фотография члена Президиума ЦК КПСС Ф. Р. Козлова на сайте: [захаров.net/index.php?md=books&to=art&id=4061 Библиотека «История. Материалы и документы»]

Отрывок, характеризующий Козлов, Фрол Романович

«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.