Фронезис

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Фроне́зис (греч. φρόνησις) — философский термин, введенный Аристотелем в труде, состоящем из 10-ти книг и названном «Никомаховой этикой»[1]. В соответствии с оригинальным текстом фронезис может быть определен как «суждения, способствующие действию по поводу вещей, хороших или плохих для человека, [о том,] какие [вещи являются благами] для хорошей жизни».



Общие сведения

  • По мнению Б. Фливберга, при разъяснении сущности фронезиса Аристотель акцентировал внимание на практической мудрости, практическом разуме, в их отличии от теоретического поиска универсального и внеконтекстуального («эпистеме») и ремесленного знания, направленного на производство полезного («техне»). Сущностью фронезиса, таким образом, представляется способность принимать верные решения, совершать корректные поступки, умение отличать хорошее от плохого в конкретных жизненных ситуациях[1][2].
  • Г. Скирбекк и Н. Гилье предлагают определять фронезис как «этическую компетенцию», которая может быть приобретена через личностный опыт общения с людьми, способными различать социальные ситуации и формировать специфическое отношение к ним. Такая компетенция позволяет выработать способность оценки общественной жизни[3].
  • С. М. Обрадович отмечает, что фронезис является необходимой инструментальной составляющей компетенции ученого наряду с методами индукции и аналогии, и благодаря данной способности специалист, работающий со сложными проблемами в широких областях исследования, оказывается способен правильно поставить проблему, выбрать направление исследования и его метод, сформулировать гипотезы и аксиомы[4].
  • По мнению С. Г. Чукина, фронезис следует рассматривать как «практическую рациональность», мысль и акт, сопряженные с конкретной ситуацией и обусловленные ею, своеобразное средство индивидуализации частного случая в противоположность обобщающему характеру науки. В итоге человек предстает перед необходимостью решить практический силлогизм, исходными данными (посылками) в котором являются знание о том, что нечто является благом, и желание таковым благом обладать; результатом становится то или иное действие[5].

Напишите отзыв о статье "Фронезис"

Примечания

  1. 1 2 [ecsocman.hse.ru/data/2012/05/18/1271955753/Romanovskiy.pdf Романовский Н. В. Фронезис в концепции Бента Фливберга]
  2. [rudocs.exdat.com/docs/index-286833.html Марача В. Г. Методология ММК как метафронезис коллективно-распределённого мышления]
  3. [www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Skirb/25.php Скирбекк Г., Гилье Н. История философии]
  4. [archive.is/20130417084602/www.philosophy.nsc.ru/journals/philscience/12_02/OBRAD.htm Обрадович С. М. Некоторые принципы построения системы аксиом физической теории]
  5. [science.crimea.edu/zapiski/2012/philos_kulturol/fil_24_3/003_chukin.pdf Чукин С. Г. Поворот к добродетелям: миссия философии в разделенном мире]

Отрывок, характеризующий Фронезис

Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.