Фронт в тылу врага
Поделись знанием:
К:Фильмы 1981 года
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
(перенаправлено с «Фронт в тылу врага (фильм)»)
| Фронт в тылу врага | |
| Fronta v týlu nepřítele | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Вячеслав Тихонов |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
149 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Фронт в тылу́ врага́» — советский двухсерийный художественный фильм, снятый в 1981 году по мотивам документального романа Семёна Цвигуна «Мы вернёмся!» режиссёром Игорем Гостевым. Третий фильм трилогии о партизанах и военных разведчиках («Фронт без флангов», «Фронт за линией фронта», «Фронт в тылу врага»).
Содержание
Сюжет
Фильм снят по мотивам документального романа Семёна Цвигуна «Мы вернёмся!».
События фильма происходят с июля 1944 по май 1945 года.
Отряд особого назначения полковника Ивана Петровича Млынского ведёт борьбу с немецко-фашистскими оккупантами. Эта борьба происходит совместно с польскими и чехословацкими партизанами и немецкими антифашистами.
Вместе с народами советских республик, а также с Польшей и немецкими антифашистами отряд продолжает продвижение на Берлин…
В ролях
СССР
- Вячеслав Тихонов — Иван Петрович Млынский, полковник
- Валерия Заклунная — Ирина Петровна, врач
- Евгений Матвеев — Николай Васильевич Семиренко, секретарь обкома
- Иван Лапиков — Ерофеич
- Александр Михайлов — Александр Карасёв, майор
- Вайва Вида Майнелите — Елена Коваленко, она же Гелена Цильке, советская разведчица
- Тофик Мирзоев — Гасан Алиевич Алиев, комиссар
- Виктор Шульгин — Виктор Сергеевич Хват
- Лев Поляков — Фридрих фон Бютцов
- Леонид Дьячков — Виктор Иванович Шумский, инженер-майор
- Юрий Назаров — Озеров, капитан
- Михаил Кокшенов — Иванов, старший лейтенант
- Евгений Леонов-Гладышев — Семён Бондаренко
- Раиса Рязанова — Катя Ярцева
- Паул Буткевич — Ежи Радкевич
- Игорь Владимиров — Вольдемар Фрибе, он же «Профессор», разведчик
- Елизавета Солодова — Анна Фрибе, жена Вольдемара, разведчица
- Андро Кобаладзе — Иосиф Виссарионович Сталин
- Владислав Стржельчик — Алексей Иннокентьевич Антонов, генерал
- Борис Химичев
- Мати Клоорен — Занге, штурмбаннфюрер
- Вилнис Бекерис — Зигфрид Кюнль
- Николай Полищук — Сашка Полищук
- Валентина Ананьина — Валя
- Елена Кузьмина
- Виктор Косых — Косых, сержант
- Иван Косых — Морозов, партизан
- Александр Лукьянов — Андрей Лукьянов, матрос
- А. Иванов
- Нартай Бегалин
- Филимон Сергеев
- Николай Фомин
- Дита Капланова — Ванда Милевска
- Алоис Швеглик
- Иржи Крампол
- Рудольф Елинек
- Карел Белоградски
- Адольф Филип
- Яна Робенкова
- Миша Вейростах — мальчишка из гитлерюгенда, стрелявший из фаустпатрона
- Ота Шевчик
- Милан Сполс
- Хана Чишкова
- Богуслав Личман
- М. Матюшевский
- Герт Гючов
- Лев Фричинский — Поль Босси
- Николай Бриллинг — немецкий офицер
- Эдуард Изотов — член Ставки Верховного Главнокомандования
- Станислав Коренев
- Василий Куприянов
- Александр Лебедев — Сокирка, партизан
- Улдис Лиелдиджс — Милевский
- Владимир Пицек
- Николай Прокопович — Форст, генерал-лейтенант авиации
- А. Андреев
- Е. Балашов
- Евгений Бирулин (сотрудник Ордена Ленина ЗЭМ (ныне НПО «Энергия»)
- Анвар Боранбаев — Бейсембаев
- Валентин Грачёв — эпизод
- Сергей Егоров
- О. Зернов
- Григорий Карпов
- Валентин Кулик — Воронов
- М. Лазарев
- Юрий Легков
- Автандил Микадзе
- Владимир Никитин — лётчик, привезший депешу и пополнение
- К. Новиков
- Г. Потапов
- Алексей Сафонов — немец, арестовывавший «Профессора»
- В. Струков
- Владимир Чаплыгин
- Витя Король
- Надежда Матушкина
- Владимир Мащенко — Генрих Мюллер (в титрах указан как А. Мащенко)
- Вадим Яковлев — вновь назначенный комиссар
Озвучивание
- Артём Карапетян — чтение текста за кадром
ГДР
- Харри Питч — группенфюрер Карл Вольф
- Ханньо Хассе — генерал-полковник фон Хорн
- Лютц Риман — Альберт Кунц
- Эрих Тиде — Генрих Гиммлер
- Хорст Гизе — Йозеф Геббельс
Съёмочная группа
- Автор сценария: Семён Цвигун (в титрах указан как Семён Днепров)
- Режиссёр: Игорь Гостев
- Оператор: Александр Харитонов
- Художники:
- Стален Волков
- Алекс Волеман
- Хайнц Рёске
- Композитор: Вениамин Баснер
Технические данные
- Производство:
- Художественный фильм, двухсерийный, широкоформатный, цветной
- Длительность — 147 мин
Награды
- Первая премия Конкурса в ознаменование 65-й годовщины ВЧК-КГБ (1982), удостоены автор сценария Семён Цвигун (Семён Днепров), режиссёр Игорь Гостев, оператор Александр Харитонов, исполнители главных ролей в фильме Вячеслав Тихонов и Иван Лапиков;
- Приз журнала «Советский экран» на ВКФ-82 в Таллине актёру Ивану Лапикову;
- Приз фирмы «Грамзапись» Эстонской ССР исполнителю главной роли в фильме Вячеславу Тихонову;
- Специальная премия КФ чешских и словацких фильмов (1982);
- Специальный диплом и премия за режиссуру на XX Национальном КФ в Усти-над-Лабой (ЧССР)
Интересные факты
- Спустя два года после выхода в журнале «Огонёк» документального романа Семёна Цвигуна «Мы вернёмся» это произведение было предложено для экранизации на киностудии «Мосфильм».
- Автор романа, заместитель Председателя КГБ СССР генерал Цвигун, хорошо знал о событиях, описанных в книге, и активно помогал творческой группе в создании фильма. Он взял псевдоним Семён Днепров и под таким именем обозначен в титрах и в постановлениях ЦК ВЛКСМ и Совмина РСФСР о присуждении ему премий Ленинского комсомола и Совмина РСФСР за сценарий. По некоторым данным, сценарии писал кинодраматург Вадим Трунин, а Цвигун осуществлял общее руководство[1]. Бесспорно одно, что Цвигун отлично знал, о чем писал в романе по своему боевому опыту.
- Часть фильма снималась в ГДР, в городе Ордруф. В массовых сценах была задействована 39-я гвардейская мотострелковая дивизия (ВЧ ПП 38865) ГСВГ.
- «Особый лагерь Дора» реально существовал под названием «Дора-Миттельбау».
Напишите отзыв о статье "Фронт в тылу врага"
Примечания
- ↑ [www.russians.ca/?EC=ReadArticle&ArticleID=75 Russians.ca — Русско-Канадский Медиa Портал]
Ссылки
- [cinema.mosfilm.ru/films/film/Front-v-tylu-vraga/front-v-tilu-vraga-1/ Смотреть фильм "В тылу врага" на сайте онлайн-кинотеатра "Мосфильм"]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Фронт в тылу врага
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
