Фронт национального спасения (Румыния)
Фронт национального спасения (рум. Frontul Salvării Naţionale, FSN) — политическая организация Румынии, возникшая в первые дни после свержения Н. Чаушеску. Первоначально представляла собой систему временных органов власти, однако в начале 1990-х гг. была преобразована в политическую партию. На базе ФНС возникли две современных партии Румынии: социал-демократическая и демократическая либеральная.
Содержание
История
Создание и приход к власти
В марте 1989 г. шесть видных деятелей РКП написали открытое письмо диктатору Н. Чаушеску, где критиковали его злоупотребления властью и экономическую политику с крайне левых позиций. Так называемое «Письмо шести» получило огласку в западной прессе, передавалось по радио «Свободная Европа», где его создание приписывали подпольной организации «Фронт национального спасения».
22 декабря 1989 г., когда сторонники Иона Илиеску заняли телецентр в Бухаресте, он выступил с обращением и объявил о создании организации под названием Фронт национального спасения. В течение 4 дней Илиеску создал временное правительство, главой которого назначил Петре Романа, а сам стал Президентом Румынии.[1] Фронт имел широкую базу сторонников, но в основном в его руководство входили опальные функционеры РКП.[2]
Временный орган власти
27 декабря 1989 г. ФНС объявил об упразднении однопартийной системы и назначил дату проведения выборов.[2] Вскоре после этого были восстановлены две важнейших румынских партии докоммунистического периода, национально-крестьянская и национально-либеральная.
Первоначально ФНС объявил, что не является партией и не будет выдвигать своих кандидатов на предстоящих выборах.[2] Однако Силвиу Брукан ввёл в обиход концепцию «большой партии» и поддержал преобразование ФНС в политическую партию.[3] Ряд членов ФНС, опасаясь тоталитарных тенденций, вышли из ФНС ещё до его преобразования в партию — среди них были Думитру Мазилу, Мирча Динеску, Ион Карамитру, Андрей Плешу, Дан Хэулицэ, Габриел Лиичану, Дойна Корня.[4][5]
6 февраля 1990 г. было объявлено о преобразовании ФНС в политическую партию с тем, чтобы он мог выдвигать кандидатов на предстоящих выборах. К тому времени ФНС контролировал большую часть румынской прессы, в том числе государственную телевизионную компанию.[2]
Христианская национал-крестьянская партия и Национал-либеральная партия устроили демонстрации протеста в конце января и в конце февраля 1990 г., которые закончились беспорядками. В свою очередь Илиеску призвал «рабочий класс» поддержать ФНС против «фашистских сил, пытающихся дестабилизировать страну». По его указанию в столицу съехались шахтёры, устроившие погромы, известные под названием «минериады».
Несмотря на это, ФНС был вынужден согласиться создать переходное правительство. Был создан Временный совет национального согласия (Consiliul Provizoriu de Uniune Naţională, CPUN), в котором преобладали члены ФНС, однако участвовали также члены других партий. Этот совет выполнял роль временного органа власти с начала февраля 1990 г. вплоть до выборов.[2]
В апреле 1990 г. прошло крупнейшее выступление против политической монополии ФНС. Оно продолжалось 52 дня и было жестоко подавлено шахтёрами в ходе июньской «минериады».[6]
Первое избранное правительство
По мнению исследователя Стивена Роупера, ФНС имел сильную поддержку среди крестьян и городских промышленных рабочий, тогда как национал-либералы и национал-крестьяне имели поддержку среди интеллектуалов.[7]
Поскольку оппозиция не имела доступа в государственные средства массовой информации, ФНС не выдвигал конкретной предвыборной программы, выступая как «партия для всех».[6]
ФНС и его кандидат Ион Илиеску с большим отрывом выиграли парламентские и президентские выборы 1990 года. Петре Роман сохранил пост премьер-министра и начал осторожные экономические реформы.
Раскол
В результате нарастающего конфликта между Илиеску и Романом 7 апреля 1992 г. Илиеску и его сторонники вышли из состава ФНС и создали Демократический фронт национального спасения, который в дальнейшем был переименован в Социал-демократическую партию Румынии.
Петре Роман остался лидером ФНС. 28 мая 1993 г. партия получила новое название «Демократическая партия — Фронт национального спасения» (Partidul Democrat — Frontul Salvării Naţionale, PD-FSN), а вскоре название было сокращено до «Демократическая партия».
Наследие
ФНС оказал и до сих пор оказывает большое влияние на румынскую политику после революции. Возникшие после раскола Демократическая либеральная и Социал-демократическая партии участвовали в нескольких правительствах с момента своего возникновения и до настоящего времени.
Нынешний президент Румынии Траян Бэсеску также попал в политику как член ФНС и занимал должность министра транспорта в ряде правительств ФНС. После раскола он стал членом Демократической партии и выступал против кандидата от Социал-демократической партии Адриана Нэстасе. Во время теледебатов с последним перед президентскими выборами 2004 г. он заявил:
«Знаете, в чём самая большая проблема современной Румынии? В том, что Румыния должна выбирать между двумя бывшими членами РКП.»
Результаты выборов
Палата депутатов
| Год | Голоса | %% голосов | Мест в палате | %% мест |
|---|---|---|---|---|
| 1990 | 9,089,659 | 66.31 % | 263 | 66.41 % |
| 1992 | 1,108,500 | 10.19 % | 43 | 13.11 % |
Сенат
| Год | Голоса | %% голосов | Мест в палате | %% мест |
|---|---|---|---|---|
| 1990 | 9,353,006 | 67.02 % | 91 | 76.47 % |
| 1992 | 1,139,033 | 10.38 % | 18 | 12.58 % |
Напишите отзыв о статье "Фронт национального спасения (Румыния)"
Примечания
- ↑ Roper, p.65-66
- ↑ 1 2 3 4 5 Roper, p.66
- ↑ en:Vladimir Tismăneanu, [www.revista22.ro/html/index.php?art=3100&nr=2006-09-29 Dubioasa convertire a lui Silviu Brucan («The Dubious Conversion of Silviu Brucan»)], in Revista 22, September 29, 2006
- ↑ [www.evz.ro/articleprint.php?artid=258530 Pamfletarul Dinescu agită apele din Alianţă], Evenimentul Zilei, May 8, 2006
- ↑ «Doina Cornea s-a retras din Consiliul Naţional al F.S.N.» («Doina Cornea has resigned from the National Council of the F.S.N.»), România Liberă, 24 January 1990
- ↑ 1 2 Roper, p.68
- ↑ Roper, p.67
Литература
- Steven D. Roper, Romania: The Unfinished Revolution, Routledge, 2000, ISBN 90-5823-027-9
Отрывок, характеризующий Фронт национального спасения (Румыния)
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
