Фруэла I Жестокий

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Фруэла I Жестокий
Fruela I el Cruel<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Статуя Фруэлы I в монастыре Сан-Юлиан-де-Самос (Самос, Галисия)</td></tr>

король Астурии
757 — 768
Предшественник: Альфонсо I
Преемник: Аурелио
 
Рождение: ок. 740
Смерть: 768(0768)
Кангас-де-Онис
Род: Пересы
Отец: Альфонсо I Католик
Мать: Эрмезинда Астурийская
Дети: Альфонсо II Целомудренный, Роман, дочь

Фруэ́ла I Жесто́кий (исп. Fruela I el Cruel; ок. 740 — 768) — король Астурии с 757 года, сын Альфонсо I и Эрмезинды.





Биография

Правление

Фруэла вступил на престол после смерти своего отца. По характеру его описывают как человека подозрительного, жестокого и вспыльчивого[1].

Ещё во время правления отца он проявил себя хорошим воином, принимая участие в его походах. Однако смерть Альфонсо I совпала с образованием в 756 году Кордовского эмирата Абд ар-Рахманом I — независимого от Халифата арабского государства в Испании. Абд ар-Рахман смог прекратить смуты в своих владениях. Наличие могущественного соседа ограничило астурийских правителей по расширению границ королевства[2].

В итоге правление Фруэлы прошло в укреплении городов для защиты их от арабов Кордовского эмирата, а также в подавлении внутренних мятежей. В 760 году против Фруэлы восстали Галисия и области, населённые басками. Однако Фруэле удалось подавить выступления басков. Для того, чтобы усмирить непокорных вождей, Фруэла взял в заложницы дочь одного из них по имени Муния и женился на ней. В Галисии же он жестоко расправился с восстававшим мусульманским населением. «Хроника Альфонсо III» сообщает, что Фруэла убил в Галисии 54 тысячи мусульман. Также он казнил начальника конницы по имени Умар[1].

В 764—766 годах Фруэле удалось отразить набеги арабов халифата в Галисию. Победы над арабами позволили продолжить заселение Галисии до реки Миньо[1], которая стала юго-западной границей его королевства. Кроме того, Фруэле также приписывается основание в 761 году города Овьедо, будущей столицы Астурии[3].

Но внутри Астурии у Фруэлы возникали проблемы, которые мешали дальнейшим успехам. Он издал закон, устанавливающий целибат для священников, и заставлял тех, кто уже был женат, расставаться с жёнами. Тех, кто не желал подчиниться, насильно ссылали в монастыри. Этим Фруэла настроил против себя духовенство. Знать также не любила Фруэлу, отдавая предпочтение его брату Вимарано. Подозревая его в желании захватить власть, а также желая обеспечить престол своему сыну, король убил брата. Но в итоге недовольство королём вылилось в заговор против него и в 768 году Фруэла был убит[1][3].

Сын Фруэлы, Альфонсо, был ещё мал и не мог заявить о своих правах. В итоге, в преемники Фруэлы знать выбрала его двоюродного брата Аурелио[4].

Брак и дети

Жена: Муния Увекуис. Дети:

Напишите отзыв о статье "Фруэла I Жестокий"

Примечания

  1. 1 2 3 4 Хроника Альфонсо III, гл. 16.
  2. Альтамира-и-Кревеа, Рафаэль. История Средневековой Испании. — С. 119.
  3. 1 2 [www.covadonga.narod.ru/Asturia.html Астурия]. Реконкиста. Проверено 12 мая 2012. [www.webcitation.org/67xkVaCkY Архивировано из первоисточника 27 мая 2012].
  4. Хроника Альфонсо III, гл. 17.

Литература

Ссылки

  • [fmg.ac/Projects/MedLands/ASTURIAS,%20LEON.htm#_Toc111995033 Kings of Asturias 718-914] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 12 мая 2012.
  • [www.covadonga.narod.ru/Asturia.html Астурия]. Реконкиста. Проверено 12 мая 2012. [www.webcitation.org/67xkVaCkY Архивировано из первоисточника 27 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Фруэла I Жестокий

– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.