Фрейзер, Нил

Нил Фрейзер
Гражданство	Австралия Австралия
Место проживания	Мельбурн, Австралия
Дата рождения	3 октября 1933(1933-10-03) (90 лет)
Место рождения	Мельбурн, Австралия
Завершение карьеры	1963
Рабочая рука	левая
Одиночный разряд
Наивысшая позиция	1 (1959, 1960)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	финал (1957, 1959, 1960)
Франция	1/2 финала (1959, 1962)
Уимблдон	победа (1960)
США	победа (1959, 1960)
Парный разряд
Турниры серии Большого шлема
Австралия	победа (1957, 1958, 1962)
Франция	победа (1958, 1960, 1962)
Уимблдон	победа (1959, 1961)
США	победа (1957, 1959, 1960)
Завершил выступления

Нил Фрейзер АО МВЕ (англ. Neale Fraser; р. 3 октября 1933, Мельбурн) — австралийский теннисист, теннисный тренер и спортивный администратор.

• Первая ракетка мира 1959 и 1960 годов
• Трёхкратный победитель турниров Большого шлема в одиночном разряде
• 16-кратный победитель турниров Большого шлема в мужском и смешанном парном разряде
• Четырёхкратный обладатель Кубка Дэвиса (1959—1962) в составе сборной Австралии
• Как тренер — капитан сборной Австралии в Кубке Дэвиса (1970—1993, обладатель Кубка в 1973, 1977, 1983 и 1986 годах) и в Кубке Федерации (1976—1978)
• Член Международного зала теннисной славы (с 1984) и Зала спортивной славы Австралии (с 1986)

Игровая карьера

Левша Нил Фрейзер, главным оружием которого были одна из лучших подач его времени — низкая и резаная, смелые выходы к сетке и упорство, с которым он вёл борьбу, впервые принял участие в чемпионате Австралии в 18 лет — в 1952 году. Два года спустя Фрейзер и Клайв Уилдерспин уже добрались до финала чемпионата Австралии в парном разряде, а сам Фрейзер стал победителем турнира в Осло, пробился в финал в Бордо и Гштаде и побывал в четвёртом круге чемпионата США. В 1955 году Фрейзер, партнёром которого был Кен Розуолл, дошёл до финала Уимблдонского турнира в мужском парном разряде, а в одиночном разряде стал победителем утешительного турнира Wimbledon Plate.

В 1956 году Фрейзер завоевал первый в карьере титул на турнирах Большого шлема, став чемпионом Австралии в смешанном парном разряде. С этого момента и до завершения карьеры в 1963 году он выигрывал турниры Большого шлема 19 раз — три раза в одиночном разряде, пять в смешанных парах и 11 — в мужском парном разряде. В мужских парах он выиграл каждый из турниров Большого шлема как минимум по два раза. Три из его побед были достигнуты в паре с Эшли Купером, а в семи случаях его партнёром был ещё один выдающийся австралийский теннисист — Рой Эмерсон (пару Фрейзер-Эмерсон теннисные историки называют одной из лучших за время существования игры). В смешанных парах четыре из пяти титулов были завоёваны в паре со знаменитой американкой Маргарет Осборн-Дюпон, бывшей старше своего австралийского партнёра на 15 лет.

Помимо успехов в турнирах Большого шлема, с 1958 по 1963 год Фрейзер выступал в составе сборной Австралии в Кубке Дэвиса. Фрейзер завоевав со сборной этот трофей в 1959 году, сначала фактически в одиночку выиграв гостевой матч у сборной Мексики, несмотря на сильные боли в желудке, а затем в раунде вызова в Нью-Йорке взяв оба очка в одиночном разряде против сборной США). После этого он трижды подряд отстаивал Кубок Дэвиса в раунде вызова. На его счету также победы в международных чемпионатах Швейцарии и Испании.

Самыми удачными в карьере Фрейзера были 1959 и 1960 годы. Помимо двух Кубков Дэвиса, он трижды победил за эти два года на турнирах Большого шлема в одиночном разряде, дважды в миксте и четыре раза в мужских парах. На чемпионате США 1959 года он стал абсолютным чемпионом, победив во всех трёх разрядах, а через год повторил это достижение, которое с тех пор не покорилось ни одному теннисисту. Он также был как никогда близок к выигрышу чемпионата Австралии в одиночном разряде, но в финале 1960 года против Рода Лейвера не реализовал матч-бол в четвёртом сете и в итоге проиграл марафонский поединок со счётом 7-5, 6-3, 3-6, 6-8, 6-8. Впервые попав в 1956 году в десятку лучших теннисистов-любителей мира, традиционно составляемую газетой Daily Teegraph, в 1959 и 1960 годах Фрейзер её возглавил, став неофициальной первой ракеткой мира.

Завоевав последние три титула на турнирах Большого шлема и в последний раз выиграв Кубок Дэвиса в 1962 году, Нил Фрейзер через год завершил игровую карьеру, в следующие несколько лет выступая всего в нескольких соревнованиях в год. Он неожиданно вновь вышел на корт на Уимблдонском турнире 1973 года в паре с младшим братом своего давнего соперника и партнёра Эшли Купера — Джоном. Австралийская пара сенсационно дошла до финала, где уступила в упорной борьбе двоим из ведущих теннисистов новой эпохи — Джимми Коннорсу и Илие Настасе.

В 1984 году Нил Фрейзер стал членом Международного зала теннисной славы, а через два года его имя было внесено в списки Зала спортивной славы Австралии.

Участие в финалах турниров Большого шлема за карьеру

Одиночный разряд (7)

Победы (3)

Год	Турнир	Покрытие	Соперник в финале	Счёт в финале
1959	Чемпионат США	Трава	Алекс Ольмедо	6-3, 5-7, 6-2, 6-4
1960	Уимблдонский турнир	Трава	Род Лейвер	6-4, 3-6, 9-7, 7-5
1960	Чемпионат США (2)	Трава	Род Лейвер	6-4, 6-4, 9-7

Поражения (4)

Год	Турнир	Покрытие	Соперник в финале	Счёт в финале
1957	Чемпионат Австралии	Трава	Эшли Купер	3-6, 11-9 4-6, 2-6
1958	Уимблдонский турнир	Трава	Эшли Купер	6-3, 3-6, 4-6, 11-13
1959	Чемпионат Австралии (2)	Трава	Алекс Ольмедо	1-6, 2-6, 6-3, 3-6
1960	Чемпионат Австралии (3)	Трава	Род Лейвер	7-5, 6-3, 3-6, 6-8, 6-8

Мужской парный разряд (18)

Победы (11)

Год	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1957	Чемпионат Австралии	Трава	Лью Хоуд	Малькольм Андерсон Эшли Купер	6-3, 8-6, 6-4
1959	Чемпионат США	Трава	Эшли Купер	Гарднар Маллой Бадж Патти	4-6, 6-3, 9-7, 6-3
1958	Чемпионат Австралии (2)	Трава	Эшли Купер	Роберт Марк Рой Эмерсон	7-5, 6-8, 3-6, 6-3, 7-5
1958	Чемпионат Франции	Грунт	Эшли Купер	Эйб Сегал Боб Хоу	3-6, 8-6, 6-3, 7-5
1959	Уимблдонский турнир	Трава	Рой Эмерсон	Род Лейвер Роберт Марк	8-6, 6-3, 14-16, 9-7
1959	Чемпионат США (2)	Трава	Рой Эмерсон	Бутч Бухгольц Алекс Ольмедо	3-6, 6-3, 5-7, 6-4, 7-5
1960	Чемпионат Франции (2)	Грунт	Рой Эмерсон	Хосе Луис Арилья Андрес Химено	6-2, 8-10, 7-5, 6-4
1960	Чемпионат США (3)	Трава	Рой Эмерсон	Род Лейвер Роберт Марк	9-7, 6-2, 6-4
1961	Уимблдонский турнир (2)	Трава	Рой Эмерсон	Фред Столл Боб Хьюитт	6-4, 6-8, 6-4, 6-8, 8-6
1962	Чемпионат Австралии (3)	Трава	Рой Эмерсон	Фред Столл Боб Хьюитт	4-6, 4-6, 6-1, 6-4, 11-9
1962	Чемпионат Франции (3)	Грунт	Рой Эмерсон	Вильгельм Бунгерт Кристиан Кунке	6-3, 6-4, 7-5

Поражения (7)

Год	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1954	Чемпионат Австралии	Трава	Клайв Уилдерспин	Мервин Роуз Рекс Хартвиг	3-6, 4-6, 2-6
1955	Уимблдонский турнир	Трава	Кен Розуолл	Рекс Хартвиг Лью Хоуд	5-7, 4-6, 3-6
1957	Уимблдонский турнир (2)	Трава	Лью Хоуд	Гарднар Маллой Бадж Патти	10-8, 4-6, 4-6, 4-6
1958	Уимблдонский турнир (3)	Трава	Эшли Купер	Свен Давидсон Ульф Шмидт	4-6, 4-6, 6-8
1959	Чемпионат Франции	Грунт	Рой Эмерсон	Никола Пьетранджели Орландо Сирола	3-6, 2-6, 12-14
1960	Чемпионат Австралии (2)	Трава	Рой Эмерсон	Роберт Марк Род Лейвер	6-1, 2-6, 4-6, 4-6
1973	Уимблдонский турнир (4)	Трава	Джон Купер	Джимми Коннорс Илие Настасе	6-3, 3-6, 4-6, 9-8, 1-6

Смешанный парный разряд (7)

Победы (5)

Год	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1956	Чемпионат Австралии	Трава	Берил Пенроуз	Мэри Бевис-Хотон Рой Эмерсон	6-2, 6-4
1958	Чемпионат США	Трава	Маргарет Осборн-Дюпон	Мария Буэно Алекс Ольмедо	6-3, 3-6, 9-7
1959	Чемпионат США (2)	Трава	Маргарет Осборн-Дюпон	Джанет Хоппс Роберт Марк	7-5, 13-15, 6-2
1960	Чемпионат США (3)	Трава	Маргарет Осборн-Дюпон	Мария Буэно Антонио Палафокс	6-3, 6-2
1962	Уимблдонский турнир	Трава	Маргарет Осборн-Дюпон	Энн Хейдон Деннис Ралстон	2-6, 6-3, 13-11

Поражения (2)

Год	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1957	Уимблдонский турнир	Трава	Алтея Гибсон	Дарлин Хард Мервин Роуз	4-6, 5-7
1959	Уимблдонский турнир (2)	Трава	Мария Буэно	Дарлин Хард Род Лейвер	4-6, 3-6

Участие в финалах Кубка Дэвиса (6)

Результат	№	Год	Место проведения	Команда	Соперники	Счёт
Поражение	1.	1958	Брисбен, Австралия	Австралия М. Андерсон, Э. Купер, Н. Фрейзер	США Б. Маккей, А. Ольмедо, Г. Ричардсон	2:3
Победа	1.	1959	Нью-Йорк, США	Австралия Р. Лейвер, Н. Фрейзер, Р. Эмерсон	США Б. Бухгольц, Б. Маккей, А. Ольмедо	3:2
Победа	2.	1960	Сидней, Австралия	Австралия Р. Лейвер, Н. Фрейзер, Р. Эмерсон	Италия Н. Пьетранджели, О. Сирола	4:1
Победа	3.	1961	Мельбурн, Австралия	Австралия Р. Лейвер, Н. Фрейзер, Р. Эмерсон	Италия Н. Пьетранджели, О. Сирола	5:0
Победа	4.	1962	Брисбен, Австралия	Австралия Р. Лейвер, Н. Фрейзер, Р. Эмерсон	Мексика Р. Осуна, А. Палафокс	5:0
Поражение	2.	1963	Аделаида, Австралия	Австралия Дж. Ньюкомб, Н. Фрейзер, Р. Эмерсон	США Ч. Маккинли, Д. Ралстон	2:3

Тренерская и административная работа

В 1970 году Нил Фрейзер стал капитаном сборной Австралии в Кубке Дэвиса и оставался на этом посту до 1993 года. За это время он четырежды выигрывал со сборной Кубок Дэвиса — в 1973, 1977, 1983 и 1986 годах. С 1976 по 1978 год одновременно с мужской командой он также возглавлял женскую сборную Австралии, выступающую в Кубке Федерации, три года подряд выводя её в финал этого соревнования.

Избранный в 1986 году членом Зала спортивной славы Австралии Фрейзер был президентом этой структуры с 1995 по 2005 год. В течение 15 лет он входил в состав организационного комитета Кубка Дэвиса. Он также был председателем теннисной секции на Олимпийских играх 1988 и 1992 годов — на первых двух Олимпиадах, где теннис был возвращён в официальную программу соревнований после более чем полувекового перерыва. За свои заслуги перед спортом он был произведён в кавалеры ордена Британской империи и ордена Австралии.

Литература

• Neale Fraser // Bud Collins' Tennis Encyclopedia / Bud Collins, Zander Hollander (Eds.). — 3rd Ed. — Detroit, MI: Visible Ink Press, 1997. — P. 468. — ISBN 1-57859-000-0.

Ссылки

• [www.tennisfame.com/hall-of-famers/neale-fraser Нил Фрейзер] на сайте Международного зала теннисной славы  (англ.)
• [www.sahof.org.au/hall-of-fame/member-profile/?memberID=80&memberType=athlete Нил Фрейзер] на сайте Зала спортивной славы Австралии  (англ.)
• [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF]  (англ.)
• [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)

• [www.tennisarchives.com/player.php?playerid=2639 Результаты в одиночном разряде] в базе данных Tennis Archives  (англ.)

Отрывок, характеризующий Фрейзер, Нил

– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.