Фрэнк Оушен

Фрэнк Оушен Frank Ocean
Выступление на Коачелла-фесте в 2012 году
Основная информация
Полное имя	Фрэнк Оушен
Дата рождения	28 октября 1987(1987-10-28) (36 лет)
Место рождения	Новый Орлеан, Луизиана, США
Годы активности	2005 – настоящее время
Профессии	певец, рэпер, автор песен
Певческий голос	Баритон
Жанры	R&B, хип-хоп, соул
Коллективы	Odd Future
Сотрудничество	Джей-Зи, Канье Уэст, Бейонсе, Odd Future, Tyler, The Creator, Earl Sweatshirt, John Mayer
Лейблы	Odd Future Records, Def Jam, Island
[frankocean.com ean.com]

Фрэнк Оушен (англ. Frank Ocean; род. 28 октября 1987, Новый Орлеан, Луизиана) — американский хип-хоп исполнитель, певец и композитор. Известен своим уникальным музыкальным стилем. Является участником хип-хоп коллектива Odd Future.

Юность

Фрэнк Оушен родился под именем Кристофера Эдвина Бро 28 октября 1987 года на Лонг-Бич, Калифорния в семье Кельвина Эдварда Кукси и Катаньи Бро. Когда ему было около 5 лет, он вместе с родителями переехал в Новый Орлеан, Луизиана.

Юный Фрэнк рос вблизи от местной джазовой сценической площадки и слушал компакт-диски в родительском автомобиле, включая альбомы Селин Дион и Аниты Бейкер. Будучи подростком, он подрабатывал, помогая соседям с рутинной домашней работой, чтобы в конечном итоге накопить на аренду студии звукозаписи. Фрэнк вспоминает: «Ох, чувак, я крутился как белка в колесе... Чем я только не занимался, я мыл автомобили, косил газоны и выгуливал собак». Затем он поступил в Университет Нового Орлеана и в 2005 переехал в общежитие. После того, как он поступил в университет, на Новый Орлеан надвинулся самый разрушительный ураган в истории США — ураган «Катрина», в связи с чем Фрэнк перешел в Университет Луизианы в Лафайетте.

Биография

В 2005 в результате урагана, студия Фрэнка в Новом Орлеане была разрушена. Для продолжения своей музыкальной карьеры, Фрэнк отправился в Лос-Анджелес. Он записал несколько демок в студии своих друзей, после чего продавал записи в окрестностях Лос-Анджелеса. Затем он начал сотрудничать с другими музыкальными продюсерами, а также писать тексты для таких исполнителей, как Justin Bieber, John Legend, Brandy и Beyoncé. Оушен вспоминал: «Было время, когда я сочинял тексты для других людей. Это было удобно, так как можно было получать за это деньги, при этом оставаться анонимным. Но это не та работа, ради которой я покинул школу и семью». Также он работал с такими артистами, как Nas и Pharrell Williams. Позже Оушен присоединился к хип-хоп коллективу Odd Future. Его дружба с участником группы Tyler, The Creator оживило желание Оушэна вновь писать песни. В конце 2009 Фрэнк повстречал Трики Стюарта, который помог Фрэнку в подписании контракта с Def Jam Recordings.

Зимой 2011 Фрэнк опубликовал свой первый микстейп Nostalgia, Ultra, который получил лестные отзывы критиков. Микстейп фокусирует внимание на межличностных отношениях, личных размышлениях и социальных комментариях. Ведущий крупнейшей радиостанции National Public Radio Эндрю Ноз отмечал: «Его тексты умные и утонченные», а редактор Rolling Stone Иона Уайнер охарактеризовала творчество Фрэнка как «одаренный авангардистский-R&B коктейль». Благодаря популярности микстейпа, Оушен начал сотрудничать с Jay Z и Kanye West. Вдобавок Оушен появился в первом музыкальном видеоклипе Tyler, The Creator на сингл «She». Его первое появление на сцене состоялось в качестве участника Odd Future в 2011 на фестивалях Coachella Valley Music и Arts Festival. Позже он присоединился к турне Odd Future по Восточному Побережью. Весной 2011 звукозаписывающая компания Оушэна Def Jam анонсировала переиздание микстейпа Nostalgia, Ultra. В мае того же года сингл «Novacane» был обнародован на ITunes, а выход EP Nostalgia, Ultra было приостановлено на неопределенный срок.

Летом 2011 выяснилось, что Фрэнк будет работать над совместным альбомом Kanye West и Jay Z Watch the Throne. Оушен является соавтором, а также гостем на двух треках с альбома, а именно: «No Church in the Wild» и «Made in America». Осенью 2011 Фрэнк впервые появился на обложке журнала The FADER.

Выпущенный в июле 2012 года альбом Оушена Channel Orange получил высокие оценки музыкальных критиков и занял второе место в хит-парадах США и Великобритании.

В начале декабря 2012 года Фрэнк Оушен получил номинации сразу в нескольких важнейших категориях премий «Грэмми» 2013 года. 30 июня 2013 года Оушен выступил в Москве в рамках фестиваля Martini Art Love.

20 августа 2016 Оушен выпустил свой второй студийный и третий в целом альбом Blonde.

24 октября известный хип-хоп исполнитель Kanye West поставил ультиматум «Грэмми», заявив: «Больше всего в этом году я слушал альбом Фрэнка Оушена Blonde. Говорю прямо, что если он не попадет ни в одну категорию, я не приду на «Грэмми»». Альбом Blonde не был представлен в Американскую академию звукозаписи до требуемого дэдлайна — 30 сентября. Сообщается, что это было сознательное решение артиста и его команды.

Личная жизнь

Фрэнк Оушен — открытый бисексуал, совершивший свой coming-out в июле 2012 года.

Дискография

Альбомы

• Nostalgia, Ultra (2011)
• Channel Orange (2012)
• Blonde (2016)

Синглы

• «Novacane» (2011)
• «Swim Good» (2011)
• «Thinkin bout You» (2012)
• «Pyramids» (2012)
• «Sweet Life» (2012)
• «Lost» (2012)
• «Super Rich Kids» [при участии Эрла Светшерта] (2013)
• «Nikes» (2016)

Ссылки

• [www.metacritic.com/person/frank-ocean Рецензии] на сайте Metacritic

Отрывок, характеризующий Фрэнк Оушен

– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.