Пауэлл, Фрэнк

Фрэнк Пауэлл
Frank Powell
Дата рождения:	1886(1886)
Место рождения:	Гамильтон, Онтарио, Канада
Дата смерти:	1957(1957)
Гражданство:	США США
Профессия:	кинорежиссёр сценарист актёр
Карьера:	1909—1923
Направление:	Немое кино

Фрэнк Э. Пауэлл (англ. Frank Powell; 1886, Гамильтон, Онтарио, Канада — 1957, Нью-Йорк) — американский актёр театра и немого кино, сценарист и режиссёр.

Биография

Начинал карьеру в качестве режиссёра-постановщика пьес Огастеса Томаса (Augustus Thomas), позже сотрудничал с драматургом Кирком Лашеллом, а потом в течение нескольких лет работал в Европе с актрисой Эллен Терри. Вернувшись в Америку, он дебютировал в театре на Бродвее в 1904 году; карьеру в кино начал в 1909 году в качестве актёра и сценариста в кинокомпании Biograph Company. В качестве режиссёра свой первый фильм он снял соавторстве с Дэвидом Гриффитом, продемонстрировав способность снимать комедии в стиле Biograph Company.

Всего для Biograph Company он снял шестьдесят три короткометражных фильма, после чего вернулся в Европу в 1914 году и начал работать в кинокомпании «Пате», где ставил исторические и романтические драмы. Плохое состояние здоровья привело к перерыву в работе, который он использовал для путешествий по Европе, изучения костюмов и типажей. По возвращении из Европы, он сотрудничал с Powers Motion Picture Company, но вскоре снова вернулся в «Пате» в качестве режиссёра дополнительных материалов к фильмам. Позже снял первый фильм производства кинокомпании Джорджа Кляйна, затем был нанят Уильямом Фоксом и снял несколько фильмов для Fox Film Corporation, после чего работал на киностудии World Film Corporation.

В 1914 году для фильма «Taint» понадобилось купить паровоз, который в одном из эпизодов сходит с рельсов. Трюк не удался, паровоз сошел с рельсов вблизи актёров, которые лишь по счастливой случайности не пострадали.

Пауэлл наиболее известен открытием актрисы Теды Бары, которую он снял в фильме «Жил-был дурак» (1915). Этот фильм сделал её звездой международного уровня, и дал ей прозвище «Вамп». Годом ранее он снял Бару в её дебютном фильме «Пятно». Он снял Мэри Пикфорд в шестнадцати фильмах, а также других звезд немого кино, таких как Флоренция Лоуренс, Роберт Харрон, Кейт Брюс, Свит Бланш, Дональд Крисп, Генри Вольтхолл и Мэйбл Норманд.

В конце 1916 года он создал собственную продюсерскую компанию «Фрэнк Пауэлл Продакшн Инк». Один из его фильмов «Charity?» («Благотворительность?», 1916), анонсированный как «социологическая фото-драма», показывал ужасные условия содержания в Нью-Йоркских детских домах. После закрытого просмотра многие зрители были потрясены преувеличениями в нём, и студия решила сделать изменения. В то время, губернатор штата Нью-Йорк, Чарльз Уитман, поручил составить доклад об условиях содержания в частных детских приютах, и фильм дал возможность привлечь внимание общественности к этой проблеме.

В начале 1920-х годов Пауэлл написал ряд сценариев для британских фильмов. Свой последний фильм он снял на киностудии Мака Сеннета в 1921 году.

Фильмография

• 1911 — Джейн Шор
• 1912 — Куклы судьбы
• 1914 — Его последний доллар
• 1914 — Сотрудник шестьсот шестьдесят шесть
• 1914 — / Stain
• 1914 — / Taint
• 1915 — Дети гетто
• 1915 — Дочь дьявола
• 1915 — Жил-был дурак — доктор
• 1915 — Из долины пропавших без вести
• 1915 — Принцесса Романова
• 1915 - Женщина прошлого
• 1916 - Благотворительность?
• 1916 - Невидимая сеть
• 1916 - / Fourth Estate
• 1916 - / The Scarlet Oath
• Ведьма (1916)
• Мария Моленд (1917)
• Ослепительная мисс Дэвисон (1917)
• Окончательный платеж (1917)
• Зеркало / The Mirror (1917)
• Гедда Габлер (1917)
• Долг (1917)
• Г-жа Balfame (1917)
• Материнство (1917)
• Сердце Sunset (1918)
• You Never Know Your Luck (1919)
• Unbroken Promise (1919)
• Неустойка (1919)

Отрывок, характеризующий Пауэлл, Фрэнк

– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.