Уста, Фуат

Фуат Уста
Общая информация
Родился	3 июля 1972(1972-07-03) (51 год) Самсун, Турция
Гражданство	Турция
Рост	173 см
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	без клуба
Карьера
Клубная карьера*
1990—1998	Фортуна (Ситтард)	103 (15)
1995—1996	→  Бешикташ	6 (0)
1998—1999	Камбюр	21 (0)
1999—2000	Спарта (Роттердам)	9 (2)
2001	Йокерит	6 (0)
2001—2003	МВВ	28 (0)
2002	→  Омия Ардия	16 (0)
2006—2007	Фортуна (Ситтард)	1 (0)
Тренерская карьера
2008—2012	Фортуна (Ситтард)	ассистент
2012—2014	Анжи	тренер-консультант академии
2014—2016	Анжи	гл. тренер академии
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Фуат Уста (тур. Fuat Usta; 3 июля 1972, Самсун, Турция) — турецкий футболист.

Клубная карьера

Родился в турецком Самсуне. Уста вырос в Нидерландах и дебютировал в 1990 году в клубе «Фортуна» из Ситтард. Уста провел большую часть своей карьеры в Нидерландах, где также играл за «Камбюр», роттердамскую «Спарта» и МВВ — помимо годичной аренды в турецком «Бешикташе», в финском Йокерит, и в Японии с «Омия Ардия». Уста ушел из профессионального футбола в 2003 году, однако вернулся в «Фортуну» в сезоне 2006-07 годах. После чего остался тренером клуба. В 2012 году назначен тренером-консультантом детско-юношеской академии российского клуба «Анжи» из Махачкалы. 2 января 2014 года стало известно, что Уста продлил контракт с «Анжи» еще на один год. 30 июня 2016 года у Фуата Уста завершился контракт с академией «Анжи».

Ссылки

•  (нид.) [www.vi.nl/Spelers/Speler/Fuat-Usta.htm Voetbal International]
•  (нид.) [www.beijen.net/frank/cvs/usta-f.htm Frank Beijen]

Отрывок, характеризующий Уста, Фуат

– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.