Фудель, Сергей Иосифович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Фудель Сергей Иосифович»)
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Фудель

Сергей Иосифович Фудель, 1921 г.
Дата рождения:

31 декабря 1900 (13 января 1901)(1901-01-13)

Место рождения:

Москва

Дата смерти:

7 марта 1977(1977-03-07) (76 лет)

Место смерти:

Покров, Владимирская область СССР

Род деятельности:

мемуарист, богослов

Годы творчества:

1955-1977

Язык произведений:

русский

Дебют:

«Моим детям и друзьям» (1956)

Сергей Иосифович Фудель (31 декабря 1900 (13 января 1901), Москва — 7 марта 1977, Покров, Владимирская область) — православный богослов, философ, духовный писатель, литературовед[1]. Неоднократно репрессирован по политическим мотивам, был в лагерях и ссылках[2][3].





Биография

Родился в семье священника московской Бутырской тюрьмы — Иосифа Фуделя. В 1917 году окончил 5-ю московскую гимназию, после чего с 1918 по 1920 год учился на историко-филологическом факультете Московского университета[4], — на философском отделении[5][6]; затем служил в армии, учился в Высшей военно-педагогической школе на отделении русского языка и литературы[4].

23 июля 1922 года был арестован за антиобновленческую деятельность и в декабре был отправлен в Усть-Сысольск, куда прибыл в январе 1923 года[6], а затем в Княж-Погост Усть-Вымского уезда, где отбывал ссылку до апреля 1925 года[4].

23 июля 1923 года в комнате ссыльного епископа Ковровского Афанасия (Сахарова) Сергей Фудель венчался с Верой Максимовной Сытиной (1901—1988)[4], которая, будучи его невестой, поехала вместе с ним из Москвы в ссылку[5][7]; 26 мая 1924 года у них родился сын Николай[4].

В 1925—1932 годах семья Фуделей жила в Москве; Сергей Иосифович работал старшим научным сотрудником Института плодоовощной промышленности; 11 ноября 1931 года родилась дочь Мария[4].

1 января 1933 года был снова арестован и приговорён на три года к новой ссылке по обвинению в «антисоветской агитации», а также «недонесении о контрреволюционном преступлении» и в феврале отправлен в Явенгу, а 30 мая сослан на лесозаготовки в лагерь под Вельском[5], в июле переведён в Вологду, где находился в ссылке до января 1936 года. После Вологды до 1942 года семья Фуделей жила в Загорске, где Сергей Иосифович работал бухгалтером в артели, а затем — на заводе. 11 июля 1941 года родилась дочь Варвара. В это время их дом был местом проведения тайных богослужений и пристанищем скрывавшихся от преследования священнослужителей таких как, к примеру, архимандрит Серафим (Битюгов)[8].

Во время Великой Отечественной войны, до августа 1945 года, Фудель служил рядовым в железнодорожных войсках в охране воинских грузов[5][8].

17 мая 1946 года был арестован в третий раз по делу об «антисоветском церковном подполье» и 30 ноября приговорён к пятилетней ссылке, которую отбывал сначала в Минусинске (по август 1947[6] или по сентябрь 1948[8]), затем, до июля 1951, в селе Большой Улуй Красноярского края. По окончании ссылки Фудели жили в Усмани (до осени 1962 года), где Сергей Иосифович работал счетоводом в артели «Красное знамя» и подрабатывал частными уроками английского языка[9].

С 1955 года началась литературная деятельность С. И. Фуделя. Первая работа, «Моим детям и друзьям», была закончена в 1956 году, в 1957, в первоначальной редакции — «Путь отцов», в 19591961 — «Церковь верных», «Свет Церкви», «Соборность Церкви и экуменизм»[9]. Характер и направленность творчества Фуделя делало его произведения заведомо запрещёнными[10].

В ноябре 1962 года семья переехала в Покров, где Сергей Иосифович служил псаломщиком в Покровском храме. В этот период он также выполнял переводы для Издательского отдела Московской патриархии. В Покрове, в 1963 году была закончена книга «Наследство Достоевского», началась работа над книгой о Павле Флоренском «Начало познания Церкви» (была издана в 1972 году в Париже издательством «YMCA-Press» без ведома автора под псевдонимом Ф. Уделов); В 1970-е годы в самиздате появились его книги «Священное Предание», «Причастие вечной жизни», «У стен Церкви», «Славянофильство и Церковь», «Записки о литургии и Церкви»[9].

Сергей Иосифович Фудель скончался в Покрове 7 марта 1977 года от злокачественного заболевания лимфатических узлов; 9 марта похоронен на покровском городском кладбище[11].

Основные идеи и жизненная позиция

Свою жизнь Сергей Иосифович видел не как нескончаемую череду несчастий и злоключений, а как должное, идущий за Христом должен нести крест[12]:

В каком-то смысле я умираю в бесплодии. Тем не менее, это странным образом уживается во мне с благодарностью за жизнь и, что ещё удивительней, с надеждой на прощение.

— С. И. Фудель. «Воспоминания»

Церковь для Сергея Фуделя была местом общения, местом собрания людей, преодоления одиночества[13]:

Он чувствовал необходимость передать то ощущение, которое он сам имел — Церкви как света, Церкви как общества святых. Именно это, как он считал, позволит победить образ её тёмного двойника, который иногда возникает от видения церкви в истории. Он сам был членом церкви и помогал другим жить в ней с терпением, радостью и надеждой.

А. М. Копировский[12]

С. Фудель рассматривал литургию как квинтэссенцию Церкви, выражение её сути[14]:

Литургия стоит в центре христианства, а в центре литургии — «Агнец, закланный от создания мира» (Откр. 13, 8)

— С. И. Фудель. «Записки о литургии и Церкви»

Сергей Фудель постоянно поддерживал и развивал идею монастыря в миру как противопоставление разделению жизни в вере и жизни в мире[15]. Из письма епископа Афанасия (Сахарова) Сергею Иосифовичу в конце 50-х годов:

Милость Божия буди с Вами, милый и дорогой мой Серёженька… Господь да поможет Вам шествовать «путём Отцов»… Идея «монастыря в миру» для меня особенно дорога, и пропаганду её я считаю совершенно необходимой… Ваша книга — богословское обоснование «монастыря в миру»… С любовью обнимаю Вас и лобызаю, и паки прошу прощения. Спасайтесь о Господе. С любовью, богомолец Ваш, епископ Афанасий.

— С. И. Фудель. «Воспоминания»

Семья

  • Отец — известный московский священник, богослов Иосиф Иванович Фудель; мать — Евгения Сергеевна, урождённая Емельянова.
  • Супруга — Вера Максимовна Фудель (Сытина), внучка А. Д. Свербеева[16].
  • Дети:
    • сын — педагог и писатель (псевдоним — Николай Плотников) Николай Фудель (1924—2002)[17]
    • дочь Мария Сергеевна Желнавакова (1931—2011)
    • дочь Варвара Сергеевна Фудель (1941—2015).

Книги и публикации

1959—1961:

  • Церковь верных
  • Свет Церкви
  • Соборность Церкви и экуменизм

1970-е (самиздат):

Интересные факты

Напишите отзыв о статье "Фудель, Сергей Иосифович"

Примечания

  1. 1 2 Ю. Зайцева. [www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=3&id=39715 Новое издание биографии Сергея Фуделя дополнено материалами из архивов ФСБ]. Благовест-Инфо (9 марта 2012). Проверено 14 июня 2011.
  2. [gazetakifa.ru/content/view/3146/58/ Свидетель тихий — мартир иларон. 13 января исполняется 110 лет со дня рождения С.И. Фуделя]. Газета «КИФА» (12 января 2010). Проверено 19 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwYOppqX Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
  3. [www.svspress.com/product_info.php?products_id=131 Light in the Darkness] (англ.)(недоступная ссылка — история). St Vladimir's Orthodox Theological Seminary (1 July 2006). Проверено 19 июня 2012.
  4. 1 2 3 4 5 6 Воспоминания (предисловие прот. Н. Балашова), 2012, с. 3.
  5. 1 2 3 4 [archive.sfi.ru/rubrs.asp?rubr_id=851&art_id=6769 Сергей Иосифович Фудель] (рус.)(недоступная ссылка — история). СФИ. Проверено 15 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwYSwHNk Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
  6. 1 2 3 [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=author&i=217 Фудель Сергей Иосифович (1900-1977)]. Воспоминания о ГУЛАГе и их авторы. Музей и общественный центр «Мир, прогресс, права человека» имени Андрея Сахарова. Проверено 15 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwYQoDKm Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
  7. 1 2 [www.wco.ru/biblio/books/duh_bibl_vozduh/H01-T.htm Жизнь Сергея Фуделя] (рус.). Библиотека «Благовещение». Проверено 15 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwYlZ4ta Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
  8. 1 2 3 Воспоминания (предисловие прот. Н. Балашова), 2012, с. 4.
  9. 1 2 3 Воспоминания (предисловие прот. Н. Балашова), 2012, с. 5.
  10. [predanie.ru/lib/aut/68745/ Фудель С.И.] (рус.). Благотворительный фонд «Предание». Проверено 14 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwYVufZ8 Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
  11. Воспоминания (предисловие прот. Н. Балашова), 2012, с. 6.
  12. 1 2 [gazetakifa.ru/content/view/3924/23/ И начавши последний канон, я открою окно над полями…] (рус.). Газета «КИФА» (март 2011). Проверено 19 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwYZdmGz Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
  13. [gazetakifa.ru/content/view/4316/31/ Ветер перемен, или Издательский Совет РПЦ рекомендует] (рус.). Газета «КИФА» (10 декабря 2011). Проверено 19 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwYbD1OD Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
  14. Балашов Н., прот. Сергей Фудель и его «записки о литургии и Церкви» / Фудель С.И. Записки о литургии и Церкви. — Москва: Русский путь, 2012. — С. 7.
  15. [www.taday.ru/text/911452.html Сергей Фудель: биография «самого сокровенного духовного писателя» ХХ века] (рус.). «Татьянин День». Проверено 15 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwYX5aUd Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
  16. [ru.rodovid.org/wk/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%B8%D1%81%D1%8C:400169 Вера Максимовна Сытина] (рус.). «Родовод». Проверено 19 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwYdKFiN Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
  17. [www.rp-net.ru/book/vystavki/fudeli.php Фудели. Три поколения одной семьи] (рус.). Издательство «Русский путь». Проверено 19 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwYewYME Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
  18. [gazetakifa.ru/content/view/2987/38/ Про церковную археологию, всемирное наследие и найденных родных] (рус.). Газета «КИФА» (6 октября 2009). Проверено 21 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwYgqTzR Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
  19. О. Головко. [www.pravmir.ru/byvshij-zek-fudel/ «Бывший зэк» Фудель] (рус.). Православие и мир (3 апреля 2012). Проверено 14 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwYiWjo4 Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
  20. А. Гальперина. [www.bogoslov.ru/text/1515150.html «Я верю его вере»: заметки с презентации книги «Сергей Фудель»] (рус.). АНО «ЦИТ МДА» (4 марта 2011). Проверено 15 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwYj7b6I Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].

Источники

  • Фудель С. И. Воспоминания. — Москва: Русский путь, 2012. — 207 с. — ISBN 978-5-85887-395-2.
  • Фудель С. И. Записки о литургии и Церкви. — Москва: Русский путь, 2012. — 112 с. — ISBN 978-5-85887-397-6.

Ссылки

  • В. Воробьёв. [www.mgarsky-monastery.org/kolokol.php?id=2716 Сергей Иосифович Фудель: «Мы здесь как в пустыне»]. Мгарскiй Колоколъ (март 2012). Проверено 21 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwYRxlV6 Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
  • [www.stjohndc.org/Russian/fathers/FathersR/r_fudel_bio.htm Сергей Иосифович Фудель (1900-1977)] (рус.). Проверено 14 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwYZC1Pe Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].

Отрывок, характеризующий Фудель, Сергей Иосифович

Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)