Фульхерий Шартрский

Фульхерий Шартрский

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Фульхерий Шартрский (лат. Fulcherius Carnotensis, фр. Foucher de Chartres, около 1059 – около 1127) — французский священник, хронист 1-го крестового похода. Автор сочинения «Иерусалимская история» (лат. Historia Hierosolymitana), одного из наиболее ценных и достоверных трудов, описывающих события 1-го крестового похода и раннюю историю Иерусалимского королевства.

Биография

Фульхерий родился около 1059 года в Шартре. После того, как в ноябре 1095 года папа Урбан II призвал христиан Европы освободить Иерусалим от владычества мусульман, он присоединился к армии Стефана Блуаского и Роберта Нормандского и отправился в Константинополь. Затем, после объединения крестоносцев, проследовал в Мараш, где был назначен капелланом Балдуина Булонского. Объединившись, основные силы христиан выдвинулись к Антиохии, Фульхерий же вместе со своим новым господином направился через Киликию к Эдессе, где Балдуин основал графство Эдесское.

В 1099 году христиане завоевали Иерусалим. После того, как Готфрид Бульонский в 1100 году был провозглашен королём Иерусалимского королевства, Фульхерий не вернулся с подавляющим большинством крестоносцев в Европу, а предпочел остаться на Востоке. После 1115 года он был каноником Храма Гроба Господня и, вероятно, его заботам были доверены сокровищница и реликвии, хранившиеся в храме.

Historia Hierosolymitana

Фульхерий приступил к работе над «Иерусалимской историей» не ранее осени 1100 года. Вероятно, он имел доступ по меньшей мере к одной библиотеке Иерусалима и во время работы использовал в качестве источников письма и другие документы, касающиеся крестового похода. При описании событий, свидетелем которых он не являлся, его источниками могли быть сочинение Раймунда Ажильского «История франков» и анонимная хроника «Деяния франков и прочих иерусалимцев».

Сочинение Фульхерия состояло их трех книг. Первая книга, завершенная около 1106 года, начиналась с рассказа о Клермонском соборе и описывала завоевание Иерусалима и основание Иерусалимского королевства Готфридом Бульонским, одним из лидеров крестоносцев. Кроме того в ней содержался восторженный отзыв автора о Константинополе. Эта часть хроники полностью не сохранилась, однако её отрывки частично дошли до нашего времени благодаря Гвиберту Ножанскому, хронисту и современнику Фульхерия, использовавшему выдержки из его труда в собственном сочинении «Деяния Бога через франков». Вторая книга рассказывала о деяниях Балдуина Булонского, принявшего титул короля Иерусалима и правившего с 1100 по 1118 год. Третья и заключительная книга содержала биографию короля Иерусалима Балдуина II. Её повествование обрывается на рассказе о чуме 1127 года, эпидемия которой унесла жизни многих иерусалимцев и в том числе, вероятно, жизнь самого автора. Вторая и третья книги были написаны соответственно около 1109 – 1115 гг. и 1118 – 1127 гг.

Многие современники автора — например, Гийом Тирский и Вильям Мальмсберийский — использовали «Иерусалимскую историю» в качестве источника информации при написании собственных сочинений. Впервые хроника Фульхерия Шартрского была опубликована в 1913 году.

Ссылки

• Фульхерий или Фуше Шартрский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.vostlit.info/haupt-Dateien/index-Dateien/F.phtml?id=2061 Фульхерий Шартрский]. Восточная литература. Проверено 18 февраля 2011. [www.webcitation.org/61ABIFvSH Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
• Фульхерий Шартрский. Иерусалимская история / История крестовых походов в документах и материалах. М. 1975 [www.vostlit.info/Texts/rus3/Fulch/frametext1.htm Клермонский собор 1096 г.]. [www.webcitation.org/65SovdIX1 Архивировано из первоисточника 15 февраля 2012]. [www.vostlit.info/Texts/rus3/Fulch/text2.phtml?id=1637 Взятие Иерусалима. 15 июля 1099 г]. Восточная литература. Проверено 18 февраля 2011. [www.webcitation.org/65SowLTlT Архивировано из первоисточника 15 февраля 2012].
• [www.vostlit.info/Texts/rus3/Fulch/text.phtml?id=4452 Фульхерий Шартрский. Иерусалимская история (Перевод: Слезкин А. Н. 2008)]. Восточная литература. Проверено 18 февраля 2011. [www.webcitation.org/65SowxO3R Архивировано из первоисточника 15 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Фульхерий Шартрский

De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.