Фурмановский район

Фурмановский район

Герб Флаг
Страна	Россия Россия
Статус	Муниципальный район
Входит в	Ивановскую область
Включает	6 муниципальных образований
Административный центр	Фурманов
Глава администрации	Ключарев Дмитрий Игоревич
Глава района	Антошкина Ольга Александровна
Население (2016)	↘41 091 (3,99 %)
Плотность	53,84 чел./км²
Площадь	763,2 км² (18-е место)
Часовой пояс	MSK (UTC+3)
Телефонный код	+7 49341
Код автом. номеров	37

Фу́рмановский райо́н —административно-территориальная единица (район) и муниципальное образование (муниципальный район) на северо-западе Ивановской области России.

Административный центр — город Фурманов.

История

14 января 1929 года в составе Шуйского округа Ивановской Промышленной области был образован Середской район. В него вошла большая часть территории бывшего Середского уезда Иваново-Вознесенской губернии. 11 марта 1936 года Середской район вошёл в состав вновь образованной Ивановской области. 1 февраля 1963 года был образован Фурмановский (сельский до 13 января 1965) район с центром - г. Фурманов (до 13 марта 1941 - г. Середа). В него вошли Середский и Приволжский районы полностью.

25 февраля 2005 года в соответствии с Законом Ивановской области № 51-ОЗ в районе образованы 6 муниципальных образований: 1 городское и 5 сельских поселений.

География

Фурмановский муниципальный район расположен в северной части Ивановской области и граничит на севере с Костромской областью, на северо-востоке — с Приволжским и Вичугским, на юго-востоке — с Родниковским, на юге — с Ивановским, на западе — с Комсомольским районами. Площадь района — 763,2 км² (3,6 % территории области).

Район находится на пересечении ряда транспортных магистралей, в частности — железной дороге «Ярославль—Иваново» и автомобильной дороге «Иваново—Кострома». До ближайшей крупной водной артерии — реки Волга — 30 км, от железнодорожной станции «Фурманов» до железнодорожной станции «Иваново» Северной железной дороги — 42,8 км, от областного центра до границы Фурмановского муниципального района − 15 км. В районе 82,5 % дорог имеют твердое покрытие. 70 % населённых пунктов обеспеченны регулярным транспортным сообщением. С юга на север через центр Фурманова протекает река Шача с притоком (р. Змейка).

Природные ресурсы

В числе полезных ископаемых, добываемых на территории района — гравий, песок и глина. Предполагаемые запасы песчано-гравийной смеси более 80 млн тонн. Основным промышленно-сырьевым ресурсом на территории района является лес. Из топливно-энергетических ресурсов в районе представлен торф. 36,1 % территории района занимают земли сельскохозяйственного назначения, 46,4 % — леса. Рядом с деревней Широково и деревней Исаевское находится Исаевский нагульный пруд.

Население

Численность населения
1979	1989	2002	2009	2010	2011	2012
54 832	↗55 810	↘47 398	↘44 349	↘42 877	↘42 766	↘42 323
2013	2014	2015	2016
↘42 018	↘41 870	↘41 478	↘41 091

10 000

20 000

30 000

40 000

50 000

60 000

1979

2011

2016

Урбанизация

В городских условиях (город Фурманов) проживают 84,44 % населения района.

Территориально-муниципальное устройство

В Фурмановском районе 105 населённых пунктов в составе 1 городского и 5 сельских поселений:

№	Сельские поселения	Административный центр	Количество населённых пунктов	Население	Площадь, км2
1	Фурмановское городское поселение	город Фурманов	1	34 697	15,86
2	Дуляпинское сельское поселение	село Дуляпино	17	1401	209,22
3	Иванковское сельское поселение	деревня Иванково	32	1745	206,24
4	Панинское сельское поселение	деревня Панино	16	968	81,39
5	Хромцовское сельское поселение	село Хромцово	13	1301	73,66
6	Широковское сельское поселение	село Широково	26	979	176,83

Населённые пункты

Список населённых пунктов района (в сносках к названию населённого пункта указана муниципальная принадлежность)

Фурманов ↘34 697 Дуляпино ↘1261 Хромцово 1069 Иванково 742 Панино 306 Земляничный 246 Погост 225 Марьинское 211 Снетиново 186 Котово 170 Никольское 168 Широково 163 Фряньково 147 Белино 140 Косогоры 111 Михайловское 82 Юрьевское ↗77 Петрушиха 72 Шульгино 72 Иванцево ↘64 Захарьино 66 Реньково 64 Ботеево 61 Бабино 48 Никульское 47 Голчаново 46 Каликино ↗45 Ермолино 41 Вондога 40 Акульцево 38 Березники 36 Паньково 34 Фоминское 33 Медведково 32 Слабунино 29

Быково 27 Домовицы 27 Мостечное 26 Душилово 25 Приволье 24 Исаевское 23 Баскаково 22 Каликино 22 Введенское 21 Игнатовское 21 Максимовка 17 Бакшеево 16 Ильинское 16 Шухомош 16 Лопатино 15 Малаховская 15 Собанцеево ↗16 Старостино 14 Новое Первое 13 Игрищи ↗13 Климово 12 Малуево ↗11 Михальково 10 Морозово 10 Олюково 10 Яковлевское ↘7 Белькашево 8 Шевлягино ↗10 Вязовское 7 Новинки 6 Верино 5 Каризино 5 Скоково 5 Ступино ↘3 Филиковка 5

Алексино 4 Жуково ↗5 Деревеньки 3 Панино 3 Попадинки 3 Сафроново 3 Цветаево 3 Языково 3 Ворончиха 2 Койгоры ↘1 Шарапово ↗3 Вакорино 1 Клевнево 1 Новино 1 Аброниха 0 Балахна →0 Василево 0 Вахрово 0 Выгузово 0 Высоково 0 Головино 0 Головино 0 Ильинское →0 Каргашино 0 Лемятиха 0 Маланино 0 Первое Мая 0 Попадьино 0 Пяльцево 0 Реутово 0 Рожство ↗1 Спас-Нозыга 0 Твердислово 0 Фоминское →0 Хлябово 0

Промышленность и сельское хозяйство

Наибольшую долю в структуре промышленного производства занимает текстильное и швейное производство (39 %), в ней занято 49,3 % работающего населения. Текстильное производство сложилось в районе исторически. Ещё в XIX веке в селе Середа, на месте которого возник районный центр, уже работали 2 фабрики, а в 1957 году было начато строительство прядильно-ткацкой фабрики № 3 (ныне входит в холдинг «Шуйские ситцы»). После распада СССР выпуск текстильной продукции резко сократился, что было связано в основном с трудностями с сырьём, большим количеством дешевого импорта. Местная текстильная промышленность, также как другие виды промышленного производства района, в 1992—1995 гг. пережила значительный спад.

В 2010 году отгружено товаров собственного производства, выполнено работ и услуг собственными силами по обрабатывающим видам деятельности по крупным и средним предприятиям — 1,33 млрд руб.

Активное развитие промышленности было связано в районе с высоким уровнем железнодорожной инфраструктуры. Через территорию района пролегает магистраль «Ярославль — Иваново», которую связывают с предприятиями многочисленные железнодорожные ветки .

В районе созданы и работают сельскохозяйственные предприятия, крестьянско-фермерские хозяйства, которые выращивают овощные культуры (картофель, лук, морковь), занимаются молочным и мясным скотоводством. В деревне Исаевское на Исаевском нагульном пруду рыбхоз Широково осуществляет разведение карпа.

Достопримечательности

Храм Вознесения Господня (приход Вознесенской церкви)

Старейшая (XVIII—XIX вв.) фурмановская церковь. В народе храм называют «Белым», отличая от местного Храма Божией Матери «Всех Скорбящих Радости» из красного кирпича. Деревянная Вознесенская церковь впервые упоминается в 1614 году. Кирпичный храм возведен в 1727 году по челобитью владельца села генерал — майора князя И. Ф. Барятинского — и кардинально перестроена во второй половине XIX века. Данный храм ценен в научном и художественном отношении, так как древняя часть (трапезная, алтарь, основание колокольни) относится к XVIII веку. Остальные части храма — конец XIX века. Церковь типологически относится к трёхчастным, бесстолпным, одноапсидным храмам с полуциркульным в плане алтарём, обширной бесстолпной трапезной и ярусной колокольней. Храм относится к типу крестово-купольных, многоглавных церквей с тремя алтарями — центральным прямоугольным и двумя боковыми полукруглыми. Верхние объёмы храма и колокольни не сохранились. Судя по первоначальному декору, сохранившемуся в верхней части четверика, храм был выдержан в традициях допетровского зодчества.

Мемориальный музей Дмитрия Фурманова

Музей реанимирован в 2005 году. В экспозиции «Середа. Взгляд из XXI века», посвященной истории города к XIX — нач. XX веков, представлена панорама жизни края с его политическими и социальными потрясениями. Выставка построена на подлинниках — документах, живописи, предметах быта, редких книгах, одежде. Живописный ряд представлен работами художника Д. А. Трубникова (1885—1947). В одном из залов музея восстановлена мемориальная комната семьи Фурмановых, где родился и провел свои детские годы Дмитрий Фурманов (1891—1926). Его жизненный и творческий путь представлен и в исторической части экспозиции. Там можно увидеть прижизненные издания автора знаменитого романа «Чапаев», подлинные фотографии и личные письма писателя, чье имя носит город.

Фурмановская картинная галерея имени Д. А. Трубникова

Галерея создана в 1989 году по инициативе группы энтузиастов, стремившихся сохранить творческое наследие Д. А. Трубникова. В музее представлены историко-археологические и краеведческие экспозиции, проводятся регулярные творческие встречи. Здание музея — жилой дом XIX века, в большей части сохранивший планировку и отделку интерьеров: трёхэтажный особняк с подвальным помещением и подземным ходом. Украшением дома является каменный зал и веранда с выходом в старинный парк.

Михайловская церковь (Свято-Михаило-Архангельский приход)

История храма связана с костромским Свято-Троицким Ипатьевским монастырем. По преданию, монахами именно этого монастыря, на этом месте была построена первая деревянная церковь. Соответствующее упоминание в 1565 году в сотной с книг костромских, книг князя Александра Димитриевича Данилова да Ондрея Васильева сына Тимофеевича Безносова со товарищи: «Монастырь Ипацкий… Ипацкого же монастыря в Костромском уезде в Елецкой волости село Михайловское на реке на Шаче, дано князю Давиду Феодоровичу Галицкому…» (С. Шумахов. Костромские сотницы. М., 1903). Каменный храм с колокольней, по данным книг описей церковного имущества, «построен в 1819 году усердием прихожан, взамен деревянного 1701 года разобранного за ветхостью». По рассказам старожилов, недалеко от храма монахами были выкопаны пещеры, где они жили. В храме в то время два престола: в холодной — в честь Архангела Михаила, в теплой — во имя св. Тихона Амафунтского. На протяжении почти двухсот лет храм не прекращал служения, даже в период Великой Отечественной войны. Только в конце войны случилась нужда в священнике. По словам старожилов, три прихожанина отправились на поклон в Москву, к Сталину. Тот принял их, выслушал, ничего не ответив, все же прислал священника. В советское время, практически, это был единственный доступный храм в Фурмановском районе. В 1955—1972 гг. в храме служил преподобный Леонтий, архимандрит Михайловский, чудотворец, канонизированный на Юбилейном соборе 2000 года в числе российских новомучеников и исповедников. Святые мощи старца пребывают в храме. Недалеко от храма бьет источник, открывшийся по молитвам преподобного.

Историко-краеведческий музей при высшем профессиональном лицее № 7

В музее, открытом 24 апреля 2002 г., собраны экспонаты, рассказывающие об истории города и района с древнейших времен до наших дней — полезные ископаемые, орудия первобытного человека, бивни мамонта и другие трофеи археологических раскопок. Историко-краеведческие материалы повествуют о прошлом Середы, знакомят с владельцами села, представителями боярских и княжеских родов, которым принадлежали окрестные земли. На стендах — фотографии фабрикантов Клементьевых, Горбуновых, Скворцовых-Павловых, Наседкиных, Стуловых — основателей текстильного производства. Торговая Середа представлена изображениями купеческих особняков и ярмарочных гуляний. В экспозиции отражены годы революции и гражданской войны, период социалистического строительства и создания колхозов, годы Великой Отечественной войны и послевоенного восстановления. Достопримечательностью музея является с исторической точностью воссозданное крестьянское подворье конца XIX века, а также интерьеры жилья горожанина 1940-1950 годов.

Мемориальная комната-музей ивановского поэта Михаила Дудина в селе Широково

Музей открыт в ноябре 1996 года к 80-летию со дня рождения поэта. Основой фонда стали материалы о жизни и творчестве поэта, литературные сборники Михаила Дудина. Среди ценных экспонатов — книги из личной библиотеки поэта. Большую часть фонда составляют краеведческие материалы: живописные полотна художников В. Журавлева и Ю. Пятова с видами окрестностей, фотографии различных периодов жизни поэта, ноты песен, написанных на его стихи, аудиокассеты песен, исполненных на Дудинских фестивалях, личные предметы и записи голоса поэта, а также сочинения и рисунки учащихся школ города Фурманова и района, газетно- журнальные материалы, посвященные М. Дудину и собранные в единую книгу «Все, что в душе моей жизни звучало». В день рождения поэта сюда приезжают его друзья из Москвы, Санкт-Петербурга. На фурмановской земле проходит традиционный Дудинский фестиваль.

Храм Всех Святых в селе Широково

Храм Всех Святых в селе Широково Фурмановского района Ивановской области. В 2006 году Храму исполнилось 130 лет. Самое раннее упоминание о церкви в селе Широково встречается в писцовых книгах 1627-1631гг. Сообщение о ней датируется 1621 годом. Вторая из записей «135, 136-139 (1627, 1628-1631 – ред.) за Василием Алексеевым Третьяковым в поместье по ввозной грамоте 129 (1621г. – ред.) за прописью дьяка Ивана Грязьева, что б. в поместье за отцом его село Широково на речке Шаче на Суздальском рубеже, а в селе церковь Благовещения Пресвятой Богородицы стоит без пенья да церковь Всех Святых древяна клетцки…». Была традиция в праздники Крещения и Всех Святых совершать крестный ход на речку Шача и на целебный источник «Всех Святых». В середине Х1Х в. деревянная церковь стала ветхой и вместо неё в 1856-76 гг. усердием прихожан в селе построили кирпичную церковь, колокольню и ограду. В Храме было три престола в летнем и зимнем пределах: а) во имя Всех Святых (холодный предел); б) во имя святителя Николая Мирликийского (теплый предел); в) Казанской Иконы Божией Матери (теплый предел). После Октябрьского переворота Храм продолжал действовать несмотря на то, что его методично разрушали: колокольня была разрушена полностью, от ограды остались незначительные фрагменты, утварь и иконы частично были сожжены, частично разворованы. В 30-х гг. церковь окончательно закрыли и использовали в хозяйственных нуждах. Но пришло время собирать камни. В 2003 году была зарегистрирована православная община и стала регулярно совершаться Божественная Литургия. В настоящее время проводится большая работа по восстановлению Храма: некогда полуразрушенный Храм приобретает первоначальный вид. Обустраивается и территория вокруг Храма. Духовная жизнь в приходе продолжается и развивается.

Радио и телевидение в районе

Радиостанции

Диапазон fm/укв (ультракороткие волны)

Радиостанция	Повсеместный приём	Запад района (Ярославль)	Север района (Кострома)	Юг района (Иваново)
Ретро FM	fm 101.6			66.11 укв
ЮFM	67,28 укв	69,56 укв
Радио России	70.13 укв	68.66 укв	69,86 укв	70.21 укв
Радио Шансон	69.29 укв	fm 104.5	fm 100.3
Радио Маяк	72.77 укв	70,34 укв	72,56 укв
Радио Маяк	fm 104.2		fm 100.9
Авторадио	fm 102.5	fm 105.6	71.00 укв
Авторадио			fm 105.8
Радио Звезда		72,26 укв
Радио Радонеж		72,26 укв
Эхо Москвы		73,94 укв
Эхо Москвы		fm 106.5
Love Радио		fm 100.6
Главное радио		fm 101.7	fm 101.4
Юмор FM	fm 102.0
Серебряный дождь		fm 102.2
Русское радио	fm 107.7	fm 102.6	fm 104.8
Хит FM		fm 103.3	fm 104.0
Н-Радио	fm 103.6
Дорожное радио	fm 103.0	fm 103.8	fm 106.2
Радио Волгореченск			fm 104.4
Радио Ваня	fm 104.9
Европа плюс	fm 106.0	fm 105.1	fm 105.3
Серебряный дождь	fm 106.3
Радио 7	fm 106.7
Детское радио		fm 107.0
Радио Мост	fm 107.1

Диапазон am/св (средние волны)

Частота	Радиостанция	Особенности приёма сигнала
св 1089	Голос России	Вещание из Краснодарского края. Вечером сигнал устойчивый с периодическими затуханиями. Радиостанция преимущественно разговорного формата, новости каждые полчаса, программы на тему международных отношений
549 св	Радио Маяк	Слышимое вещание одновременно ведётся из Москвы и Санкт-Петербурга, из-за чего иногда возможно перебивание передатчиков друг другом с некоторым запозданием эфира одного из них. Поздним вечером эфир неустойчивый по этой причине
567 св	Радио России	Вещание из Волгограда. В течение дня в эфир выходят программы Волгоградского радио. Вечером сигнал устойчивый
585 св	Радио России
594 св	Радио России
612 св	Радио Маяк
630 св	Радио Маяк
св 1044	Радио Свобода
св 1125	Ретро Орфей
св 1170	Голос России
св 1413	Радио Китая
св 1134	Радио Маяк
св 1116	Церковный канал
846 св	Радио Радонеж
846 св	Радио Подмосковья
873 св	Радио России
891 св	ЮFM
св 1053	Радио Мария
св 1035	Тартусское семейное радио
св 1070	1 канал Белорусского радио
св 1323	Град Петров

телевидение

Телеканал	Повсеместный приём	Запад района (Ярославль)	Север района (Кострома)	Юг района (Иваново)
Первый канал	05 ch	02 ch
Россия 1	12 ch	28 ch	08 ch
ТВЦ	27 ch + 7x7		24 ch
НТВ	32 ch		40 ch
5 канал	47 ch	23 ch	29 ch
Россия 2	50 ch
СТС		04 ch + Гортелеканал	35 ch +ТВ Логос	37 ch + Сервис ТВ
ТНТ			47 ch	10 ch + Барс
ДТВ	25 ch		37 ch
Россия К/Euronews	30 ch	38 ch
Вести			10 ch + К10/Русь/КИТ
Муз-ТВ		31 ch	52 ch
MTV		45 ch
НТМ		43 ch
7ТВ	51 ch
Телесереда	00 Кабель

Известные жители

• Белов, Александр Фёдорович (1923—1980) — Герой Советского Союза, уроженец деревни Душилово
• Гущин, Борис Александрович (род. 1950) — в 1993 году — заместитель главы администрации Фурмановского района, с 1994 — глава администрации.
• Дудин, Михаил Александрович (1916—1993) — русский поэт, прозаик, уроженец деревни Клевнево
• Журавлев, Виталий Павлович (род. 1957) — художник, член Союза художников России
• Тихонов, Владимир Ильич (род. 1947) — в 2000—2004 гг. — губернатор Ивановской области, в 1980—1984 — главный механик Фурмановской прядильно-ткацкой фабрики имени 50-летия СССР
• Фурманов, Дмитрий Андреевич (1891—1926) — советский писатель, автор «чапаевских» рассказов, уроженец (предположительно) села Середа
• Хлебников, Николай Михайлович (1895—1971) — советский военачальник, Герой Советского Союза, уроженец деревни Михалёво

Ссылки

• [invest.ivanovo.ru/climate/rayoni_ivanovskoy_oblasti/furmanovskij_municipaljnyj_rajon/ Фурмановский муниципальный район // Департамент экономического развития и торговли Ивановской области]
• [www.heraldik.ru/flags/furmanovskiymr_f.htm Флаг Фурмановского района]
• [geraldika.ru/symbols.php?coatid=15604 Герб Фурмановского района]
• [kurgany.org/publ/3-1-0-39 Волотова гора близ г. Фурманова]
• [www.furmanov.net/ сайт Администрации района]
• Список памятников культурного наследия Фурмановского района в Викигиде

Отрывок, характеризующий Фурмановский район

– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.