Футбольный марш

«Футбольный марш» — марш, написанный советским композитором Матвеем Блантером в 1938 году, традиционно звучал на футбольных матчах в СССР, а также звучит на матчах Чемпионата России, Чемпионата Украины и других футбольных турнирах на территории бывшего СССР.

Написан Блантером по просьбе известного спортивного радиокомментатора Вадима Синявского. Первыми мелодию услышали композитор Дмитрий Шостакович и его сын Максим, будущий пианист и дирижер.

Марш написан в тональности ми-бемоль мажор в двухчастной форме со вступлением. Вступление составлено на материале основной темы и выполняется вибрафоном с отключенным мотором, это мелодия «спортивные позывные» некогда популярная на радио и телевидении. Полная продолжительность композиции — 1 минута.

В СССР обычно исполнялся в двух вариантах: с «позывными» — при выходе футболистов на поле, без «позывных» и с изменённым окончанием — после завершения игры.

В 2009 году с футбольным маршем был связан конфликт между Российской футбольной премьер-лигой и Российским авторским обществом, которое потребовало от футбольной ассоциации за использование «Футбольного марша» 0,2 % от суммы, полученной от продажи билетов на матчи. Внучка и наследница композитора Татьяна Бродская через своего официального представителя подтвердила, что марш был написан в дар футбольному сообществу и, следовательно, его исполнение на матчах РФПЛ является бесплатным.

Ссылки

• [www.sovmusic.ru/download.php?fname=football «Футбольный марш» в mp3]

Отрывок, характеризующий Футбольный марш

Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.