Футбол (игра на бумаге)
Поделись знанием:
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Футбол — комбинаторная игра на бумаге в клетку для двух человек, имитирующая игру в футбол.
Содержание
Вариант 1
Участники игры рисуют прямоугольное поле с чётными сторонами. Размеры поля — произвольны (обычно поле занимает от половины до целого тетрадного листа).
На противоположных коротких сторонах поля двумя точками отмечаются ворота. Ворота должны располагаться симметрично и точно посередине стороны поля. Перед началом игры игроки договариваются о размерах ворот. Ворота должны занимать около четверти короткой стороны поля и содержать чётное количество клеток. По некоторым правилам ворота размером 6 клеток. Точно в центре поля ставится жирная точка — это начало игры.
Цель игры — забить гол в ворота противника.
- Ходы делаются поочерёдно. Первый ход разыгрывается жребием.
- Сделать ход — значит нарисовать ломаную («траекторию мяча») через свободные узлы (пересечения линий) сетки. В одном варианте ломаная должна состоять из 4 звеньев, идущих по линиям сетки. В другом — из трёх, при этом звенья могут идти и по диагоналям клеточек.
- Линия не должна пересекать ранее проведённые линии, границу поля или самопересекаться. Исключение — пересечение линии ворот и спецудары (см. ниже).
- Первая линия начинается в центре поля. Начало новой линии совпадает с концом предыдущей.
- Если игрок не может сделать ход, то его противник получает право на штрафной удар (ШУ). ШУ пробивается так: из конечной точки в любом из 8 направлений чертится прямая линия (в одном варианте — из 6 отрезков, в другом из 13 отрезков, отрезки определяются как и для обычного хода). ШУ может касаться или пересекать любые линии, кроме края поля (за исключением ворот соперника). Если после пробития ШУ соперник снова не может сделать ход, назначается ещё один штрафной. После ШУ игра продолжается с конечной точки ШУ. По некоторым правилам после нескольких (например, 10) подряд идущих ШУ пробиваются пенальти.
- Если, пробивая ШУ, мяч попадает в штангу (крайняя точка ворот), то происходит отражение, аналогичное отражению луча света от зеркала. Причём отрезки до и после отражения в сумме составляют обычную длину ШУ.
- Если при очередном ходе игрок пересекает линию ворот противника, то это считается голом. Касание ворот не считается голом.
- После гола игра продолжается с центра поля ходом проигравшего, либо начинается заново с чистого поля.
Вариант 2
Есть версия, что этот вариант появился в словацком детском журнале.
Участники игры рисуют прямоугольное поле с чётными сторонами. Размеры поля — произвольны (обычно небольшое, например 10х8 клеточек).
На противоположных коротких сторонах поля отмечаются ворота — отрезки, принадлежащие сторонам. Ворота должны располагаться симметрично и точно посередине стороны поля. Перед началом игры игроки договариваются о размерах ворот. Ворота должны занимать около четверти короткой стороны поля и содержать чётное количество клеток. Точно в центре поля ставится жирная точка — это начало игры.
Цель игры — забить гол в ворота противника.
- Ходы делаются поочерёдно, рисуя непрерывную ломаную («гоняя мяч») из начала игры. Первый ход разыгрывается жребием.
- Первая линия начинается в центре поля. Начало новой линии совпадает с концом предыдущей.
- Основной ход состоит из одного звена — по сторонам клетки или по диагоналям. Звенья могут пересекаться, но не могут полностью совпадать (идти по одному отрезку). Далее возможны варианты:
- Если ход оканчивается в одном из узлов ворот (включая края отрезка), то сделавший ход «забивает гол» и раунд заканчивается.
- Если конец хода приходится на край поля — стенку (кроме ворот), то мяч «отскакивает» по закону отражения, при этом увеличивая длину хода. Таким образом, мяч не может остановиться после хода «в стенке».
- Если конец хода приходится на уже отмеченный узел сетки (через который траектория уже когда-то проходила), то игрок обязан сделать ещё один ход. Это правило позволяет неограниченно удлинять ход, создавая тем самым неожиданные тактические ситуации.
- Если игрок не может сделать ход (это может случиться в центре поля, либо в углу), то он проиграл этот раунд. Очевидно, что после этого выхода из центра нет и продолжать игру на этом поле уже нельзя.
- После гола игра продолжается с центра поля ходом проигравшего, либо начинается заново с чистого поля.
См. также
|
Портал «Настольные игры» |
|---|
Напишите отзыв о статье "Футбол (игра на бумаге)"
Ссылки
- Описания варианта 1: [www.pozdravleniya.biz/konkurs/dvor/35.html], [igrology.ru/papercompetgames] ([archive.is/20130416173319/www.board-games.ru/Board-games.ru/images/articles/soccer.gif анимация игры]), [printfun.ru/football Описание+поля для печати]
- [thejam.ru/igry-na-bumage/igra-v-futbol-pole-8x12.html Вариант 2]
- На портале [www.treegame.ru/?apps=football TreeGame.ru] можно сыграть в Футбол онлайн.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Футбол (игра на бумаге)
– Ну, ну, ну, – сказала мать.– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
