Фуцзиньский десант

Фуцзиньский десант в 1945 году
Основной конфликт: Советско-японская война
Дата	11 августа — 13 августа 1945
Место	Маньчжурия, Китай
Итог	Победа Красной Армии
Противники
СССР Японская империя
Командующие
Н. В. Антонов С. К. Мамонов
Силы сторон
2 батальона и 1 рота свыше 1200 человек
Потери
неизвестно неизвестно

Фуцзиньский десант 11 августа 1945 года — тактический речной десант, высаженный кораблями советской Амурской флотилии в ходе Маньчжурской стратегической операции Советско-японской войны, составная часть Сунгарийской фронтовой наступательной операции.

План операции

После занятия советским десантом Фуюаня, корабли Амурской флотилии (командующий контр-адмирал Н. В. Антонов) с десантом на борту двигались вверх по реке Сунгари вглубь территории Маньчжурии, одновременно с войсками 15-й советской армии (командующий генерал-лейтенант С. К. Мамонов) 2-го Дальневосточного фронта (командующий генерал армии М. А. Пуркаев). Располагавшийся примерно в 70 километрах от советской границы город Фуцзинь (Фугдин) являлся укрепленным узлом японской Квантунской армии и базой японской речной Сунгарийской флотилии. Единая система обороны города создавалась ещё с 1938 года, состояла из 156 дотов и 38 дзотов, гарнизон насчитывал 1200 человек, к моменту подхода советских войск он усиливался за счет отступавших от границы частей.

Задача на овладение Фуцзинем была возложена на 1-ю бригаду речных кораблей. Десант состоял из двух батальонов 364-го стрелкового полка и штурмовой роты. В момент высадки десанта город должен был атаковаться с суши силами 171-й танковой бригады.

Ход операции

С 9 августа 1945 года советская авиация вела тщательную разведку города и наносила по выявленным укреплениям бомбово-штурмовые удары. В 05:40 11 августа корабли флотилии (речные мониторы «Ленин», «Сунь Ят-сен», «Красный Восток», 6 бронекатеров, 6 катеров-тральщиков) начали движение к точке высадки. Операцией руководил лично командующий флотилией с борта одного из мониторов. Основные силы десанта находились на мониторах, штурмовая рота — на катерах. Батальон с монитора «Ленин» был высажен на подступах к городу и начал продвижение под прикрытием огня с кораблей. Появление советских кораблей на Сунгари японцы не ожидали: ими не были установлены речные минные заграждения, не уничтожено навигационное оборудование.

В 07:20 передовой отряд (6 бронекатеров и 3 катера-тральщика) ворвался на рейд Фуцзиня и открыл огонь по береговым укреплениям. Японская артиллерия и минометы открыли ответный огонь. На берег были высажены передовые группы для захвата береговых укреплений и корректировки артогня кораблей по остальным дотам. Все катера оставались на рейде города и вели огневой бой. Примерно через час на рейд вошёл главный отряд (мониторы), которые мощным артиллерийским огнём (имели орудия калибра 130 мм) уничтожили выявленные в бою огневые точки японцев. Жестокая артиллерийская дуэль с близких расстояний продолжалась около часа. Особый эффект имели залпы реактивных миномётов «катюша», установленных на советских бронекатерах.

После этого с монитора «Сунь Ят-сен» в порт был высажен батальон 364-го полка, захвативший прибрежные позиции и начавший продвижение в город. Около 09:00 в город ворвались второй батальон десанта и передовой отряд 171-й танковой бригады. Японские силы оказывали исключительно ожесточенное сопротивление. В целом город был занят к исходу 11 августа, но расположенный на окраине военный городок — центр укреплённого района — захватить не удалось. Спешно собрав близлежащие части, вечером японцы перешли в контратаку и вновь ворвались в город, откуда были выбиты в жестоком уличном бою. 12 августа весь день продолжались бои за военный городок, но только 13 августа, после подхода главных сил танковой бригады и 361-й стрелковой дивизии противник был окончательно разгромлен.

В этой операции японцы понесли значительные потери — только в первый день боя один из батальонов захватил 150 пленных. Потери советской стороны неизвестны, но по степени ожесточенности боя также должны быть велики. Потерь в корабельном составе потопленными не было, 2 бронекатера получили незначительные повреждения. Несколько прямых попаданий снарядов японских 37-мм орудий в мониторы не принесли последним никакого вреда.

Погибшим советским воинам в городе установлен памятник.

Награды

В операции особенно отличился монитор «Сунь Ят-сен» (командир капитан 3 ранга В. Д. Корнер), артиллеристы которого уничтожили и подавили пять дотов, 12 дзотов, шесть миномётных батарей, уничтожили склад с боеприпасами и большое количество японских солдат и офицеров. Монитор получил гвардейский военно-морской флаг, а его командиру присвоено звание Героя Советского Союза.

За подвиги при освобождении Фуцзиня также присвоено звание Героев Советского Союза заместителю начальника оперативного отдела штаба 15-й армии 2-го Дальневосточного фронта подполковнику Н. А. Ласкунову, командиру танка 171-й танковой бригады лейтенанту Н. Ф. Романову, заместителю командира по политической части 132-го отдельного мотоштурмового инженерно-саперного батальона капитану П. Е. Васильеву, командиру отделения 21-й мотоштурмовой инженерно-саперной бригады старшему сержанту И. М. Якубину (посмертно).

Источники

• [militera.lib.ru/h/tihookeanskiy_flot/12.html Краснознаменный Тихоокеанский флот. — М., Воениздат, 1973.] Глава «Наступают амурцы».
• Тарский Ю. С. [bratishka.ru/archiv/2007/10/2007_10_9.php Победители: на острие главного удара. Статья в журнале «Братишка», 2007, № 10.]

Отрывок, характеризующий Фуцзиньский десант

– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.