Фиорина, Карли

Карли Фиорина
англ. Carly Fiorina
Компания	Hewlett-Packard (1999—2005)
Должность	CEO, президент
Компания	AT&T (1980—1998)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Карли Фиорина (англ. Carly Fiorina), урождённая Кара Карлтон Снид (англ. Cara Carleton Sneed; род. 6 сентября 1954, Остин, Техас) — американская бизнеследи и политик.

Биография

Ранние годы

Родилась 6 сентября 1954 года в Остине (Техас), дочь профессора права Техасского университета Джозефа Тайри Снида (впоследствии — заместитель министра юстиции в администрации Никсона и федеральный судья с 1973 года), и его жены, художницы Мадлон Монтросс (Madelon Montross), в девичестве Юргенс (Juergens). Юная Карли сменила несколько разных школ, в том числе одну — в Гане, поскольку семья переезжала по мере получения профессором Снидом новых назначений. Поступила в юридическую школу Калифорнийского университета, но после первого курса оставила её к неудовольствию отца. В 1976 году окончила Стэнфордский университет, где изучала средневековую историю и философию, в 1980 году — школу бизнеса имени Роберта Смита при Мэрилендском университете в Колледж-Парке (MBA) и школу менеджмента при Массачусетском технологическом институте.

Карьера в IT-компаниях

С 1980 года работала в подразделении AT&T — AT&T Communications, где до 1989 года сделала карьеру от торгового представителя до исполнительного вице-президента и CEO в компании AT&T Long Lines, с 1989 до 1998 года прошла с должности директора по североамериканским операциям до исполнительного вице-президента Network Systems Corporation, а в 1998—1999 работала в Lucent Technologies.

С 1999 года Фиорина работала в Hewlett-Packard на должностях CEO и президента. Одним из первых её решений стало выделение в отдельную компанию подразделения HP, занятого производством оборудования для технического тестирования. После успешного IPO на основе этой структуры возникла нынешняя компания Agilent Technologies. Продолжая политику превращения HP в компанию, занятую исключительно производством компьютеров и сопутствующего оборудования, Фиорина стала готовить сделку по приобретению за 14 млрд долларов технического подразделения корпорации PricewaterhouseCoopers, но отказалась от неё из-за негативной реакции рынка (после краха интернет-компаний на рынке ценных бумаг IBM приобрела это подразделение за 4 млрд долларов). Во время президентства Фиорина в 2001—2002 годах была проведена одна из крупнейших сделок в истории IT-рынка (сумма сделки $25 млрд) — по слиянию корпораций Hewlett-Packard и Compaq, последняя из которых незадолго до этого в 1998 году поглотила IT-гиганта — корпорацию Digital Equipment Corporation, находившуюся в тяжёлом финансовом положении. Перед Фиориной стояла сложнейшая задача провести объединение практически трёх крупнейших IT-корпораций в единую компанию, при этом по возможности не потеряв занятых этими тремя компаниями долей на IT-рынке. В начале сделки договорённость была о том, что компания Compaq некоторое время останется целостной компанией, и её интеграция будет происходить постепенно с сохранением большей части продуктовой линейки и работников компании Compaq. Но, будучи исполнительным директором HP, Фиорина взяла на себя и обязанности по управлению компанией Compaq, и управляла компанией ещё почти 3 года после ухода в ноябре 2002 года бывшего исполнительного директора Compaq Майкла Капелласа, чем нарушила первоначальные договорённости. В течение этого времени Фиорина уволила тысячи бывших работников Compaq. Как самостоятельная компания Compaq фактически прекратила своё существование к 2005 году, хотя лишь в 2010 году на фабрике HP в Китае был собран последний ноутбук под маркой Compaq Presario. В итоге, цена акций объединённой компании Hewlett-Packard сильно упала (акции компании за время руководства Фиорины упали на 63 %), прибыль почти не выросла, и значительная доля рынка персональных компьютеров, когда-то принадлежавшая компании Compaq, была завоёвана конкурирующей компанией Dell. Многие бизнесмены посчитали, что слияние компаний Hewlett-Packard и Compaq было проведено бездарно, не принеся должного увеличения доли IT-рынка для объединённой корпорации Hewlett-Packard. В феврале 2005 года Фиорина предпочла уйти из компании Hewlett-Packard, не дожидаясь, когда враждебно настроенный совет директоров со скандалом её уволит.

Другой бизнес, благотворительность, государственная служба

Фиорина являлась членом Совета директоров Всемирного экономического форума, с июля 2011 года — членом Консультативного совета благотворительной организации Foundation For Health Coverage Education. Также она занимала должность директора Массачусетского технологического института, независимого директора Taiwan Semiconductor Manufacturing Co Ltd (до декабря 2009 года), директора Нью-Йоркской фондовой биржи, Cisco Systems Inc. (с января 2001 года), Cybertrust (с 27 октября 2005 года) и Revolution Health Group LLC, член Совета директоров Kellogg Company и Merck. Кроме того, она выступала в качестве комментатора на каналах FOX Business Network и CNBC, являлась сопредседателем U.S. Leadership in Development Центра стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies) и Leadership Council организации Инициатива за глобальное развитие (Initiative for Global Development). Она является соучредителем African Leadership Academy и основателем организации One Woman Initiative, участвовала в работе Оборонного делового совета (Defense Business Board), возглавляла Внешний консультативный совет (External Advisory Board) ЦРУ и Консультативную группу переходной дипломатии (Advisory Group for Transformational Diplomacy) Государственного департамента.

Начало политической деятельности

В 2008 году Фиорина участвовала в президентской кампании сенатора Джона Маккейна — официально в качестве советника по экономическим вопросам, а по мнению некоторых журналистов — для улучшения образа кандидата в глазах женщин.

В 2010 году Фиорина была выдвинута Республиканской партией на выборы в Сенат от Калифорнии, но, набрав 42 % голосов, уступила кандидатке от Демократической партии Барбаре Боксер, добившейся результата 52 %.

В 2014 году Карли Фиорина возглавила комитет политических действий Unlocking Potential Project (UP-Project), имеющий целью вовлечение большего количества женщин из числа политических активистов в ряды Республиканской партии и расширение их участия при поддержке партии в выборах разного уровня.

18 апреля 2015 Фиорина с большим успехом выступила на традиционном форуме Республиканской партии First in the Nation в Нашуа (Нью-Гэмпшир) — основная тема её выступления вылилась во фразу: Hillary Clinton must not be president of the United States («Хиллари Клинтон не должна быть президентом Соединённых Штатов»), встреченную бурными аплодисментами. Выпады против Хиллари Клинтон давно стали характерной чертой политической аргументации Карли. В ответ на частые упоминания Клинтон, как много времени та провела в авиаперелётах, когда занимала должность госсекретаря, Фиорина заметила: Unlike Mrs. Clinton, I know that flying is an activity, not an accomplishment («В отличие от миссис Клинтон я знаю, что полёты — это часть работы, а не достижение»). В одном из телешоу, когда предметом обсуждения стала способность женщин исполнять обязанности президента ввиду зависимости их поведения от гормонального фона, Карли намекнула на сексуальный скандал Билла Клинтона и Моники Левински: Not that we have seen a man’s judgment being clouded by hormones, including in the Oval Office («Как будто мы не видели, как мужская способность к здравым суждениям замутняется гормонами, в том числе в Овальном кабинете»).

22 апреля 2015 года в Wall Street Journal опубликовано сообщение о намерении Карли Фиорина официально объявить 4 мая 2015 года о вступлении в президентскую предвыборную кампанию 2016 года.

Президентская избирательная кампания (2015—2016)

Утром 4 мая 2015 года Карли Фиорина официально объявила о вступлении в предвыборную борьбу в программе Джорджа Стефанопулоса на телеканале ABC News, заявив при этом: I think I’m the best person for the job because I understand how the economy actually works («Думаю, я — лучший человек для этой работы, потому что я понимаю, как на самом деле работает экономика»).

Фиорина обвинила администрацию Обамы в недооценке угрозы исламского экстремизма и заявила, что Хиллари Клинтон, будучи государственным секретарём, уделяла мало внимания врагам Америки, в частности президенту России В. В. Путину. Фиорина также утверждала, что Соединённым Штатам следует вооружить Украину для борьбы с поддерживаемыми Россией повстанцами (Russian-backed rebels), а также проводить масштабные военные учения в прибалтийских государствах, тем самым формулируя «совершенно ясное послание» (a very clear message) президенту Путину. Фиорина высказывалась за уравнивание однополых и гетеросексуальных пар в праве на получение государственных субсидий. Однако, будучи противницей официального признания однополых браков, она заявляла:

Люди, разделяющие религиозные убеждения, знают, что брак есть религиозный институт, имеющий духовную основу, потому что только мужчина и женщина могут дать жизнь, что является божественным даром […] Мы должны защищать также и их права. Оригинальный текст (англ.)   – People of religious conviction know that marriage is a religious institution with a spiritual foundation because only a man and a woman can create life, which is a gift that comes from God […] We must protect their rights as well. —

В области экономики Фиорина считает необходимым сокращение государственного регулирования, поэтому она подвергала критике федеральную программу экономического стимулирования, принятую в 2009 году, как бессмысленное расходование средств налогоплательщиков, выступает против фиксирования на федеральном уровне минимальной заработной платы, поскольку это наносит вред тем, кто ищет работу впервые. Также она требует сократить количество федеральных служащих, сократить их заработную плату и привязать её к результатам их работы. В ходе своей сенатской предвыборной кампании в 2010 году Фиорина призывала к отмене налога на недвижимость и налога на прирост капитала для инвестиций в малый бизнес, а также к снижению налоговой ставки.

В августе 2015 года предвыборная кампания Фиорина получила новый импульс, когда было заявлено, что она — единственный среди всех кандидатов от Республиканской партии «противовес» Дональду Трампу (тот, в частности, нанёс имиджу партии вред высказываниями сексистского характера). Это сказалось и на финансировании её кампании — в частности, комитет политических действий Теда Круза передал 500 тыс. долларов комитету политических действий Карли Фиорина. По мнению ряда аналитиков, выросло число республиканцев, не собирающихся голосовать за Фиорину, но считающих важным её участие в предварительных выборах.

Тем не менее, после провала на праймериз (в частности, 9 февраля 2016 года в Нью-Гэмпшире) Фиорина 10 февраля объявила о выходе из кампании и через месяц поддержала кандидатуру Теда Круза.

27 апреля 2016 года Тед Круз официально объявил о привлечении Карли Фиорины к его кампании в качестве напарника. Однако, уже 3 мая, после поражения от Трампа на праймериз в Индиане, Круз также объявил о прекращении своей кампании.

Личная жизнь

В первом браке Карли была замужем за однокурсником по Стэнфорду Тоддом Бартлемом (Todd Bartlem), вместе с которым уехала в Болонью и преподавала там английский язык итальянским бизнесменам. Через шесть лет брака, уже вернувшись в США и окончив школу бизнеса, Карли развелась с первым мужем, а примерно через год вступила в новый брак — с сотрудником AT&T Фрэнком Фиорина. За 15 месяцев до сенатской избирательной кампании 2010 года ей был диагностирован рак груди, и она прошла через операцию, а также полный курс химиотерапии и радиотерапии. Единственными детьми в семье были дочери Фрэнка от предыдущего брака Трэйси и Лори Энн. Лори Энн умерла в 2008 году в возрасте 35 лет.

У Карли Фиорина есть сестра Клара Снид (Clara Sneed) и брат, Джозеф Снид IV (Joseph Sneed IV). Их отец Джозеф Тайри Снид III, родившийся в 1920 году, умер в 2008, мать, Мадлон — в 1998.

Награды и признание

В июле 2001 года Фиорина получила звание почётного члена попечительского совета Лондонской школы бизнеса, в 2002 году получила премию Appeal of Conscience Award, а в 2003 — Concern Worldwide «Seeds of Hope» Award. В 2004 году получила премию Совета частного сектора Leadership Award.

В 1998 году журнал Fortune впервые опубликовал рейтинг самых влиятельных женщин в бизнесе, в котором Карли Фиорина заняла первое место и сохраняла его за собой до октября 2004 года. Когда Фиорина возглавила компанию HP, она стала единственной женщиной во главе компании из списка тридцати корпораций, входящих в промышленный индекс Доу-Джонса, и одной из 50 компаний в рейтинге Fortune.

Труды

• Фиорина К. [books.google.ru/books?id=BrcAkgEACAAJ&dq=carly+fiorina&hl=ru&sa=X&ei=FAVFVdrIHsazswGuhoCQBQ&sqi=2&ved=0CDUQ6AEwAw Трудный выбор: уроки бескомпромиссного лидерства в сложных ситуациях от экс-главы Hewlett-Packard, самой влиятельной деловой женщины США : [пер. с англ.]]. — Бизнеском, 2010. — 359 с. — (Библиотека генерального директора. Путь к успеху. Том 10.). — ISBN 978-59-1663-070-1.
• Fiorina C. [books.google.ru/books/about/Tough_Choices.html?id=puzRB698KzsC&redir_esc=y Tough Choices: A Memoir]. — Portfolio, 2006. — 319 p. — ISBN 978-15-9184-133-3.
• Fiorina C. [books.google.ru/books?id=o9otBQAAQBAJ&dq=carly+fiorina&hl=ru&sa=X&ei=FAVFVdrIHsazswGuhoCQBQ&sqi=2&ved=0CDoQ6AEwBA Rising to the Challenge: My Leadership Journey]. — Penguin, 2015. — 208 p. — ISBN 978-06-9819-459-5.

Литература

• Anders G. [books.google.ru/books?id=p1JzG5XtxkcC&q=perfect+enough+carly+fiorina+and+the+reinvention+of+hewlett-packard&dq=perfect+enough+carly+fiorina+and+the+reinvention+of+hewlett-packard&hl=ru&sa=X&ei=OABFVdbcMcOxsAG3joFo&ved=0CBwQ6AEwAA Perfect Enough: Carly Fiorina and the Reinvention of Hewlett-Packard]. — Portfolio, 2004. — 248 p. — ISBN 978-15-9184-032-9.
• Burrows P. [books.google.ru/books?id=zNyCrIjN5VgC&printsec=frontcover&dq=carly+fiorina&hl=ru&sa=X&ei=FAVFVdrIHsazswGuhoCQBQ&sqi=2&ved=0CCYQ6AEwAQ#v=onepage&q=carly%20fiorina&f=false Backfire: Carly Fiorina's High-Stakes Battle for the Soul of Hewlett-Packard]. — John Wiley & Sons, 2003. — 304 p. — ISBN 978-04-7146-504-1.
• Krismann C. [books.google.ru/books?id=2hzsYBPwe6IC&pg=PA203&dq=perfect+enough+carly+fiorina+and+the+reinvention+of+hewlett-packard&hl=ru&sa=X&ei=OABFVdbcMcOxsAG3joFo&ved=0CCMQ6AEwAQ#v=onepage&q=perfect%20enough%20carly%20fiorina%20and%20the%20reinvention%20of%20hewlett-packard&f=false Encyclopedia of American Women in Business: A-L]. — Greenwood Publishing Group, 2005. — 692 p. — ISBN 978-03-1333-383-5.

Ссылки

• [www.facebook.com/CarlyFiorina Carly Fiorina] (англ.). Facebook. Проверено 3 мая 2015.
• Jenna Johnson. [www.washingtonpost.com/blogs/post-politics/wp/2015/05/04/nine-things-to-know-about-carly-fiorina/ Nine things to know about Carly Fiorina] (англ.). The Washington Post (4 May 2015). Проверено 5 мая 2015.
• [2016.republican-candidates.org/Fiorina/ Declared 2016 Republican Presidential Candidate Businesswoman and Former CEO of Hewlett-Packard Carly Fiorina] (англ.). 2016.republican-candidates.org. Проверено 2 мая 2015.

Отрывок, характеризующий Фиорина, Карли

– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?