Фэйрчайлд, Томас

Томас Фэйрчайлд
англ. Thomas Fairchild
Место рождения:	Алдборн, Уилтшир
Место смерти:	Хокстон, близ Лондона
Научная сфера:	ботаника

То́мас Фэ́йрчайлд (англ. Thomas Fairchild; 1667—1729) — британский садовод, первым в истории создавший межвидовой гибрид растений.

Биография

Томас Фэйрчайлд родился в деревне Алдборн графства Уилтшир, предположительно, в мае 1667 года. Около 1690 года обосновался в Хокстоне, тогда деревне на окраине Лондона, создал там питомник, в котором выращивал различные декоративные растения на продажу. Фэйрчайлд был одним из немногочисленных садоводов, выращивавших виноград на Британских островах.

Томас Фэйрчайлд в своём питомнике экспериментировал с опылением растений. Неизвестно, целенаправленно или по ошибке он опылил цветки гвоздики турецкой пыльцой гвоздики садовой, однако в 1717 году у него в саду впервые появились растения с промежуточными для этих видов признаками. Впоследствии Фэйрчайлд продолжил разведение таких гибридов, получивших название «мулов Фэйрчайлда» В 1720 году друг Фэйрчайлда Патрик Блэр, врач и ботаник-любитель, зачитал на собрании Лондонского королевского общества доклад, в котором показал наличие полов у цветковых растений и обосновал, отчасти ссылаясь на гибрид Фэйрчайлда, возможность принудительного размножения растений.

Фэйрчайлд вёл переписку с Карлом Линнеем.

10 октября 1729 года скончался. Питомник Фэйрчайлда был в том же году приобретён его племянником Стивеном Бейконом.

Некоторые публикации

• City Gardener. (1722)

Литература

• Fairchild, Thomas. Dictionary of National Biography. London: Smith, Elder & Co. 1901 supplement.

Отрывок, характеризующий Фэйрчайлд, Томас

Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.