Фэйст, Раймонд
Поделись знанием:
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
(перенаправлено с «Фэйст, Раймонд Элиас»)
| Раймонд Фэйст | |
| Raymond Elias Feist | |
 | |
| Имя при рождении: |
Раймонд Элиас Гонсалес |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Род деятельности: |
писатель-фантаст |
| Годы творчества: |
с 1982 года |
| Жанр: | |
Раймонд Элиас Фэйст, Раймонд Фейст (англ. Raymond E. Feist; р. 1945, Лос-Анджелес, Калифорния, США) — американский писатель-фантаст. Проживает в Сан-Диего с женой и детьми.
Содержание
Биография
Раймонд Гонсалес родился и вырос в южной Калифорнии. Фамилию Фэйст он получил от приёмного отца, кинорежиссёра Феликса Э. Файста. Закончил с отличием Калифорнийский университет в Сан-Диего, бакалавр в области техники связи. В 1982 году дебютировал в литературе дилогией «Чародей» (англ. Magician) в жанре фэнтези, ставшей началом обширного сериала «Война Врат» (англ. Riftwar, от геологического термина рифт, то есть «разрыв») о мире Мидкемии. Одно только английское издание романа было продана тиражом свыше одного миллиона экземпляров[1].
Его книги были переведены на многие иностранные языки, а общий тираж превысил 15 миллионов экземпляров.[2].
Серии
- Война Врат — первыми и наиболее известными произведениями Раймонда были две дилогии о мире Мидкемии. Этот мир был придуман Фэйстом для ролевых игр со своими друзьями по институту в 70-е. Первые две книги описывают приключения юноши по имени Паг, который попал в плен к пришельцам из параллельного мира Келеван и стал могущественным волшебником. Следующие две книги рассказывают о борьбе его друга принца Аруты с предводителем тёмных эльфов.
- Чародей (Magician, 1982) — издавался разделённым на два тома
- Ученик Чародея (Magician:Apprentice, 1982; Др. название на рус. яз. «Врата войны»,)
- Мастер-Чародей (Magician:Master, 1982, также как «Доспехи дракона»)
- Тёрн Серебристый (Silverthorn, 1985; в России издавалась как «Долина Тьмы»)
- Тьма над Сетаноном (Darkness at Sethanon, 1986; в России издавалась как «Ночные Ястребы»)
- Чародей (Magician, 1982) — издавался разделённым на два тома
- Крондор — действие серии о городе Крондор продолжает рассказ о борьбе с гильдией убийц под названием «Ночные Ястребы». Ещё до выхода книг, эта история была рассказана в ролевых играх Betrayal at Krondor и Return to Krondor.
- Предательство в Крондоре (Krondor: the Betrayal, 1998)
- Убийцы Крондора (Krondor: the Assassins, 1999)
- Слеза Богов Крондора (Krondor: Tear of the Gods, 2000)
- Сыны Крондора — цикл, рассказывающий о братьях Боуррике, Эрланде и Николасе, детях принца Аруты, главного героя прежних книг.
- Принц Крови (Prince of the Blood, 1989)
- Королевский Пират (the King’s Buccaneer, 1991; издавался также как Золотой дракон)
- Имперская трилогия — трилогия в соавторстве с Д.Вуртц, действие которой происходит в Келеване и рассказывает историю Войны Врат с другой стороны. Главной героиней является Мара из народа цурани, после гибели всех мужчин своего рода в Войне Врат, вынужденная взять власть в поместье в свои руки и попавшая в водоворот интриг. (На русском языке выходила, разделенная на два дополнительных тома)
- Дочь Империи (Daughter of the Empire, 1987)
- Слуга Империи (Servant of the Empire, 1990)
- Пленник Империи
- Слуга Империи
- Госпожа Империи (Хозяйка империи) (Mistress of the Empire, 1992)
- Воин Империи
- Госпожа Империи
- Легенды Войны Врат — серия рассказывает о различных событиях в период Войны Врат. Написаны в соавторстве
- Славный Противник (Honoured Enemy, 2001)
- Убийство в Ламуте (Murder in LaMut, 2002)
- Джимми Рука (Jimmy the Hand, 2003)
- Война Змей
- Тень Темной Королевы (Shadow of a Dark Queen, 1994, также выходил как Королева мрака)
- Восход Князя Торговцев (Rise of a Merchant Prince, 1995, также как Восход короля торговцев)
- Гнев Короля Демонов (Rage of a Demon King, 1997)
- Осколки Короны (Shards of a Broken Crown, 1998)
- Конклав теней (Логово теней)
- Коготь Серебряного Сокола (Talon of the Silver Hawk, 2002)
- Король Лис (King of Foxes, 2003)
- Возвращение Изгнанника (Exile’s Return, 2004)
- Darkwar Saga
- Flight of the Nighthawks (2005)
- Into a Dark Realm (2006)
- Wrath of a Mad God (2008)
- Demonwar Saga
- Rides a Dread Legion (2009)
- At The Gates of Darkness (2010)
- Chaoswar Saga
- A Kingdom Besieged (not yet released, they may just be working titles and subject to change, or titles of books proposed for the future)
- A Crown Imperiled (not yet released, they may just be working titles and subject to change, or titles of books proposed for the future)
- Magicians End (not yet released, they may just be working titles and subject to change, or titles of books proposed for the future)
- Рассказы:
- Дровяной мальчик (The Wood Boy, 1998)
- Гонец (The Messenger, 2003)
Напишите отзыв о статье "Фэйст, Раймонд"
Примечания
- ↑ [harpervoyagerbooks.com/2012/09/04/new-look-magician-by-raymond-e-feist-and-ebook-update/ New look Magician by Raymond E. Feist and ebook update!] (September 4, 2012). Проверено 10 мая 2015.
- ↑ [www.fantasybookreview.co.uk/Raymond-E-Feist/biography.html Raymond E Feist biography, books, interviews and reviews on Fantasy Book Review]
Ссылки
- [www.crydee.com/ Crydee.com] — The Offical Raymond E. Feist Website (англ.)
- [fantlab.ru/autor125 Биография и библиография] на fantlab.ru
- [www.elvandar.com/ Elvandar.com] - Official online atlas to the worlds of Raymond E. Feist (англ.)
- [www.abandonia.com/games/en/208/BetrayalatKrondor.htm Игра «Betrayal at Krondor»] (англ.)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Фэйст, Раймонд
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
