Фэнлису
Фэнлису
Фэнлису (кит. трад. 鳳梨酥, упр. 凤梨酥) — национальное блюдо Тайваня, рассыпчатое печенье со сладкой ананасовой начинкой. Для приобретения более «тугого» вкуса в ананасовую пасту добавляется восковая тыква.
На протяжении многих веков большие в диаметре фэнлису были праздничным блюдом, зачастую выполняло роль свадебного подарка (鳳梨 на миннанском диалекте звучит как wanglai, что по звучанию аналогично 旺来, которое можно перевести как «да придёт благополучие»). Лишь в XIX веке тайваньский пекарь Янь Пин (颜瓶) начал продавать маленькое печенье с ананасовой начинкой, назвав его «печенье дракона и феникса» (龙凤饼). С того времени производство маленьких фэнлису стало повсеместным.
В настоящее время фэнлису является чрезвычайно популярным среди местных жителей и иностранных туристов лакомством. Благодаря наплыву покупателей с материкового Китая объём производства данного вида печенья вырос с 150 млн тайваньских долларов в 2006 года до 3 млрд в 2012 году[1].
Напишите отзыв о статье "Фэнлису"
Примечания
- ↑ [www.cnki.com.cn/Article/CJFDTOTAL-HXKT201312016.htm 台湾凤梨酥抓住食客味蕾 大陆投资生产期待合作]
Отрывок, характеризующий Фэнлису
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
