Фэрбенкс, Дуглас (младший)

Дуглас Фэрбенкс-младший
англ. Douglas Fairbanks, Jr.
В 1987 году
Имя при рождении:	Дуглас Элтон Улман Фэрбенкс-младший Douglas Elton Ulman Fairbanks, Jr.
Место рождения:	Нью-Йорк, США
Место смерти:	Нью-Йорк, США
Гражданство:	США США
Профессия:	актёр кинопродюсер офицер ВМФ США
Карьера:	1916—1941 1947—1989
Награды:

Ду́глас Фэ́рбенкс-мла́дший (англ. Douglas Fairbanks, Jr., 9 декабря 1909 — 7 мая 2000) — американский киноактёр и кинопродюсер, капитан ВМФ США, герой Второй мировой войны, обладатель нескольких орденов и медалей разных стран, основатель военного спецподразделения «Пляжные прыгуны».

Биография

Дуглас Элтон Улман Фэрбенкс-младший родился 9 декабря 1909 года в Нью-Йорке в семье известного актёра Дугласа Фэрбенкса-старшего и Анны Бет Салли; когда мальчику было 9 лет, они развелись.

Благодаря известности отца, не было ничего удивительного в том, что Фэрбенкс-младший начал карьеру актёра уже с семи лет, появившись в эпизодической роли (в титрах не указан) в фильме «Американская аристократия». В возрасте 12 лет исполнил свою вторую роль (также без указания в титрах) в ленте «Три мушкетёра», два года спустя последовала уже более заметная роль в картине Stephen Steps Out, а с 1925 года Фэрбенкс-младший стал сниматься регулярно. Окончил Политехнический институт в Пасадене и Гарвардскую военную академию. В 1936 году впервые попробовал себя как продюсер в фильме «Джентльмен-дилетант», и за 16 лет (за вычетом шести лет в армии, а после 1958 года продюсером не работал) стал продюсером 15 фильмов и 72 эпизодов двух сериалов.

Вторая мировая война

Несмотря на то, что к началу войны Фэрбенкс уже был известным актёром, 17 апреля 1941 года он был призван в армию США, в ВМФ. 15 июня 1942 года получил звание лейтенанта, служил в Южной Америке, затем в Великобритании под командованием Луиса Маунтбеттена, потом в США под командованием Генри Хьюитта. Здесь, в Виргинии, Фэрбенкс изложил адмиралу Хьюитту свои соображения по поводу создания нового спецподразделения — «Пляжные прыгуны». Идея была одобрена и «Прыгуны» функционировали в 1943—1946 и 1951—1972 годах.

Фэрбенкс участвовал в таких крупных сражениях как Сицилийская операция и Южно-французская операция.

Вернулся к работе в кино сразу после окончания войны, но числился в рядах ВМФ до 1954 года, когда был уволен со службы в звании капитана флота.

После окончания войны

С 1947 года Фэрбенкс вернулся к работе в кино, как актёром так и продюсером. К этому времени он очень полюбил Англию, а там его знали в высших светских кругах: в 1961 году он даже был приглашён на свадьбу Катарины Уорсли и герцога Кентского Эдварда. Лондонский Колледж гербов сделал Фэрбенксу собственный герб, на котором были изображены США и Великобритания, связанные через океан шёлковым узлом дружбы. Впоследствии стало известно, что он являлся информатором Вашингтона. В 1969 году был включён в Зал славы «Самых хорошо одевающихся людей». В 1981 году последний раз появился на широком экране. В 1988 году увидела свет автобиография Фэрбенкса The Salad Days. В 1989 году последний раз появился на телеэкранах, окончив свою карьеру в возрасте 80 лет.

Дуглас Фэрбенкс-младший скончался 7 мая 2000 года на 91-м году жизни от инфаркта миокарда в Нью-Йорке. Похоронен на кладбище «Голливуд навсегда» в Калифорнии в одном склепе с отцом.

В 2011 году особняк Фэрбенкса и ещё 430 лотов (его одежда, фотографии, книги, мебель и др.) были проданы с аукциона за 513 581 доллар.

Личная жизнь

Первый раз Фэрбенкс женился 3 июня 1929 года на известной актрисе Джоан Кроуфорд, когда ему было всего 19 лет. С ней он на несколько месяцев улетел в Великобританию, где начал общаться с такими известными современниками как Ноэл Кауард, Гертруда Лоренс, Беатрис Лилли, герцог Кентский Георг. Фэрбенкс начал активно интересоваться общественной и политической жизнью, в то время как его жена думала только о своей карьере; вскоре она завела роман с известным актёром Кларком Гейблом, и 12 мая 1933 года Фэрбенкс и Кроуфорд развелись. Впрочем Дуглас не держал зла на Джоан и активно выступил в её защиту, когда её приёмная дочь, актриса и писательница Кристина Кроуфорд, в 1978 году опубликовала биографию своей мачехи «Дорогая мамочка», наполненную нелицеприятными подробностями жизни Джоан.

22 апреля 1939 года Фэрбенкс женился второй раз. Его избранницей стала Мэри Ли Хартфорд (в девичестве — Эплинг), бывшая жена Хантингтона Хартфорда, бизнесмена (владелец старейшей в мире сети супермаркетов The Great Atlantic and Pacific Tea Company), кинопродюсера, коллекционера и филантропа. Дуглас и Мэри прожили вместе 49 лет до смерти Мэри Ли в 1988 году. От этого брака остались трое дочерей: Дафна, Виктория и Мелисса, а также 8 внуков и внучек и 10 правнуков и правнучек.

30 мая 1991 года Фэрбенкс в возрасте 81 год женился третий раз: супругу звали Вера Ли Шелтон, она работала мерчендайзером на кабельном телевидении. Пара прожила вместе 9 лет до смерти Дугласа.

Награды

Военные

• Орден «Легион почёта» (США)
• Крест «За военные заслуги» (Италия)
• Орден Почётного легиона (Франция)
• Военный крест (Франция)
• Крест «За выдающуюся службу» (Великобритания)
• Рыцарь-Командор ордена Британской империи (почётного)
• Серебряная звезда (США)
• Орден «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия» (ФРГ)

Кинематографические

• 8 февраля 1960 — три звезды на Голливудской Аллее Славы — за вклад в киноиндустрию (6318, Голливудский бульвар), в индустрию радио (6710, Голливудский бульвар) и в развитие телевидения (6661, Голливудский бульвар)

Избранная фильмография

Актёр

• 1916 — Американская аристократия / American Aristocracy — мальчик-газетчик (в титрах не указан)
• 1921 — Три мушкетёра / The Three Musketeers — мальчик (в титрах не указан)
• 1925 — Стелла Даллас / Stella Dallas — Ричард Гросвенор
• 1925 — Авиапочта / The Air Mail — Сэнди
• 1927 — Женщины любят бриллианты / Women Love Diamonds — Джерри Крокер-Келли
• 1928 — Власть прессы / The Power of the Press — Клем Роджерс
• 1928 — Зазывала / The Barker — Крис Миллер
• 1928 — Женщина дела / A Woman of Affairs — Джеффри
• 1929 — Наши современные девушки / Our Modern Maidens — Джил
• 1930 — Утренний патруль / The Dawn Patrol — лейтенант Дуглас Скотт
• 1930 — Путь всех мужчин / The Way of All Men — Билли «Медведь»
• 1930 — Обратная связь / Outward Bound — Генри
• 1931 — Маленький Цезарь / Little Caesar — Джо Массара
• 1931 — Я люблю ваши нервы / I Like Your Nerve — Ларри О'Брайен
• 1931 — Украденные драгоценности / The Stolen Jools — камео
• 1932 — Вокзал / Union Depot — Чик Миллер, хобо
• 1932 — Багряная заря / Scarlet Dawn — барон Никита Краснов
• 1933 — Парашютист / Parachute Jumper — Билл Келлер, парашютист, бывший морпех
• 1933 — Жизнь Джимми Долана / The Life of Jimmy Dolan — Джимми Долан
• 1933 — Утренняя слава / Morning Glory — Джозеф Шеридан
• 1933 — Пленённые / Captured! — лейтенант Королевского лётного корпуса Фред Дигби
• 1934 — Возвышение Екатерины Великой / The Rise of Catherine the Great — Пётр III
• 1934 — Успех любой ценой / Success at Any Price — Джо Мартин, аморальный клерк в рекламном агентстве
• 1936 — Джентльмен-дилетант / The Amateur Gentleman — Джон Беверли, он же Барнабас Бэрти
• 1937 — Пленник Зенды / The Prisoner of Zenda — Руперт из Генцау
• 1938 — Ярость Парижа / The Rage of Paris — Джим Тревор
• 1938 — Having Wonderful Time — Чик Киркленд, официант-красавчик
• 1938 — Молодой сердцем / The Young in Heart — Ричард Карлтон
• 1939 — Ганга Дин / Gunga Din — Баллантайн, сержант британской армии
• 1940 — Зелёный ад / Green Hell — Кит Брэндон
• 1940 — Ангелы над Бродвеем / Angels Over Broadway — Билл О'Брайен
• 1941 — Корсиканские братья / The Corsican Brothers — Люсьен Франчи / Марио Франчи
• 1947 — Синдбад-мореход / Sinbad the Sailor — Синдбад-мореход
• 1947 — Изгнание / The Exile — Карл II
• 1948 — Та леди в горностаевом манто / That Lady in Ermine — полковник Ладислас Теглас / герцог
• 1979, 1981 — Лодка любви / The Love Boat — Эллиотт (в 3 эпизодах)
• 1981 — История с привидениями / Ghost Story — Эдвард Чарльз Уондерли

Продюсер

• 1936 — Джентльмен-дилетант / The Amateur Gentleman
• 1940 — Ангелы над Бродвеем / Angels Over Broadway (ассоциированный)
• 1947 — Изгнание / The Exile
• 1953 — Терри и пираты / Terry and the Pirates (исполнительный, 13 эпизодов)
• 1958 — Погоня за мрачной тенью / Chase a Crooked Shadow

Ссылки

• [www.nndb.com/people/687/000042561/ Дуглас Фэрбенкс-младший] на сайте nndb.com
• [www.filmbug.com/db/260477 Биография Дугласа Фэрбенкса-младшего] на сайте filmbug.com
• [www.history.navy.mil/bios/fairbanks_douge.htm Биография Дугласа Фэрбенкса-младшего] (прохождение военной службы) на сайте history.navy.mil
• [www.virtual-history.com/movie/person/1369/douglas-fairbanks-jr Дуглас Фэрбенкс-младший] на сайте virtual-history.com
• [www.nytimes.com/2000/05/08/movies/douglas-fairbanks-jr-film-star-tv-producer-and-good-will-ambassador-dies-at-90.html?scp=1&sq=douglas+fairbanks&st=nyt Некролог] на сайте nytimes.com
• [www.telegraph.co.uk/news/obituaries/7589173/Douglas-Fairbanks-Jr.html Некролог] на сайте telegraph.co.uk

Отрывок, характеризующий Фэрбенкс, Дуглас (младший)

На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.