Фюрнберг, Фридль

Зигфрид «Фридль» Фюрнберг (нем. Siegfried «Friedl» Fürnberg; 16 мая 1902, Эггенбург — 27 апреля 1978, Москва) — генеральный секретарь Коммунистической партии Австрии, участник антифашистского партизанского движения в Словении.

Биография

С 1904 года семья Фюрнбергов проживала в Вене. Отец Фридля Фюрнберга погиб на фронте в Первую мировую войну. Окончив школу, Фридль поступил учиться на техника, но был вынужден оставить учёбу, чтобы помогать матери. Октябрьская революция 1917 года в России произвела на юного Фюрнберга неизгладимое впечатление, и он решил стать профессиональным революционером. После отречения Габсбургской династии и провозглашения в Австрии республики в ноябре 1918 года Фюрнберг вступил в Социал-демократическую партию Австрии, а в марте 1919 года — в Коммунистическую партию Австрии. С 1920 года участвовал в создании молодёжной группы, с 1921 состоял в ЦК Коммунистического союза молодёжи Австрии, а с 1924 года — в ЦК КПА. С 1922 года Фюрнберг участвовал в работе Коммунистического интернационала молодёжи и в 1928 году был избран его секретарём.

Фридль Фюрнберг выдвинулся в лидеры Компартии Австрии в 1930-е годы после февральских боёв 1934 года и аншлюса Австрии в марте 1938 года, когда австрийские коммунисты, правильно оценив политическую ситуацию, добились небывалой для Первой Австрийской Республики поддержки от рабочего класса. После запрета деятельности КПА в 1933 году Фюрнберг неоднократно подвергался арестам и в 1936 году по приговору суда по делу против социалистов был заключён в лагерь Вёллерсдорф. Фюрнбергу и Францу Хоннеру удалось бежать и по решению партии они выехали из страны, присоединившись к значительной части руководства КПА во главе с Иоганном Копленигом.

Члены ЦК КПА, собравшиеся вокруг Иоганна Копленига и Фридля Фюрнберга в гостинице «Люкс» в Москве, внесли значительный вклад в дело послевоенного восстановления независимости Австрии. Благодаря их влиянию мнение руководства СССР в отношении аншлюса Австрии претерпело кардинальные изменения. Если до начала Великой Отечественной войны Сталин причислял австрийцев к немцам и оправдывал аншлюс Австрии национальной идеей немцев, то уже в декабре 1941 года на встрече с британским министром Иденом Сталин поставил вопрос о восстановлении Австрии как независимого государства. Эта цель была также закреплена в Московской декларации трёх держав антигитлеровской коалиции, подписанной 30 октября 1943 года, на которой последовательно настаивал именно Советский Союз, противостоя планам Черчилля и Рузвельта превратить Австрию в государственное образование в составе Южной Германии вместе с Баварией и Баден-Вюртембергом. Во время эмиграции в Москве Фридль Фюрнберг вместе с другими австрийскими коммунистами занимался пропагандистской работой на радио, выпуском листовок, связной деятельностью и политической работой с военнопленными вермахта. Более активная деятельность началась осенью 1944 года, когда после предварительной подготовки, проводившейся совместно с ответственными советскими и югославскими функционерами и партизанами Тито, Фридль Фюрнберг, Франц Хоннер и некоторые другие австрийские коммунисты осенью 1944 года десантировались с советских самолётов на освобождённой территории Словении. Фридль Фюрнберг непосредственно занимался формированием первого австрийского «батальона свободы» и участвовал в первых боях.

После войны проживал в Вене. Умер в апреле 1978 года в Москве.

Сочинения

• Die Ereignisse in Österreich. Der Kampf für die Unabhängigkeit und Freiheit, in angebl. (Hubert Schrade), Tarnschrift: Bauten des Dritten Reiches. Vorgeblich: Bibliographisches Institut, Leipzig o. J. [1938], Meyers Bild-Bändchen, 35.- S. 40-45.
• Die Judenfrage und der Antisemitismus, in angebl. Gerhard Riebicke, Tarnschrift: Das Sportphoto. 6. — 10. Tsd., vorgeblich Knapp, Halle o. J. [1938], S. 23-37. Reihe Der Fotorat, 29. (tatsächlich: «Die Kommunistische Internationale» 1938, 9).
• Die geschichtliche Erfahrung verlangt die Einheit der Arbeiterklasse. Zum 50. Jahrestag des Hainfelder Parteitags, in (Tarnschrift) Schach. Praktischer Leitfaden des Schachspiels. vorgeblich Friedrich M. Hörhold, Leipzig o. J. [1939], S. 51-56 (tatsächlich: «Die Kommunistische Internationale» 1939, 1).
• Ein Jahr Hitlerherrschaft in Österreich in (Tarnschrift): Die Fledermaus. Operetten-Führer. Verlag für Kunst und Wissenschaft Albert Otto Paul o. O. [1939], Reihe: Miniatur-Bibliothek, 1501. S. 38-52.
• Im Kampf für ein sozialistisches Österreich, KPÖ, Wien 1952. Sonderdruck.
• Die Zweite Republik bis zum Abschluß des Staatsvertrages 1945—1955.
• 50 Jahre. Die Sozialistische Oktoberrevolution und Österreich. Globus, Wien 1962.
• Geschichte der Kommunistischen Partei Österreichs 1918—1955. Kurzer Abriss. Globus, Wien 1977.

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/sie/19040/ФЮРНБЕРГ Советская историческая энциклопедия]

Отрывок, характеризующий Фюрнберг, Фридль

Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.