Фёдоровский собор (Санкт-Петербург)

Православный собор
Феодоровский собор
Феодоровский собор, 2013 год.
Страна	Россия
Город	Санкт-Петербург, Миргородская улица, дом 1-В, литера А
Конфессия	Православие
Епархия	Санкт-Петербургская
Тип здания	Собор
Архитектурный стиль	Неорусский
Автор проекта	С. С. Кричинский
Строительство	1911—1914 годы
Дата упразднения	1932—2013 годы
Приделы	Верхний храм: центральный — Феодоровской иконы Божией Матери и преподобного Михаила Малеина, (небесного покровителя первого царя Романова Михаил Федоровича), северный — в честь святых Новомучеников и Исповедников Церкви Русской, в честь святых Царственных Страстотерпцев; нижний храм: в честь благоверного великого князя Александра Невского и святой равноапостольной Марии Магдалины (небесных покровителей императора Александра III и его супруги императрицы Марии Феодоровны).
Статус	Объект культурного наследия РФ № 7810663000
Состояние	Действующий
Сайт	[www.feosobor.ru Официальный сайт]

Собо́р Фео́доровской ико́ны Бо́жией Ма́тери (официально храм Феодоровской иконы Божией Матери в память 300-летия Дома Романовых; в обиходе (1920-е) — Романовская церковь; в обиходе в настоящее время  — Федоровский собор) в Санкт-Петербурге — православный храм Санкт-Петербургской епархии Русской православной церкви (находится в процессе восстановления). Здание из железобетона исполнено в стиле ростовских соборных храмов эпохи воцарения Михаила Фёдоровича по проекту Степана Кричинского.

История

Строительство и освящение

В 1907 году, в ознаменование приближающегося 300-летия Дома Романовых, было решено соорудить в столице собор, напоминающий допетровские храмы Верхневолжья.

В 1909 году был учреждён строительный комитет, который был принят под августейшее покровительство великим князем Михаилом Александровичем; председателем комитета стал свитский (до 25 октября 1909 года — при великом князе Михаиле Александровиче) генерал-майор Д. Я. Дашков.

Из трех проектов, победивших на конкурсе, был выбран проект архитектора С. С. Кричинского, и в 1910 году он был принят к осуществлению. Выбор места на пересечении Полтавской и Миргородской улиц, возле Николаевского вокзала был определен тем, что это была территория подворья Феодоровского Городецкого монастыря Нижегородской губернии, на которой до 1913 года располагалась небольшая церковь Феодоровской иконы Божией Матери и святителя Алексия, митрополита Московского. Именно активностью настоятеля монастыря архимандрита Алексия (Яковлева) и его желанием расширить территорию подворья и соорудить более вместительную церковь объясняется тот факт, что здесь был сооружен юбилейный храм-памятник, хотя это и было фактически «на окраине города, совсем на отлете», как писал присутствовавший на освящении храма генерал-губернатор Москвы В.Ф. Джунковский.

Закладка храма состоялась в 5 августа 1911 года в присутствии великого князя Михаила Александровича; богослужение возглавил архиепископ Волынский Антоний (Храповицкий); после молебна присутствовавшие клали в приготовленное углубление в месте закладки монеты, причём великий князь опустил монету времени царя Михаила Фёдоровича.

14 марта 1913 года состоялось торжественное поднятие креста на центральную главу строящегося собора — после молебна, служение которого возглавил Патриарх Антиохийский Григорий IV.

7 сентября 1913 года были освящены боковые приделы нижнего храма. Освящение совершил викарий Санкт-Петербургской епархии епископ Гдовский Вениамин (Казанский). 15 января 1914 года освящение главного придела верхнего храма совершил митрополит Владимир (Богоявленский); присутствовал император Николай II, который прибыл с дочерьми Ольгой, Татьяной и Марией, а также великой княгиней Елисаветой Феодоровной (присутствовали также председатель Совета Министров В. К. Коковцов и ряд министров, председатель Государственной Думы М. В. Родзянко, другие высшие чины); к началу литургии прибыла императрица Мария Феодоровна с дочерью Ольгой Александровной.

По предложению митрополита Владимира при соборе был учреждён приход, к которому, в частности, отнесли Николаевский вокзал со всеми службами и учреждениями. Настоятелем прихода назначили священника Владимира Шамонина (1882—1967). Одновременно собор служил и подворьем Феодоровского Городецкого монастыря Нижегородской епархии: к 1917 году на подворье жили архимандрит, 6 иеромонахов, 4 иеродиакона и 1 монах.

В советский период

1 января 1918 года Строительный комитет прекратил свою деятельность. Храм перестал быть монастырским подворьем, приобретя статус приходского. В 1920 и 1921 году при храме существовала воскресная школа для детей трёх возрастных групп — от 6 до 15 лет; монахи объединились в Александро-Невское братство, действовавшее при Лавре. Настоятель архимандрит Досифей (Степанов), как и большинство духовенства Петрограда в 1922 году, признал власть обновленцев, которые поддерживались государственными властями РСФСР. Причину он впоследствии изложил так:

Отрывок из покаянного письма к патриарху Тихону
Резолюция Тихона: «Прощаю и принимаю»:

Систематически мне и причту заявлялось, что храм не нужен и его надлежит закрыть для упразднения всякой памяти о лицах и временах, с ним исторически связанных. Вместе с этим настойчиво выдвигались другие требования – устроить в храме клуб для железнодорожников, основать здесь комячейку, открыть даже кинематограф… Я нашёл выход из жгучего затруднения в том, что условно примкнул к живоцерковникам, у которых мы нашли хоть некоторою помощь в нужде и защиту в критическом положении… Это личное унижение спасло Святой Храм, сохранило его для верующих… Прошу судить меня, но судом кротким и любвеобильным

— 1923

В октябре 1926 года настоятелем храма был назначен один из наиболее популярных пастырей в городе архимандрит Лев (Егоров). Приход действовал ещё девять лет и был закрыт в 1932 году:

протокол заседания президиума исполкома облсовета по вопросу о ликвидации Романовской церкви:

Согласно заключения Технической комиссии здание церкви требует капитального ремонта, который двадцатка не производит, тем самым нарушает пункт 4-й типового Договора. Кроме того, учитывая крайнюю нуждаемость Союз-молоко в помещении для обработки молочных продуктов и возможность при весьма незначительных затратах приспособить Романовскую церковь для указанных целей, которая по своему месту нахождения является удобной для Союз-молоко, церковь ликвидировать, здание передать Союз-молоко.

— 10 мая 1932 года

Вскоре после выхода этого постановления храм-памятник был превращен в молокозавод и перестроен, его купола снесли.

В течение сорока лет церковь, полностью перепланированная внутри, стояла обезглавленной, с сиротливо торчащими барабанами. Здание постепенно, с течением времени, обрастало уродливыми пристройками. В 1970-е годы планировался визит президента США Р. Никсона, и барабаны поспешно демонтировали, окончательно лишив здание того вида, который мог хотя бы отдалённо напоминать церковь.

Период восстановления

В 1993 году городские власти приняли решение о перебазировании молокозавода и передаче Феодоровского храма епархии.

В 1993 году, не дожидаясь полной передачи здания храма, рядом был сооружён и 28 марта 1998 года освящён храм святых Новомучеников и Исповедников Российских.

Храм возвращён в ведение епархии в августе 2005 года. С конца 2006 года Попечительский совет храма возглавил Борис Грызлов, являвшийся на тот момент председателем Высшего совета партии «Единая Россия» и Председателем Государственной Думы Российской Федерации.

27 марта 2011 года завершена реставрация колокольни, на которую подняли точную копию колокольного ансамбля начала XIX века.

28 апреля 2013 года было завершено воссоздание мозаики образа Спасителя над парадным входом в собор.

Все работы в соборе были завершены в 2013 году, к 100-летию со дня его возведения и 400-летию дома Романовых.

14 сентября 2013 года патриархом Московским и всея Руси Кириллом совершён чин великого освящения трёх престолов верхнего храма собора в присутствии председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко, министра культуры России Владимира Мединского, председателя попечительского совета собора Бориса Грызлова и прихожан.

• Feodorovsky Cathedral Repair 28Feb10.jpg

  Февраль 2010 года

• Tserkvy SPb 02 2012 4512.jpg

  Май 2012 года

• Fedorovsky cathedral in Saint-petersburg.JPG

  Январь 2013 года

Описание

До момента закрытия

Инженер-архитектор Кричинский спроектировал храм в стиле ростовских и ярославских храмов XVI—XVII вв. Феодоровский собор был построен из железобетона на всенародные пожертвования (было собрано пятьсот тысяч рублей). Величественный пятикупольный храм мог вместить три с половиной тысячи человек. Высота сооружения 48 метров, площадь — 350 квадратных метров.

К колокольне храма примыкает стена, напоминающая кремлёвскую стену, символизируя единение Москвы и Санкт-Петербурга, двух городов — столиц России.

Храм был украшен цветными изразцами и майоликой. Северный фасад, выходящий на Миргородскую улицу, был облицован белым старицким камнем, и на нём было изображено майоликовое панно «Вышний Покров Богоматери над Царствующим Домом», которое было полностью утрачено в советские годы и воссоздано при реставрации. В верхней части майолики изображена Феодоровская икона Божией Матери с предстоящими великомучеником Феодором Стратилатом и так называемым преподобным Ипатием Костромским. Икона венчает символическое древо, в ветвях которого — русские святители, благоверные князья и преподобные. В нижней части, над стенами Костромского Ипатьевского монастыря, возвышаются фигуры Патриарха Филарета и его сына, царя Михаила Федоровича Романова. Купол собора был покрыт золоченой медью, а над входом — мозаичная икона «Нерукотворный образ Спасителя», также утраченная в советские годы и воссозданная при реставрации.

Среди многочисленных колоколов на колокольне собора были в том числе и «именные», посвящённые каждому из членов семьи Николая II.

На площади перед храмом планировалось установить памятник Александру Невскому.

После восстановления

Внутри собора — два храма, очень разные по своему убранству. Нижний храм посвящён святому благоверному великому князю Александру Невскому и святой равноапостольной Марии Магдалине — небесным покровителям императора Александра III и его супруги императрицы Марии Федоровны.

Посвящая нижний храм святому Александру Невскому создатели храма ещё 100 лет назад предполагали оформить его в стиле той эпохи, когда жил великий князь, — XIII века. Храмы тех времен несколько отличались от тех, что появлялись позднее. В частности, в них не было иконостасов (как в Византии, откуда Русь приняла христианство). Вместо же иконостаса была лишь невысокая преграда, имевшая утилитарное назначение: чтобы обозначить пространство алтаря, находиться в котором могли бы только священнослужители и их помощники, и при этом, чтобы все происходящее в алтаре было доступно взору всех молящихся в остальной части храма. Фактически, это православный храм в том виде, в каком были православные храмы примерно 1000 лет назад, в первые века христианства на Руси.

Нижний храм так и не был окончательно оформлен 100 лет назад, в годы строительства и открытия. Не сохранилось ни одной фотографии, ни одного чертежа, по которым можно было бы воссоздавать нижний храм (в отличие от верхнего). Осталась лишь запись в журнале Строительного комитета от 1917 года, где высказано пожелание оформить нижний храм в стиле древних церквей.

Нынешний интерьер нижнего храма выполнен по проекту современного православного иконописца архимандрита Зинона. Он собственноручно написал все фрески в алтарной части и часть икон.

В отличие от нижнего храма, оформленного в стиле древнерусских храмов первых веков христианства на Руси, верхний храм представляет собой стилизацию под православные храмы Московской Руси начала XVII века, то есть времени воцарения Романовых и воссоздан практически в том виде, который он имел при постройке.

В настоящее время

После восстановления в соборе ежедневно совершаются богослужения. При храме открыта воскресная школа для детей, несколько раз в году проводятся т. н. «детские» литургии, рассчитанные на участие большого количества детей. Ведется работа по катехизации (воцерковлению взрослых) для полноценного вхождения в христианскую жизнь, подготовке к крещению или знакомству крещеных с Библией и Церковью. Действуют группы по совместному чтению Евангелия и Псалтири. Проводятся занятия на религиозно-просветительских курсах, тематические лекции по искусству, истории, богословию и толкованию Библии, концерты духовной и классической музыки. Открыта школа библейской филологии по изучению языков Писания. Работают группы взаимопомощи зависимых от алкоголя и наркотиков. Действует экскурсионная служба.

Настоятели церкви

Настоятели
Даты	Настоятель
23 февраля 1914 — 11 июля 1922	архимандрит Алексий (Яковлев)
1917—1919	...
19 января 1919 — 4 февраля 1924	архимандрит Досифей (Гавриил Григорьевич Степанов)
1924—1926	...
октябрь 1926 — 18 февраля 1932	архимандрит Лев (Егоров),расстрелянный в 1937 году, новомученик Церкви Русской
1932 — 1993	период закрытия
1993 — 2003	протоиерей Владимир Иустинович Сорокин
2003 — настоящее время	протоиерей Александр Владимирович Сорокин

Галерея

• 2014May18 Фёдоровский собор (Санкт-Петербург).JPG
• 2014May19 Фёдоровский собор (Санкт-Петербург).JPG
• 2014May20 Фёдоровский собор (Санкт-Петербург).JPG
• 2014May21 Фёдоровский собор (Санкт-Петербург).JPG
• 2014May22 Фёдоровский собор (Санкт-Петербург).JPG
• 2014May23 Фёдоровский собор (Санкт-Петербург).JPG
• 2014May24 Фёдоровский собор (Санкт-Петербург).JPG
• 2014May25 Фёдоровский собор (Санкт-Петербург).JPG
• 2014May26 Фёдоровский собор (Санкт-Петербург).JPG
• 2014May27 Фёдоровский собор (Санкт-Петербург).JPG
• 2014May28 Фёдоровский собор (Санкт-Петербург).JPG
• 2014May29 Фёдоровский собор (Санкт-Петербург).JPG
• 2014May30 Фёдоровский собор (Санкт-Петербург).JPG
• 2014May31 Фёдоровский собор (Санкт-Петербург).JPG

Литература

1. Храм-памятник 300-летия царствования дома Романовых в С.-Петербурге // Правительственный вестник. — 1914. — № 11 от 15 (28) января. — С. 5.
2. Судьба храма — Судьба России: Храм Федоровской иконы Божией Матери / Авт.-сост.: протоиерей Александр Сорокин и Александр Зимин. — СПб.: Изд-во Зимина, 2006.
3. Время разрушать и время строить: История храма Федоровской иконы Божией Матери в память 300-летия Дома Романовых в Санкт-Петербурге / Авт.-сост.: протоиерей Александр Сорокин и Александр Зимин. — СПб.: Изд-во Зимина, 2012.
4. ΑΝΑΣΤΑΣΙΣ: Подлинная история украшения нижнего храма собора Феодоровской иконы Божией Матери, рассказанная участниками и очевидцами событий / Авт.-сост.: протоиерей Александр Сорокин и Александр Зимин. — СПб.: Изд-во Зимина, 2013.

Ссылки

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=nzvooFhlcTM Une paroisse vivante — au sein de la cathédrale impériale Feodorovsky]  (фр.)

• [www.feosobor.ru Храм Феодоровской иконы Божией Матери в память 300-летия Дома Романовых в Санкт-Петербурге — официальный сайт]
• Минченко, Виталий [petersburg-history.narod.ru/p373.htm Собор Феодоровской иконы Божьей Матери] (рус.). [petersburg-history.narod.ru Сайт «История и Архитектура Санкт-Петербурга»] (28 июля 2007 года). Проверено 30 января 2008. [www.webcitation.org/65lg4K8ZO Архивировано из первоисточника 27 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Фёдоровский собор (Санкт-Петербург)

Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.
Мари».


В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»