Фёдоров, Владимир Иванович (писатель)

Владимир Фёдоров
Имя при рождении:	Владимир Иванович Фёдоров
Дата рождения:	15 мая 1925(1925-05-15)
Место рождения:	Белгород, СССР
Дата смерти:	29 мая 1998(1998-05-29) (73 года)
Место смерти:	Москва, Россия
Род деятельности:	поэт, прозаик, драматург, публицист
Годы творчества:	1947—1998
Дебют:	«Первые стихи»
Награды:

Влади́мир Ива́нович Фёдоров (15 мая 1925, Белгород — 29 мая 1998, Москва) — советский и российский поэт, прозаик, драматург, публицист. Автор более шестидесяти книг прозы и стихов, более 100 песен. Наиболее известна его дилогия «Чистый Колодезь»; по входящей в неё повести в новеллах «Сумка, полная сердец» в 1964 году был поставлен одноимённый кинофильм. Лауреат международной литературной премии имени Константина Симонова, член Союза писателей СССР.

Биография

Владимир Иванович Фёдоров родился 15 мая 1925 года в Белгороде в рабочей семье. Отец, Иван Васильевич, участник Брусиловского прорыва, солдат трёх войн, перед Великой Отечественной войной работал в Молдавии заведующим сберкассой. Мать, Ольга Семёновна, беженка из Белоруссии, — заведующая библиотекой.

Первые стихи («Думы про Испанию») были опубликованы в 1938 году в районной газете «Боринская искра» (Воронежская, ныне Липецкая область).

Учился в Кишинёвском электромеханическом техникуме. В начале Отечественной войны работал прессовщиком в Урюпинске и на Урале. В январе 1943 года добровольцем ушёл на фронт. Был парашютистом-десантником, воевал орудийным номером на Карельском, Втором и Третьем Украинских фронтах, принимал участие в освобождении Венгрии, Австрии и Чехословакии.

Фронтовые стихи Фёдорова были опубликованы ещё в годы войны в журнале «Красноармеец» (главный редактор Степан Щипачёв) и в различных военных газетах. Одно из них называлось «Вместо письма» и было написано как бы от имени всех солдат. В мае 1945 года будущего поэта перевели работать в редакцию дивизионной газеты «В атаку!», он стал военным журналистом.

В 1947 году в «Литературной газете» была напечатана фронтовая лирика Владимира Фёдорова — цикл «Первые стихи» с предисловием М. Исаковского. С этого времени и началась почти полувековая плодотворная литературная деятельность Владимира Фёдорова. В 1950 году в Киеве вышла первая книга лирики «Семья родная», посвящённая армии.

Владимир Фёдоров — автор более шестидесяти книг прозы и стихов, более 100 песен. Наиболее известна его дилогия «Чистый Колодезь»; по входящей в неё повести в новеллах «Сумка, полная сердец» в 1964 году был поставлен одноименный кинофильм. Затем вышли фильмы «Визит в Ковалёвку» (1980) и «Володькина жизнь» (1984). Владимир Фёдоров — автор четырёх пьес в стихах, широко известны песни на его стихи: [www.youtube.com/watch?v=BlyjDCMmUn4 «Калина во ржи»] в исполнении Людмилы Зыкиной, [www.youtube.com/watch?v=dQIn9X7DlCc «Есть вечная любовь»] в исполнении Софии Ротару, — и другие.

Стихи, поэмы, повести и сказки Владимира Фёдорова переведены на многие языки мира. Лауреат международной премии Константина Симонова. Отлично закончил Высшие литературные курсы (1962). Член Союза писателей СССР.

О творчестве Владимира Фёдорова вышла книга М. Мигунова «Поющее сердце» (1964), а также Белгородский государственный педагогический университет выпустил сборник статей известных писателей и литературоведов «Писатель, рождённый Великой Отечественной» (1995).

В 1973 году написал Балладу о звенящем солнце «Зови, гитара…», посвящённую чилийскому поэту-революционеру Виктору Хара. В литературных электронных сетях авторство ошибочно приписывают однофамильцу — поэту Василию Фёдорову.

Умер Владимир Иванович Фёдоров 29 мая 1998 года.

Сочинения

• Белгород: цикл стихов. // Новый мир. — М., 1950. — Вып. 6. — С.73-82;
• На пороге. — М., 1951;
• Плечом к плечу. — М., 1952;
• Любовь моя. — М., 1953;
• Чистый колодезь: Повести. // Роман-газета. — М., 1962. — Вып. 19.;
• Сумка, полная сердец: Повесть в новеллах. — М., издательство «Советская Россия», 1962.;
• Марс над Казачьим Бором: Повесть. // Библиотека «Огонёк». — М., 1963. — Вып. 12.;
• Марс над Казачьим Бором: Повести. — М., «Молодая гвардия», 1963.;
• Сумка, полная сердец: Повесть в новеллах. — М., издательство «Советская Россия», 1963.;
• Звёзды России: Стихи и поэмы. — М., 1963;
• Сумка, полная сердец: Повести. — Петрозаводск, Карельское книжное издательство, 1964.;
• Вечный огонь: Роман в повестях. — М., «Советский писатель», 1965.;
• Со всех концов России. — М., «Московский рабочий», 1966.;
• Белая невеста: Повести и роман. — М., Военное издательство, 1970.;
• Щедрость. — М., 1970;
• Мы были счастливы: Роман-хроника. — М., Профиздат, 1971.;
• Бойцы моец земли: Встречи и раздумья. М., «Современник», 1973.;
• Сумка, полная сердец: Повести. Переиздание. — Воронеж, Центрально-Черноземное книжное издательство, 1973.;
• Баллада о звенящем солнце. «Зови, гитара…» 1973. — М., 60 лет советской поэзии, Сборник стихов. 1977., т.2.
• Баллада о солдатке: Баллады, песни, лирика, юмор, поэмы. — М., Военное издательство, 1974.;
• Жизнелюбы: Избранные повести. Переиздание. — М., «Московский рабочий», 1975.;
• Вся Володькина жизнь: Роман и повесть. / А. С. Буковский, В. И. Фёдоров. — М., Воениздат, 1977.;
• Жаворонок в зените: Повесть и романы. — М., «Современник», 1985.;
• Сказ про Студёный Ключ: Роман, повести. — М., Воениздат, 1990. — 512 с. — ISBN 5-203-00620-2.;
• Гроза над Россией. — М., 1995.

Ссылки

• [www.hrono.info/biograf/bio_f/fedorov_vi.html Биография В. И. Фёдорова]
• Владимир Иванович Фёдоров (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Фёдоров, Владимир Иванович (писатель)

– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.