Фёдоров-Давыдов, Александр Александрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Александрович Фёдоров-Давыдов
Псевдонимы:

А. Федэ, Ф. Д., Ткач Основа, А. Ишимов, П. Лесной и др.

Род деятельности:

прозаик, поэт

Язык произведений:

русский

Александр Александрович Фёдоров-Давыдов (18751936) — детский писатель, редактор, издатель, переводчик.

Родился в семье педагога. Первая детская книжка «Зимние сумерки» вышла в 1895 году. Фёдоров-Давыдов написал 125 книг для детей и множество заметок, статей, очерков. Перевел сказки Гримм (1900), Андерсена (1907), в 1908 году выпустил собрание русских народных сказок.

Пользовался популярностью в 1900-х гг. Был редактором и издателем детских журналов: «Огонёк» (первый журнал для малышей 4-8 лет), «Путеводный огонёк», «Дело и потеха», которые пропагандировали либерально-гуманистические идеи о «создании счастья человека в принципах любви, труда и самопожертвования для блага других». Несмотря на крайнюю расплывчатость и умеренность этой программы, она была передовой по сравнению с официальной детской литературой, внедрявшей идеи православия, ложного патриотизма и самодержавия. Журналы, выходившие под редакцией Фёдорова-Давыдова, выгодно отличались от таких «благонамеренных» однообразных слащавых журналов, как «Задушевное слово, «Детский друг» и др. В журналах Фёдоров-Давыдов участвовали: Мамин-Сибиряк, Немирович-Данченко, Засодимский, Станюкович, Чехов, Баранцевич и лучшие для того времени детские писатели. Много места отводилось природоведческому материалу.

Помимо произведений для детей младшего возраста, писал популярные книги по истории и различным отраслям знания, наиболее известной из которых является очерк «Крестовые походы» (1905), украшенный гравюрами Гюстава Доре.

В 19181923 годах — заведующий издательством «Светлячок».

Как писатель, Фёдоров-Давыдов, хотя и пользовался популярностью, однако не создал такого произведения, которое осталось бы в детской литературе. Его произведения обычно пронизаны юмором и отличаются занимательной фабулой. Излишний дидактизм портит даже наиболее удачные его вещи.

После Октябрьской революции Фёдоров-Давыдов написал до 40 книг для малышей, сотрудничал в журнале «Мурзилка». Лучшее его послереволюционное произведение — «Проказы Пуса-карапуза».

За последние годы Фёдоров-Давыдов несколько отошёл от литературы.

Его внук — Герман Алексеевич Фёдоров-Давыдов (1931—2000) — советский историк и археолог, доктор исторических наук, профессор Московского государственного университета.



Интересные факты

По иным данным, писатель родился в 1873 году.

См. также


Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939.

Напишите отзыв о статье "Фёдоров-Давыдов, Александр Александрович"

Отрывок, характеризующий Фёдоров-Давыдов, Александр Александрович

– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.