Авелан, Фёдор Карлович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Фёдор Авелан»)
Перейти к: навигация, поиск
Эта статья или раздел нуждается в переработке.
Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
Фёдор Карлович Авелан
Член Государственного совета Российской империи
11 октября 1914 — 17 (30) ноября 1916
Монарх: Николай II
Управляющий
Морским министерством
4 марта 1903 — 29 июня 1905
Глава правительства: Сергей Юльевич Витте
Монарх: Николай II
Предшественник: Павел Петрович Тыртов
Преемник: Алексей Алексеевич Бирилёв
 
Рождение: Ловиза, Нюландская губерния, Великое княжество Финляндское, Российская империя
Смерть: 30 ноября 1916(1916-11-30)
Петроград, Российская империя
Место погребения: Смоленское лютеранское кладбище, Санкт-Петербург
Имя при рождении: Theodor Kristian Avellan
Отец: Карл Август Авелан
Мать: Надин Юстина Эрикссон
Супруга: Адалинда Адольфовна Эриксон
Дети: Ольга, Надежда, Мария
Образование: Морской кадетский корпус
 
Военная служба
Годы службы: 1855—1905
Принадлежность: Российская империя Российская империя
Род войск: Российский Императорский флот
Звание:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 адмирал
Командовал: крейсер «Азия»
клипер «Вестник»
корвет «Рында»
фрегат «Светлана»
Гвардейский экипаж
3-й флотский экипаж
Эскадра Средиземного моря
Отряд судов Балтийского моря, назначенных для испытаний
Главным морским штабом
 
Награды:

Иностранные награды

‎ ‎ ‎

Фёдор Ка́рлович Авела́н (имя при рождении — Теодор Кристиан Авелан, швед. Theodor Kristian Avellan; 31 августа [12 сентября] 1839, Ловиза, Великое княжество Финляндское — 17 [30] ноября 1916, Петроград) — русский военно-морской и государственный деятель, генерал-адъютант (6 апреля 1903 года), полный адмирал (1905 год), в 1903—1905 годах — управляющий Морским министерством.





Биография

Из дворян Великого княжества Финляндского. Родился в семье отставного поручика русского линейного батальона Карла Августа Авелана (30.9.1812, Куопио — 4.5.1846, Ловиза) и Надин Юстины Эрикссон (13.11.1818, Швеция — 4.4.1907, Петербург)[1].

Послужной список

  • 12 ноября 1847 — зачислен в морскую роту Александровского кадетского корпуса.
  • 31 августа 1849 — переведен в Морской кадетский корпус.
  • 20 августа 1855 — Гардемарин.
  • 11 мая — 3 августа 1855 — в плавании по Балтийскому морю на 84-пушечном линейном корабле «Лефорт» (командир капитан 1-го ранга А. М. Кишкин).
  • 31 августа 1855 — зачислен на действительную службу.
  • 6 июня 1857 — окончил Морской кадетский корпус, произведён в мичманы, зачислен в 26-й флотский экипаж.
  • 5 мая — 30 октября 1858 — в плавании по Балтийскому морю на транспорте «Артельщик» (командир капитан-лейтенант Левицкий).
  • 1 мая — 26 октября 1859 — в плавании по Балтийскому морю на транспорте «Артельщик» (командир капитан-лейтенант Левицкий).
  • 21 апреля — 21 мая 1860 — вахтенный начальник тендера «Копчик» (командир капитан-лейтенант Д. И. Кудрявой).
  • 13 мая 1860 — переведён в 11-й флотский экипаж.
  • 15 октября 1860 — 1 августа 1862 — в плавании по Тихому океану на винтовом клипере «Абрек» (командир капитана 2-го ранга К. П. Пилкин).
  • 1 августа — 17 ноября 1862 — в заграничном плавании на винтовой лодке «Морж» (командир капитан-лейтенант А. М. Линден).
  • 17 ноября 1862—1863 — в заграничном плавании на корвете «Новик» (командир капитан-лейтенант К. Г. Скрыплёв).
  • 1 января 1863 — Лейтенант.
  • 8 марта 1863 — переведён в 5-й флотский экипаж.
  • 11 октября 1863 — 23 октября 1864 — в заграничном плавании и крейсерской службе в Балтийском море на клипере «Гайдамак» (командир капитан-лейтенант А. А. Пещуров).
  • 11 декабря 1864 — переведён в 10-й флотский экипаж.
  • 9 мая — 3 сентября 1865 — в крейсерстве в Балтийском море на 53-пушечном парусно-винтовом фрегате «Громобой» (командир капитан-лейтенант Дренер).
  • 26 февраля 1866 — переведён в 3-й флотский экипаж.
  • 12-16 сентября 1866 — вахтенный начальник фрегата «Громобой» (командир капитан 2-го ранга Г. Н. Забудский), в плавании по Балтийскому морю.
  • 31 мая — 22 августа 1867 — вахтенный начальник корвета «Баян» (командир капитан-лейтенант Кульстрем), в плавании по Балтийскому морю.
  • 14 сентября 1868 — старший офицер винтового клипера «Гайдамак».
  • 29 сентября 1868 — командир 9-й роты.
  • 3 марта 1869 — переведён в 4-й флотский экипаж.
  • 5 июня 1869 — 6 июня 1872 — в кругосветном плавании старшим офицером винтового клипера «Гайдамак» (командир капитан-лейтенант М. Е. Колтовский).
  • 16 апреля 1872 — капитан-лейтенант.
  • 28 июня 1872 — старший офицер броненосного фрегата «Минин» с переводом в 5-й флотский экипаж.
  • 22 июня 1873 — старший офицер броненосного фрегата «Князь Пожарский» с переводом в 1-й флотский экипаж.
  • 29 июня 1873 — 5 сентября 1875 — в плавании на броненосном фрегате «Князь Пожарский» (командир капитан 2-го ранга В. Г. Басаргин).
  • 10 июля — 25 ноября 1877 — в плавании по Балтийскому морю старшим офицером броненосного фрегата «Князь Пожарский» (командир капитан 2-го ранга В. Г. Басаргин).
  • 31 марта — 10 мая 1878 — в заграничном плавании на германском коммерческом пароходе «Цимбрия» с целью приемки приобретённых в США крейсеров.
  • 10 мая 1878 — 10 сентября 1879 — и. о. командира крейсера «Азия».
  • 18 ноября 1879 — командир крейсера «Азия».
  • 10 сентября 1879 — командир клипера «Вестник».
  • 24 августа 1880 — 29 июня 1883 — в заграничном плавании.
  • 1 января 1882 — капитан 2-го ранга.
  • 2 апреля 1882 — командир бронепалубного корвета «Рында»
  • 18 марта 1885 — командир винтового фрегата «Светлана» с переводом в Гвардейский экипаж.
  • 13 апреля — 24 августа 1885 — во внутреннем плавании.
  • 1 января 1886 — Капитан 1-го ранга за отличие с назначением командиром бронепалубного корвета «Рында» с оставлением в Гвардейском экипаже.
  • 8 мая 1886 — 24 июня 1889 — в заграничном плавании.
  • 29 июля 1889 — командир Гвардейского экипажа.
  • 1 января 1890 — командир 3-го флотского экипажа.
  • 1 января 1891 — контр-адмирал за отличие.
  • 6 мая 1891 — врид начальника штаба Кронштадтского порта.
  • 8 октября 1891 — утверждён начальником штаба Кронштадтского порта.

  • 9 июля — 1 августа 1893 — младший флагман эскадры Средиземного моря в плавании на крейсере «Память Азова».
  • 1 августа — 11 сентября 1893 — командующий эскадрой Средиземного моря в плавании на крейсере «Память Азова».
  • 11 сентября 1893 — 21 апреля 1894 — командующий эскадрой Средиземного моря в плавании на эскадренном броненосце «Император Николай I». Командовал русской эскадрой во время визита в Тулон в октябре 1893 года, а затем посетил Париж в рамках празднования франко-русского альянса. Этот визит имел большое дипломатическое значение[2].
  • 17 января 1894 — зачислен в 12-й флотский Её Величества королевы эллинов экипаж.
  • 21 апреля — 27 апреля 1894 — командующий эскадрой Средиземного моря в плавании на крейсере 1-го ранга «Память Азова».
  • 27 апреля — 18 сентября 1894 — командующий эскадрой Средиземного моря в плавании на эскадренном броненосце «Император Николай I».
  • 18 сентября 1894 — командующий эскадрой Средиземного моря в плавании на канонерской лодке «Кубанец».
  • 7 ноября 1894 — младший флагман 2-й флотской дивизии.
  • 1 января 1895 — помощник начальника Главного морского штаба.
  • 21 мая — 8 сентября 1895 — врид начальника Главного морского штаба.
  • 14 ноября — 1 декабря 1895 — командирован в Либаву и Севастополь для инспектирования учебных сборов шкиперов и штурманов дальнего и каботажного плавания.
  • 8 января 1896 — член конференции Николаевской морской академии
  • 26 июня 1896 — командующий отрядом судов Балтийского моря, назначенных для испытаний (отряд вновь построенных и вводимых в строй кораблей), флаг на эскадренном броненосце «Сисой Великий».
  • 13 июля 1896 — исполняющий обязанности начальника ГМШ.
  • 6 декабря 1896 года — Вице-адмирал с утверждением в должности начальника Главного морского штаба.
  • 7 июня — 19 июля 1897 — врид управляющего Морским министерством.
  • 8 марта — 21 апреля 1898 — врид управляющего Морским министерством.
  • 12 июля — 9 сентября 1898 — врид управляющего Морским министерством.
  • 17 июня — 3 августа 1899 — врид управляющего Морским министерством.
  • 3 июля — 31 августа 1901 — врид управляющего Морским министерством.
  • 4 марта 1903 — ид управляющего Морским министерством.
  • 10 марта 1903 — утверждён в должности управляющего Морским министерством.
  • 6 апреля 1903 — генерал-адъютант.
  • 20 октября 1903 — почётный член Конференции Николаевской морской академии с оставлением в должности и звании.
  • 17 апреля 1905 — адмирал с оставлением в должности и звании генерал-адъютанта.
  • 29 июня 1905 года — уволен от должности управляющего морским министерством по собственному прошению с оставлением звания генерал-адъютанта.
  • 11 октября 1914 года — член Государственного совета.

Похоронен в Санкт-Петербурге на Смоленском лютеранском кладбище.

Награды

иностранные
Офицерский крест Ордена Святых Маврикия и Лазаря (4-й степени; Италия) (1875)
Командорский крест Ордена Данеброг (2-го класса; Дания) (1879)

Семейное положение

Жена: Адалинда Адольфовна (урождённая Одалинда Эва София Эрикссон; 28.6.1848 — 30.12.1919, Петроград), дочь вице-адмирала Юстуса Адольфа Эрикссона[sv] (14.10.1820, Швеция — 23.3.1895, Петербург) и Густавы Фредрики Кристен (2.3.1824, Петербург — 9.10.1906, там же)[1].

Дети:

  • Ольга (24.12.1874 — не ранее 1917)
  • Надежда (15.10.1876 — не ранее 1917)
  • Мария (2.1.1885 — после 1950) — в декабре 1919 в Морском управлении белогвардейской Северо-Западной армии, в ноябре 1920 эвакуировалась из Крыма в г. Бизерта (Тунис), в 40-50 гг. переехала во Францию, умерла в доме престарелых русских беженцев в ЛеПере (Франция).

Адреса в Санкт-Петербурге - Петрограде [3]

  • 1895 - 1905 --- Адмиралтейский проезд, 1;
  • 1905 - 1909 --- 1-я линия Васильевского острова, 2;
  • 1910 - 1912 --- Потемкинская улица, 3;
  • 1912 - 1916 --- Надеждинская улица (Маяковского), 36-38.

Напишите отзыв о статье "Авелан, Фёдор Карлович"

Примечания

  1. ↑ 1 2 Biografiakeskus.
  2. ↑ L'Illustration, 14 окт. 1893.
  3. ↑ [www.nlr.ru/cont/ Весь Петербург - Весь Петроград (1894 - 1917), интерактивное оглавление.].

Литература

  • Российские адмиралы : Биографический словарь / Автор-сост.: С. В. Чертопруд. — М.: АСТ: Астрель: Транзиткнига, 2004. — 746 с. — 5000 экз. — ISBN 5-17-026732-0; ISBN 5-271-10226-2; ISBN 5-9578-1246-3

Ссылки

Внешние изображения
[militera.lib.ru/h/bykov_pd/04.jpg Ф. К. Авелан и З. П. Рожественский]
  • Авелан, Федор Карлович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • Сирый С. П. [rgavmf.ru/lib/siry_avelan.pdf Четырнадцатый Морской министр Императорского флота России адмирал Авелан Федор Карлович] (рус.). Российский государственный архив Военно-морского флота. Проверено 18 апреля 2015.
  • [www.rulex.ru/01010060.htm Авелан Федор Карлович] (рус.). Русский биографический словарь. Проверено 18 апреля 2015.
  • [www.old.mil.ru/articles/article8906.shtml Военная история в лицах] (недоступная ссылка — история) Проверено 18 апреля 2015.
  • [www.hrono.info/biograf/bio_a/avelan_fk.html Авелан Федор Карлович] (рус.). Хронос. Проверено 18 апреля 2015.
  • [web.argo.net.au/andre/avelan.jpg Фото] (недоступная ссылка — история) Проверено 18 апреля 2015.
  • [www.kansallisbiografia.fi/kenraalit/?gid=24 Avellan, Theodor Kristian] (фин.). Biografiakeskus, Suomalaisen Kirjallisuuden Seura. Проверено 18 апреля 2015.
</tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий Авелан, Фёдор Карлович

– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Авелан,_Фёдор_Карлович&oldid=81285828»