Петров, Фёдор Александрович
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
(перенаправлено с «Фёдор Александрович Петров»)
| Фёдор Александрович Петров | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
Государственный исторический музей |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
| Награды и премии: |
Первая премия им. И.Е. Забелина (2010)[1] |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 8 августа 2015 года. |
Фёдор Александрович Петров (р. 23 апреля 1950) — современный российский историк, доктор исторических наук. Специализируется на истории России XIX-нач. ХХ века.
Является главным научным сотрудником отдела письменных источников ГИМа. Автор нескольких выставок музеев и составитель каталогов.
Монументальный труд Петрова — «Формирование системы университетского образования в России» (в 4 т.) посвящён складыванию системы университетского образования с XVIII до сер. XIX века. Колоссальная монография включает анализ процесса распространения высшего образования в России, характеристики проектов университетского устройства, подробнейший анализ Уставов университетов 1804 и 1835 гг., разбор государственной политики в области высшего образования и жизни университета, социальный, конфессиональный, образовательный состав профессуры, студенчества. Содержит данные о 3,5 тыс. лиц., многочисленные статистические таблицы, составленные на основе архивных данных, опубликованных впервые. Описываются биографии множества действующих лиц университетской истории всей России того периода.
Династия
Представитель старинной московской творческой династии. Внук академика Федора Петровича Саваренского (гидрогеология) и члена корреспондента АН СССР Александра Дмитриевича Петрова, сын академика Татьяны Саваренской (архитектура) и профессора Александра Александровича Петрова (химия). Его двоюродная бабушка — ученица Станиславского, актриса МХАТа, голливудская актриса и знаменитый педагог Успенская, Мария Алексеевна. Прапрадед — протоиерей Николай Гаврилович Богословский, основатель Новгородского музея.
Труды
- Династии московской интеллигенции ХХ в. Петровы и Саваренские. М., 2007
- Формирование системы университетского образования России. В 4 т. М., 2003 (2-е изд.)
- С. П. Шевырев — первый профессор истории российской словесности в Московском университете. М., 1999
- К. Д. Кавелин в Московском университете. М., 1997
- Немецкие профессора в Московском университете. М., 1997
- М. П. Погодин и создание кафедры российской истории в Московском университете. М., 1995.
- в соавторстве:
- Т. Ф. Саваренская, Д. О. Швидковский, Ф. А. Петров. История градостроительного искусства. М., 2004 [www.zipsites.ru/me/iskusstvo/T_F_Savarenskaya_Istoriya_gradostroitelnogo_iskusstva_Tom_2/] (и другие издания)
- История градостроительного искусства. Поздний феодализм и капитализм. М., 1989 (и другие издания)
- 1812 год. Воспоминания воинов русской армии: Из собрания Отдела письменных источников Государственного Исторического музея / Сост.: Ф. А. Петров и др. М, 1991 [booktracker.org/viewtopic.php?t=3709][militera.lib.ru/memo/russian/sb_1812/index.html]
- Обзор фонда Музей «Старая Москва». Пособие для аспирантов/ Сост. Ф. А. Петров. — М.:НИИ культуры, 1991. -
- Автографы российских историков: [Буклет выставки]/Авт.колл.: А. Д. Яновский,А. К. Афанасьев,Е. В. Неберекутина;Пер. с фр. Ф. А. Петров.-М.:2002.-42 с.:ил.-Цикл выставок «Исторический архив ГИМ. 1912—2002 гг.» Выставка вторая.
- Автографы российских императоров и императриц: [Буклет выставки]/ГИМ; Авт. текста: Ф. А. Петров, М. В. Фалалеева.-М.,2002.-50 с.:ил. — Цикл выставок "Исторический архив…
- Великие императоры Европы: Наполеон I и Александр I/ ГИМ. Науч.ред. и сост. : В. М. Безотосный, А. Д. Яновский, Ф. А. Петров. — М. : «Константа», 2000. — 222 с. : ил., цв.ил.
- Автографы знаменитых иностранцев. [Буклет выставки]/ГИМ; Рук. проекта и авт. предисл. А. Д. Яновский; Авт. текстов: Н. Б. Быстрова, Ф. А. Петров, А. Г. Юшко. — М., 2002. — 54 с.: ил., цв. ил. — Цикл выставок «Исторический архив ГИМ. 1912 −2002 гг.» Выставка третья
- Vivat academia! К 250-летию Московской медицинской академии им. И. М. Сеченова. 2008
- «Хозяин Москвы». К 200-летию со дня рождения московского генерал-губернатора князя Владимира Андреевича Долгорукого (1810—1891). Издание к выставке. М., 2010.
- 1812. Мир и война. Выставка из частных отечественных и зарубежных собраний. 2008
- конференции
- Наполеон. Легенда и реальность. Материалы научных конференций и наполеоновских чтений. 1996—1998
Напишите отзыв о статье "Петров, Фёдор Александрович"
Примечания
- ↑ [www.shm.ru/vruchenie_premii_2010.html ГИМ]
Отрывок, характеризующий Петров, Фёдор Александрович
– Федор, а ты мелу мне достань.Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
