Бумагин, Фёдор Алексеевич

Фёдор Алексеевич Бумагин
Дата рождения	2 июля 1919(1919-07-02)
Место рождения	с. Замараевское, Замараевская волость, Шадринский уезд, Пермская губерния, Российское государство (ныне Шадринский район, Курганская область)
Дата смерти	25 января 1999(1999-01-25) (79 лет)
Место смерти	Никополь, Днепропетровская область, Украина
Принадлежность	СССР СССР → Украина Украина
Годы службы	1939—1946
Звание	Старшина
Часть	373-й артиллерийский полк 175-й стрелковой дивизии
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Фёдор Алексеевич Бумагин (2 июля 1919, Замараевское, ныне Курганская область, Российская Федерация—25 января 1999, Никополь, Днепропетровская область, Украина) — командир орудийного расчета 373-го артиллерийского полка 175-й стрелковой дивизии 47-й армии 1-го Белорусского фронта, старшина. После войны работал на мясокомбинате.

Биография

Фёдор Алексеевич Бумагин родился 2 июля 1919 года в с. Замараевском Замараевской волости Шадринского уезда Пермской губернии (ныне в Сухринском сельсовете Шадринского района Курганской области) в семье крестьянина. Русский.

Окончил 4 класса сельской школы. Работал в колхозе заготовителем зерна.

В 1939 году был призван в Красную Армию.

На фронтах Великой Отечественной войны с первого дня. Участвовал в обороне Москвы. Когда наши войска пошли в контрнаступление, орудие наводчика Бумагина следовало в боевых порядках пехоты. В одном из боев бойцы были остановлены сильным огнём из вражеского дзота и залегли. Выдвинув орудие на прямую наводку, расчет Бумагина с нескольких выстрелов разбил вражеский дзот и, продолжая обстрел врага, обеспечил успех операции. За находчивость и отличное выполнение задачи Федор Бумагин получил первую свою награду — медаль «За отвагу».

Храбро сражался артиллерист и на Курской дуге. Его орудие насмерть стояло против гитлеровских танков, а наводчик орудия Бумагин был награждён орденом Отечественной войны 2-й степени. От Курской дуги до Белоруссии с непрерывными боями прошел наводчик орудия Бумагин, форсировал Днепр, много раз проявлял отвагу и мужество.

Был трижды ранен: 11 марта 1943 года, 5 октября 1943 года, 17 ноября 1943 года.

С августа 1943 года член ВЛКСМ.

Наводчик орудия ефрейтор Бумагин в составе расчета с 28 ноября по 5 декабря 1943 года отличился в боях юго-западнее города Жлобин. Под местечком Закрев сильный пулеметный огонь гитлеровцев остановил продвижение наших бойцов. Артиллеристы выдвинули орудие в атакующие порядки пехоты и прямой наводкой уничтожили две огневые точки, затем открыли беглый огонь по контратаковавшим гитлеровцам. Около деревни Бер под сильным огнём противника артиллеристы вновь прямой наводкой открыли огонь по поднявшимся в контратаку фашистам и сорвали их наступление. За эти бои наводчик Бумагин был представлен к награждению орденами Красной Звезды и Славы 3-й степени. Приказом от 1 февраля 1944 года ефрейтор Фёдор Алексеевич Бумагин награждён орденом Славы 3-й степени.

С июня 1944 года член ВКП(б), в 1952 году партия переименована в КПСС.

В боях на территории Польши в начале 1945 года сержант Бумагин уже был командиром орудийного расчета того же артиллерийского полка. 15 января началось наступление по освобождению от гитлеровцев польской столицы. В районе местечка Беляны дивизион, в котором было орудие Бумагина, форсировал Вислу и закрепился на западном берегу. В ночь на 17 января у населенного пункта Цисове позиции артиллеристов были внезапно атакованы гитлеровцами. Расчет сержанта Бумагина первым открыл огонь по противнику и атака захлебнулась. При наступлении на Варшаву снова прямой наводкой громил боевые порядки фашистов, уничтожив более двадцати солдат и офицеров. Приказом от 12 февраля 1945 года сержант Фёдор Алексеевич Бумагин награждён орденом Славы 2-й степени.

Во время сражений в Померании при освобождении города Бан, расчет Бумагина уничтожил из орудия три станковых пулемета, более двадцати гитлеровцев, разбил два наблюдательных пункта. 3 марта на подступах к местечку Лебенов южнее города Штеттин, следуя в боевых порядках пехоты, уничтожил прямой наводкой два орудия противника, рассеял взвод фашистских солдат. Во время боя был тяжело ранен командир батареи, сержант Бумагин заменил его, продолжая выполнять поставленную задачу. За героизм и мужество, проявленные в этих боях, отважный артиллерист был представлен к награждению орденом Славы 1-й степени.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками ефрейтор Фёдор Алексеевич Бумагин награждён орденом Славы 1-й степени.

В 1946 году старшина Бумагин был демобилизован. С 1963 года жил в городе Никополь Днепропетровской области. Работал на мясокомбинате. Только в 1967 году герою-артиллеристу была вручена последняя боевая награда — орден Славы 1-й степени.

Фёдор Алексеевич Бумагин скончался 25 января 1999 года в городе Никополе Днепропетровской области.

Награды

• Орден Отечественной войны I степени, 6 апреля 1985 года
• Орден Отечественной войны II степени, 12 мая 1945 года
• Орден Красной Звезды, 29 октября 1943 года
• Орден Славы I степени № 2650, 31 мая 1945 года
• Орден Славы II степени № 7079, 12 февраля 1945 года
• Орден Славы III степени № 55740, 1 февраля 1944 года
• Медаль «За отвагу», 15 августа 1943 года
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «За взятие Берлина»
• Медаль «За освобождение Варшавы»

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4711 Фёдор Алексеевич Бумагин]. Сайт «Герои Страны». Проверено 12 июня 2014.

Литература

• Золотое созвездие Зауралья. Кн. 3, Курган, ПарусМ, 2003
• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.
• Полные кавалеры ордена Славы. Биографический словарь. Т.1. М.: Воениздат, 2010

Отрывок, характеризующий Бумагин, Фёдор Алексеевич

– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.