Анжу, Фёдор Андреевич

Фёдор Андреевич Анжу
Дата рождения:	15 августа 1758(1758-08-15)
Место рождения:	Москва
Дата смерти:	2 ноября 1824(1824-11-02) (66 лет)
Страна:	Российская империя Российская империя
Научная сфера:	Медицина

Фёдор Андреевич Анжу (1758—1824) — русский медик, врач, доктор медицины. Отец адмирала Петра Анжу.

Биография

Фёдор Анжу родился 15 августа 1758 года, в городе Москве, в семье часового мастера Андриана-Жана Анжу, бежавшего в Россию из Франции.

Первоначальное образование получил в московской госпитальной школе, куда поступил волонтером 1 мая 1775 года. По окончании курса, 17 июля 1779 года, он был признан лекарем и вскоре командирован в Германию для повышения квалификации.

Анжу занимался сперва в Берлинском университете, а затем продолжил обучение в университете Гёттингена, где 8 июля 1783 года получил докторский диплом.

Возвратившись в Российскую империю, Анжу выдержал поверочный экзамен в бывшей медицинской коллегии и 23 мая 1784 года ему была разрешена медицинская практика в России.

17 декабря 1784 года Фёдор Андреевич Анжу поступил на службу в Клинский уезд Московской губернии; но четыре года спустя вынужден был выйти в отставку по состоянию здоровья.

Вторично поступив на службу в Вышний Волочёк, 6 мая 1790 года, он прослужил до 17 августа 1797 года.

В 1801 году Ф. А. Анжу получил за заслуги потомственное дворянство. При императоре Александре I служил ординатором в Санкт-Петербургском морском госпитале.

Фёдор Андреевич Анжу умер, 2 ноября 1824 года, состоя в 6-м классе.

Литература

• «Санкт-Петербургские ведомости», 1784 год, стр. 782 (объявление от Государственной медицинской коллегии о разрешении медицинской практики в России медицины доктору Федору Анжу).
• Чистович, «История медицинских школ», стр. 782.

Отрывок, характеризующий Анжу, Фёдор Андреевич

На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.