Бронников, Фёдор Андреевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Фёдор Андреевич Бронников»)
Перейти к: навигация, поиск
Фёдор Бронников

Автопортрет, 1856
Имя при рождении:

Фёдор Андреевич Бронников

Место рождения:

Шадринск, Шадринский уезд, Пермская губерния, Российская империя
(ныне Курганская область)

Место смерти:

Антиколи-Коррадо, Рим, Лацио, Королевство Италия

Происхождение:

из мещан

Жанр:

академизм

Покровители:

Пётр Клодт

Награды:

Фёдор Андреевич Бро́нников (17 (29) сентября 1827, Шадринск, ныне Курганская область, Россия — 1 (14) сентября 1902, Антиколи-Коррадо, Рим, Италия) — русский художник, профессор исторической живописи.





Биография

Ф. Бронников родился 17 (29) сентября 1827 года в семье шадринского иконописца.

С детских лет увлекался рисованием. Отец дал ему первые уроки живописи. После смерти отца шестнадцатилетним отправляется с попутным обозом в Петербург, мечтая поступить в Академию художеств. Но двери этого заведения оказались закрытыми для Бронникова. Тогда он становится учеником в гравёрной мастерской ксилографа Е. Е. Бернардского. На способного юношу обратил внимание известный скульптор Пётр Клодт. Он и выхлопотал ему бесплатный билет вольнослушателя классов рисования академии. Фёдор Бронников успешно проходит все классы и получает серебряную медаль.

Но только после того, как по ходатайству покровителей художника, в Шадринске в 1850 году дали согласие отчислить его из своего мещанского общества, он становится учеником Академии, где занимается у профессора исторической живописи А. Т. Маркова. В 1853 году Ф. А. Бронников оканчивает Императорскую Академию художеств. За картину на заданную тему «Божия матерь — всех скорбящих радость» получает большую Золотую медаль, звание художника и командировку в Италию. В 1854 году отправился за границу пенсионером Академии и поселился в Риме. Перед поездкой за границу Фёдор Андреевич побывал в родном городе. В Риме, на Виа Виттория у него была своя студия. В Италии он много работал: писал портреты состоятельных граждан, итальянские пейзажи, улицы городов и селений, жанровые сцены из итальянской жизни, картины на темы из истории Древнего Рима и Средневековья. В Италии он остаётся и после окончания срока командировки, так как слабое состояние здоровья требует тёплого и мягкого климата. Бронников пишет картины на темы из древнегреческой, древнеримской истории, а также на темы современной ему итальянской народной жизни.

В 1863 году Бронников привозит в Россию большое полотно: «Квестор, читающий смертный приговор сенатору Тразею Пету». За эту работу он получает звание профессора исторической живописи.

В 1870 году Академия присудила ему золотую медаль за картину «Бедное семейство, прогоняемое с квартиры».

Поездка на Родину явилась переломным моментом в творчестве Фёдора Бронникова. Здесь он сближается с передвижниками и под их влиянием пишет ряд жанровых картин: «Бедное семейство, выгоняемое из квартиры», «Старик-нищий» (Третьяковская галерея), «Золотая свадьба» и другие. А в 1873 году Бронников вступает в Товарищество передвижных художественных выставок. Протокол о его приёме подписан Крамским, Мясоедовым, Перовым, Шишкиным, Клодтом, Саврасовым и другими. Вместе с лучшими русскими мастерами Федор Андреевич экспонирует свои работы. В их числе — «Больной у католического монастыря», «Покинутая», «Художники в приёмной богача». Последняя пользуется большим успехом у зрителей и знатоков. Известный критик В. В. Стасов писал: «Одна из самых замечательных картин передвижной выставки — это небольшая картина г. Бронникова „Художники в приемной богача“, … одна из удачнейших маленьких комических сцен, выраженных живописью, работа деталей превосходна…»

В 1878 году Фёдор Бронников создаёт замечательное полотно «Проклятое поле», трагический живописный рассказ о жестокой расправе рабовладельцев-патрициев над рабами. «Эта картина — образец удивительного воздействия композиции, красок и рисунка… всё полно правды, все говорит, всё обличает»,— писал В. В. Стасов.

В 1870 и 1880-е годы Фёдор Бронников пишет также картины на сюжеты современной ему Италии.

Бронников награждён орденом Святой Анны III степени. Он стал командором одного из итальянских орденов. В Академии Художеств в Санкт-Петербурге имел все чины, которые даются только тем, истинные заслуги которых вполне признаны, и потому ему дали не только звание академика, но и профессора, и даже он был избран почетным членом Академии.[1]

Фёдор Бронников умер 1 (14) сентября 1902 года в Антиколи-Коррадо, провинция Рим, похоронен на Римском некатолическом кладбище Тестаччо. Прожив долгие годы в Италии, он никогда не забывал своего отечества, родного города. Об этом свидетельствует его завещание о передаче Шадринску свыше 300 картин, эскизов, рисунков и 40 тысяч рублей для основания здесь художественной школы. Желание живописца было выполнено только в советское время. Сейчас в городе открыто такое учебное заведение. А завещанные работы стали основой художественного отдела краеведческого музея.

Живопись

Разносторонний художник Фёдор Андреевич являлся большим мастером портретной живописи. Его работы этого жанра, находящиеся в Шадринском краеведческом музее им. В. П. Бирюкова, отличаются тонким рисунком, поразительным сходством с натурой, их отличает психологическое содержание портрета и убедительность изобразительного языка. В пейзажах художник правдиво и проникновенно передает состояние окружающего мира. Они отмечены колористической гармонией и чистотой красок. Любовь к природе у художника зародилась с детских лет в Зауралье. Не случайно в письмах к родственникам в Шадринск он часто вспоминает красоту родных мест. «Нет здесь тех безграничных полей, что у вас там, в России, нет дремучих лесов… и это жаль. Я люблю простор и поля наши русские, точно море беспредельное»,— делился своими чувствами с земляками Фёдор Андреевич.

Известные произведения Бронникова — «Гимн пифагорейцев восходящему солнцу», «Освящение гермы», «Проклятое поле» и другие находятся в Государственной Третьяковской галерее. Большинство произведений Бронникова находится в России, но многие приобретены также любителями из Англии, Америки, Венгрии, Италии и Дании. Из последних произведений следует упомянуть: «Покинутая», картина, принадлежащая датской королеве; «Бродяги на площади Popolo в Риме», приобретенная Барретом из Лондона. Лучшие работы экспонировались на Всемирных выставках вместе с выдающимися произведениями русской школы.

Память

  • Шадринская художественная школа носит имя Ф. А. Бронникова.

Напишите отзыв о статье "Бронников, Фёдор Андреевич"

Примечания

  1. [www.ippolitova.info/index.php?option=com_content&view=article&id=128:art44&catid=43:science-2010&Itemid=73 Профессор исторической живописи Фёдор Андреевич Бронников]

Литература

Ссылки

  • delta-grup.ru/2/25.htm
  • lifecolors.ru/bronikov.html
  • [vsdn.ru/museum/catalogue/category70248.htm Бронников Федор Андреевич на портале «Воскресный день»]


Отрывок, характеризующий Бронников, Фёдор Андреевич

– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.


Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.