Конашков, Фёдор Андреевич
Поделись знанием:
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
(перенаправлено с «Фёдор Андреевич Конашков»)
| Фёдор Андреевич Конашков | |
 | |
| Род деятельности: |
сказитель |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Место смерти: | |
| Награды и премии: |
|
Конашков Фёдор Андреевич (1860—1941) — русский сказитель. Член Союза писателей СССР (1938)[1].
Содержание
Биография
Родился в д. Семеново Пудожского уезда. По происхождению крестьянин. Занимался заготовкой леса для олонецких купцов, вел крестьянское хозяйство[2]
Потомственный сказитель (былины слагали его дед Степан Иванович и дядя Василий Степанович)[3].
Первый раз былины от Конашкова были записаны в 1893 г.
В 1928 г. членами экспедиции Б. М. Соколова записали от него 19 текстов былин, кроме того былины и сказы были записаны последующими фольклорными экспедициями
Участник Декады карельского искусства в Ленинграде в 1937 г., 1-й Всекарельской конференции сказителей в Петрозаводске в 1939 г.
В деревне Семеново проводятся фольклорные праздники «Память о сказителе Ф. Конашкове»[4].
Творчество
Лучшими из былин Ф. А. Конашкова признаются «Садко», «Илья Муромец и голи кабацкие», «Добрыня и Змей» и «Михайло Потык», другие былины о русских богатырях. Широко известен его вариант сказки о Ерше Ершовиче[5]. Создал Ф. А. Конашков и ряд новин о Красной Армии, жизни советских людей.
Награды
- Награждён орденом «Знак Почёта» (1939).
Напишите отзыв о статье "Конашков, Фёдор Андреевич"
Примечания
- ↑ Померанцева Э. В. Ф. А. Конашков // Большая Советская энциклопедия: В 30 т. — 3-е изд. — М., 1969—1978. Том: 12, С. 605—606
- ↑ Конашков Ф. А.//Писатели Карелии : биобиблиографический словарь — Петрозаводск, 2006. — С. 171—172
- ↑ Конашков Ф. А. : к 140-летию со дня рождения//Календарь памятных дат Карелии, 2000 год. — Петрозаводск, 1999. — С. 81-83
- ↑ [www.pudogadm.ru/sotsialnaya_politika/kultura/7733421289/god_kulturi_meropriyatiya/?print=1 Культурные мероприятия Пудожского района]
- ↑ [www.booksite.ru/localtxt/sko/mor/ohy/37.htm З. И. Власова Скоморохи и фольклор]
Литература
- Сказители-орденоносцы Советской Карелии : Ф. А. Конашков, М. М. Коргуев, П. И. Рябинин-Андреев / Карел. научно-исслед. ин-т культуры ; Худ. И. Черных, В. Агапов. — Петрозаводск : Карельское государственное издательство, 1939. — 64 с. : ил. ; 16 см
- Конашков, Федор Андреевич. Самое дорогое : Русская сказка // Карелия в художественной литературе. — Петрозаводск, 1940. — С.272-274
- В сказках, песнях и былинах славим Сталина: Письмо народных сказителей Карелии товарищу Сталину : Сложено : Ф. А. Конашков,Ф. И. Быкова,П. Г. Горшков и др. // Карелия в художественной литературе. — Петрозаводск, 1940. — С.275-278
- Сказитель Ф. А. Конашков / Карело-Финская научн.-исслед. Акад. наук СССР. Ин-т истории, языка и лит. ; Подгот. текста, вступит. ст. и коммент. А. М. Линевского ; Под ред. А. М. Астаховой. — Петрозаводск : Госиздат Карело-Финской ССР, 1948. — 210 с. ; 20 см. — (Библиотека русского фольклора Карелии).
- Конашков, Ф. А. Самое дорогое : русская сказка / Ф. А. Конашков // На рубеже. — 1949. — N 12. — С. 28-30
- Черняева, Н. Г. Из текстологических наблюдений над сборником былин «Сказитель Ф. А. Конашков. Подготовка текстов, вводная статья и комментарии А. М. Линевского. Под редакцией А. М. Астаховой. Петрозаводск, 1948» / Н. Г. Черняева // Фольклор и литература Карелии. — Петрозаводск, 1980. — С.7-12
- Смирнов В. Праздник в Семеново : [О пудожском сказителе Ф. А. Конашкове] // Пудожский вестник-1996.-16 июля.
- Смирнов В. Имя сказителя не забыто // Пудожский вестник-1995.-25 июля.
- Конашков Ф. А. // Пудож и Пудожский район : указ. лит. — Петрозаводск, 2007. — С. 89-90
- Козлова, И. В. Сказитель Ф. А. Конашков в современных воспоминаниях родственников / И. В. Козлова // Методика полевых работ и архивация фольклорных, лингвистических и этнографических материалов : материалы VI научно-практического семинара, Петрозаводск, 27-28 марта 2013 г. — Петрозаводск, 2013. — С. 141—150. — ISBN 978-5-9274-0597-8 .
- Филатова, Н. Праздник русского села : [в д. Семеново 20 июня прошел традиционный праздник «В краю былин», посвященный в этом году 150-летию известного сказителя Федора Андреевича Конашкова] / Надежда Филатова // Пудожский уездъ. — 2010. — 15 июля (№ 27)
- Гогина, Г. Наш прадед- сказитель Федор Андреевич Конашков (1860—1941) / Галина Гогина, Нина Мартынова // Пудожский Вестник. — 2004. — 9 июня
- Петрова, Е. Праздник в деревне Семеново : [об этнокультурном проекте «В краю былинном», посвященном 155-летию сказителя Ф. А. Конашкова] / Е. Петрова // Пудожский вестник. — Пудож, 2015. — 2 июля (№ 26)
Ссылки
- [www.gov.karelia.ru/Karelia/1360/14.html Костин И. К 145-летию со дня рождения пудожского былинника Федора Конашкова]
- [rkna.ru/index.php/home/photo-gallery/view-photo/76/132 Фото. Сказители Карелии (слева направо) М. М. Коргуев, Ф. А. Конашков, П. И. Андреев-Рябинин]
- [folk.krc.karelia.ru/for_print.php?id=4 Ф. А. Конашков Дюк. Звукозапись]
Отрывок, характеризующий Конашков, Фёдор Андреевич
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
