Антонов, Фёдор Николаевич

Фёдор Николаевич Антонов
Место рождения	Костромская область
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Фёдор Николаевич Антонов (02.11.1922, Костромская область — 15.10.1998) — заряжающий танка «Т-34» 92-го Свирского инженерно-танкового полка, старшина — на момент представления к награждению орденом славы 1-й степени. Полный кавалер ордена Славы.

Биография

Родился 2 ноября 1922 года в деревне Дьяконово, Костромского района Костромской области. Окончил 7 классов, учился в районной колхозной школе в городе Кострома на тракториста.

С началом Великой Отечественной войны был призван в РККА и направлен на учёбу в танковую школу, получил специальность механика-водителя. С ноября 1942 года участвовал в боях с немецко-вражескими захватчиками на Калининском фронте. Боевое крещение принял под Ржевом, затем были бои под Старой Руссой. Был дважды ранен. В тяжелом бою под городом Остров в феврале 1944 года чудом остался жив, выбравшись из подбитого танка.

В тылу получил новую машину — «ИС-2». В составе 33-го тяжелого танкового полка дошел до Прибалтики, участвовал в Рижской наступательной операции. В июле 1944 года в бою за город Резекне, на подступах к столице Латвии, танк Антонова был подбит. Устраняя неисправность на поле боя, механик-водитель был ранен, снова попал в госпиталь.

После выздоровления старшина Антонов попал в новую часть — 92-й инженерно-танковый полк. Пришлось переквалифицироваться — стать заряжающим, командиром башни специально переоборудованного танка-тральщика «Т-34». Насыщенность войск техникой росла, и в танковых войсках во избежание лишних потерь были созданы специальные части и подразделения по обезвреживанию мин. Танки с пятитонными тралами ПТ-2 впереди прокладывали дорогу подвижным соединениям и пехоте, проделывали проходы в минных полях, обеспечивали прорыв обороны противника.

14 января 1945 года в бою северо-восточнее населенного пункта Грабовска Воля танк, на котором командиром башни был старшина Антонов, прокладывал путь наступающей пехоте, обезвреживая минные поля. Точным выстрелом из пушки лично ликвидировал вражеский пулемёт, мешавший пехоте. Когда танковый трал получил повреждение, вывел машину в укрытие, вместе с экипажем отремонтировал и снова вступил в бой. Приказом по войскам 5-й ударной армии от 13 февраля 1945 года старшина Антонов Фёдор Николаевич награждён орденом Славы 3-й степени.

В марте 1945 года в бою за город Кюстрин, старшина Антонов был в экипаже командира роты. Танк шел впереди, Антонов в ходе боя выявил несколько огневых точек врага, подавил их. При прорыве к кюстринскому вокзалу экипаж разгромил зенитную батарею. Когда танк был подбит, покинул его и из личного оружия уничтожил 4 фашистов. Приказом по войскам 5-й ударной армии от 25 марта 1945 года старшина Антонов Фёдор Николаевич награждён орденом Славы 2-й степени.

В конце марта 1945 года в боях на берлинском направлении старшина Антонов вместе с экипажем уничтожил четыре вражеских тяжелых орудия, 15 пулеметных точек, до 150 немецких солдат и офицеров. Танк, в экипаже которого вошел в Берлин старшина Федор Антонов, первым ворвался в Карлхорст.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года за исключительное мужество, отвагу и бесстрашие, проявленные на заключительном этапе Великой Отечественной войны в боях с вражескими захватчиками гвардии сержант Антонов Фёдор Николаевич награждён орденом Славы 1-й степени, став полным кавалером ордена.

В 1946 году старшина Антонов был демобилизован. Ввернулся в родной город Кострома, где долгие годы работал на заводе «Рабочий металлист», а затем в ПМК-1234 управления «Костромаоблсельстрой». Скончался 15 октября 1998 года.

Награждён орденами Отечественной войны I степени, Славы трёх степеней, медалями.

Литература

• Голубев Е. П. Солдатская слава. Ярославль, 1987
• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7652 Фёдор Николаевич Антонов]. Сайт «Герои Страны». Проверено 3 июля 2014.

Отрывок, характеризующий Антонов, Фёдор Николаевич

– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…