Ангальт, Фёдор Астафьевич

Фёдор Астафьевич Ангальт
нем. Friedrich von Anhalt
Дата рождения	10 (21) мая 1732(1732-05-21)
Место рождения	Kleckewitz
Дата смерти	22 мая (2 июня) 1794(1794-06-02) (62 года)
Место смерти	Санкт-Петербург
Принадлежность	Пруссия Пруссия Саксония Саксония Российская империя Российская империя
Годы службы	1752—1794
Звание	генерал-поручик генерал-адъютант
Командовал	Сухопутный шляхетный кадетский корпус
Сражения/войны	Семилетняя война Война за баварское наследство
Награды и премии

Граф Фёдор Евстафьевич Ангальт (1732—1794) — русский военный педагог конца XVIII века, генерал-поручик, генерал-адъютант Императрицы Екатерины II.

Отец его, Вильгельм-Густав, наследный принц Ангальт-Дессауский (de:Wilhelm Gustav von Anhalt-Dessau, 1699—1737), сын знаменитого полководца князя Леопольда, женился на дочери купца Иоганне Софии Герре, поэтому дети, родившиеся от этого брака, потеряли титул принцев. После смерти принца Вильгельма Густава, император Франц I в сентябре 1749 года пожаловал его вдове и пятью сыновьям фамилию Ангальт и графское достоинство Римской империи германской нации.

Службу граф Ангальт начал в Пруссии, и двадцати лет был уже флигель-адъютантом короля Фридриха ІІ. Принимая участие во всех походах и сражениях Семилетней войны, он был тяжело ранен при Моосе и попал в плен к австрийцам. После возвращения из плена опять поступил в прусскую армию и за отличие в сражении при Цорндорфе награждён орденом «pour le merite». Произведенный, по заключении мира, в 1763 году, в полковники, он был назначен командиром Вильдауского пехотного полка.

Выйдя в 1776 году, с чином генерал-майора, в отставку, Ангальт два года спустя поступил на службу в Саксонию генерал-лейтенантом и в войне за баварское наследство начальствовал всеми войсками саксонского курфюрста, действовавшими в союзе с прусским корпусом принца Генриха.

В 1783 году был приглашен Екатериной II на службу в Россию, куда в том же году и выехал, получив по прибытии чин генерал-поручика. Затем он был пожалован званием генерал-адъютанта Её Величества и назначен шефом Финляндского егерского корпуса при дивизии, находившейся в северных губерниях. Желая возможно ближе ознакомиться с новым отечеством, граф Ангальт просил позволения на путешествие по России, что и было разрешено ему под видом командировки, в качестве инспектора войск и для осмотра укреплений. Проведя в путешествии почти 3 года, объехав Россию до самых отдаленных её пределов, он запасся действительно драгоценными сведениями, в особенности по части состояния заведений для народного образования, развития торговли и промышленности, земледелия и многого другого.

В 1786 году Ангальт возвратился в Петербург, где, представив свои донесения Императрице, в том же году был пожалован орденами св. Александра Невского и св. Андрея Первозванного и, вслед за тем, назначен генерал-инспектором войск, расположенных в окрестностях Петербурга, в Эстляндии и Финляндии. 8 ноября того же года он занял пост генерал-директора Сухопутного шляхетного кадетского корпуса (затем 1-й кадетский). В одной из своих речей, сказанных при выпуске кадет из корпуса, Ангальт сказал: «Благоговейте к храму вашего воспитания. Да будут первым побуждением и первым началом всех ваших поступков: честность и доброе имя».

В звании президента Вольного экономического общества (с 28 октября 1788 года) гр. Ангальт принимал деятельное участие в занятиях общества; не пропуская почти ни одного заседания, он посетил общество в последний раз за два дня до смерти, 20 мая 1794 года. Общество, в знак уважения к высоким душевным качествам своего президента, тотчас после его смерти поставило в зале мраморный бюст графа.

Тело его погребено на иноверческом Волковом кладбище в Петербурге. По словам людей, близко его знавших, граф отличался широкой благотворительностью, на которую тратил все свои доходы.

Литература

• Ангальт, Федор Евстафьевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Ангальт, графы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Ангальт, Фёдор Астафьевич

Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.