Шаманин, Фёдор Афанасьевич

Фёдор Афанасьевич Шаманин
Место рождения	дер. Степанковская, Вельский уезд, Вологодская губерния, Российская империя
Место смерти	Ленинград, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1923—1950
Звание
Командовал	член Военного совета Закавказского, Кавказского, Крымского фронтов, начальник политуправления Волховского фронта, 2-й ударной армии, член Военного совета 23-й армии, зам. начальника Главного штаба Сухопутных сил
Сражения/войны	Советско-финская война Великая Отечественная война:  • Керченско-Феодосийская десантная операция  • Операция «Искра»  • Мгинская наступательная операция  • Красносельско-Ропшинская наступательная операция
Награды и премии

Фёдор Афана́сьевич Шама́нин (17 февраля 1903, дер. Степанковская, Вологодская губерния — 6 мая 1966) — советский военачальник, генерал-майор, политработник Вооружённых Сил СССР, участник Советско-финской и Великой Отечественной войн.

Биография

Родился 17 февраля 1903 года в деревне Степанковской (другое название — Мараконская) Вельского уезда Вологодской губернии (ныне Пакшеньгского сельского поселения Вельского района Архангельской области). В 11 лет остался сиротой. Летом работал пастухом, зимой просил милостыню. В 12-летнем возрасте стал батрачить, работать на железной дороге, в лесу. После революции стал подручным кузнеца в деревне Подгорье. В 1923 году добровольно пошёл служить в Рабоче-крестьянскую Красную армию, но через год заболел малярией и на время был демобилизован. В 1924 году, когда в стране начался ленинский призыв, стал кандидатом в члены Российской коммунистической партии (большевиков), а в сентябре 1925 года принят в партию Вельским уездным комитетом РКП(б).

Довоенная служба

В 1925 году Ф. А. Шаманин вернулся в армию, где продолжил службу политработником:

• В июле 1932 года назначен инструктором политотдела 10-й стрелковой дивизии.
• Декабрь 1932 года — старший инструктор организационно-партийной работы 10-й стрелковой дивизии.
• Июнь 1933 года — старший инструктор организационного сектора политуправления Ленинградского военного округа.
• Октябрь 1934 года — помощник командира по политчасти 167-го стрелкового полка 56-й стрелковой дивизии.
• Апрель 1935 года — военный комиссар 167-го стрелкового полка 56-й стрелковой дивизии.
• Август 1937 года — военком 6-й отдельной бригады строительных частей.
• Апрель 1938 года — военком 33-го стрелкового корпуса.
• Август 1938 года — начальник политуправления Калининского военного округа.

Советско-финская война

В 1939 году Ф. А. Шаманину было присвоено воинское звание дивизионного комиссара, а в сентябре того же года он был назначен начальником политуправления 7-й армии, которая была сформирована в Ленинградском ВО и вскоре приняла активное участие в Советско-финской войне. В декабре 1939 года был переведён на должность заместителя начальника армейского политуправления, но уже в январе 1940 года стал замначальника политуправления Северо-Западного фронта.

Межвоенный период

• С июля 1940 года Ф. А. Шаманин — начальник политуправления Прибалтийского (особого) военного округа.
• 21 апреля 1941 года — член Военного совета Закавказского военного округа.

Великая Отечественная война

• В августе 1941 года Закавказский военный округ преобразован в Закавказский фронт. С сентября 1941 года дивизионный комиссар Ф. А. Шаманин занимался подготовкой к наступательным операциям на Керченском полуострове и освобождению от немецко-фашистских захватчиков городов Керчи и Феодосии.
• Декабрь 1941 года — Ф. А. Шаманин переведён на должность члена Военного совета Кавказского фронта.
• Январь — май 1942 года — член Военного совета Крымского фронта. 4 июня 1942 года, после поражения советских войск в ходе Керченско-Феодосийской операции, был понижен в воинском звании до бригадного комиссара.
• Июнь 1942 года — декабрь 1942 года — заместитель начальника политуправления Волховского фронта. Присвоено звание полковника.
• 4 января 1943 года Приказом Наркома обороны «для усиления руководства партийно-политической работой в частях» назначен начальником политуправления 2-й ударной армии, которая принимала участие в прорыве блокады Ленинграда, Мгинской, Красносельско-Ропшинской наступательных операциях. В 1943 году Ф. А. Шаманину было присвоено звание генерал-майора.
• C мая 1944 года и до конца войны — член Военного совета 23-й армии на Ленинградском фронте, участвовавшей в боях по освобождению Карельского перешейка.

Мирное время

В послевоенные годы Ф. А. Шаманин продолжил службу в Советской армии на военно-политических и командных должностях. В 1947 году окончил Высшие курсы политсостава, в дальнейшем являлся начальником политотдела и заместителем начальника Главного штаба Сухопутных войск. В июле 1950 года уволен по возрасту в запас.

Генерал-майор Ф. А. Шаманин был депутатом Верховного Совета СССР 1-го созыва (1938—1946), неоднократно избирался в руководящие партийные и советские органы областей и городов, где проходила его воинская служба.

Последние годы жизни проживал в Ленинграде. Умер 6 мая 1966 года на 64-м году жизни. Похоронен на Большеохтинском кладбище на Новой коммунистической площадке.

Семья

Жена — Валентина Александровна Шаманина (1910—1982),

• сын — Владимир Фёдорович Шаманин (1930—1975).

Награды

• орден Ленина
• четыре ордена Красного Знамени (1940, 1944, 1944, …)
• орден Отечественной войны II степени (1943)
• орден Красной Звезды (1936)

Ссылки

• [www.velskmo.ru/heros.php Родина помнит своих героев] // Ленинский путь. — 15.04.1975 (на официальном сайте администрации муниципального образования «Вельский муниципальный район»)
• [russian-dossier.ru/taxonomy/term/2094 Страницы российской истории]
• [pakshenga.ru/muzey/vov-menu/142-kadrovie-voennie-iz-pakshengi-uchastvovavshie-v-velikoiy-otechestvennoiy-voiyne- Кадровые военные из Пакшеньги, участвовавшие в Великой Отечественной войне]

Отрывок, характеризующий Шаманин, Фёдор Афанасьевич

Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.