Ф
Ф, ф (название: современноеэф, ранее фэ(в советской школе) [1], в аббревиатурах иногда фэ[2]) — буква всех славянских кириллических алфавитов (21-я в болгарском, 22-я в русском, 23-я в белорусском, 25-я в сербском и украинском, 26-я в македонском); используется также в письменностях некоторых неславянских народов. В старо- и церковнославянской азбуках носит название «фрътъ» (ст.-сл.) или «фе́ртъ» (ц.-сл.). Смысл названия данной буквы не ясен, но некоторые исследователи предполагают, что происхождение «ферт» звукоподражательное, подобно звуку издаваемому лошадьми «Ф-ррр», ибо звук [ф] в древности славянскому языку был совершенно чужд, и невозможно было подобрать славянское слово с «ф».
(φερτ-ός с греческого означает привнесённый извне). В кириллице обычно считается 22-й по порядку и выглядит как 
; в глаголице по счёту 22-я, имеет вид 
либо (более древняя форма) вытянутого по вертикали прямоугольника, пересеченного горизонтальной чертой с маленькими кружочками на концах. В обеих азбуках числовое значение — 500. Происхождение как кириллической, так и глаголической буквы — греческая буква фи (Φ, φ).
Буква «Ф» первоначально использовалась только для передачи звука [ф] в заимствованных словах, употребляясь более или менее равноправно с буквой фита (Ѳ, ѳ) (подробнее см. в статье «Фита»); позже, с началом перехода в произношении звука [в] в некоторых позициях в [ф], стала встречаться и в собственно славянских словах, заменяя согласно произношению «В» или «ХВ».
При введении гражданского шрифта в первой его версии (1707—1708) буква «Ф» была упразднена, а использовалась только фита; но во второй версии (1710) ферт был восстановлен, вместе с этимологическим различием употребления этих букв. Орфографические реформы 1917—1918 годов упразднили фиту, оставив «Ф» единственным способом выражения фонемы [ф].
В современном русском языке буква «Ф» используется почти исключительно в заимствованиях, обозначает глухой твёрдый звук [ф] или мягкий [ф'] (перед «е», «ё», «и», «ю», «я» и «ь»). В словах славянского происхождения «Ф» встречается в звукоподражаниях (фукать, фыркать) или в словах, сильно изменивших свою звуковую и письменную форму (филин, Фили).
Употребление
- От славянского названия «ферт» буквы «Ф», вкупе с её формой, произошёл оборот «ходить фертом», то есть буквально — ходить руки в боки, подбоченясь, в переносном смысле — быть самодовольным щёголем, держаться с показным ухарством и молодечеством.
Таблица кодов
| Кодировка | Регистр | Десятич- ный код |
16-рич- ный код |
Восьмерич- ный код |
Двоичный код |
|---|---|---|---|---|---|
| Юникод | Прописная | 1060 | 0424 | 002044 | 00000100 00100100 |
| Строчная | 1092 | 0444 | 002104 | 00000100 01000100 | |
| ISO 8859-5 | Прописная | 196 | C4 | 304 | 11000100 |
| Строчная | 228 | E4 | 344 | 11100100 | |
| КОИ-8 | Прописная | 230 | E6 | 346 | 11100110 |
| Строчная | 198 | C6 | 306 | 11000110 | |
| Windows 1251 | Прописная | 212 | D4 | 324 | 11010100 |
| Строчная | 244 | F4 | 364 | 11110100 |
В HTML прописную букву Ф можно записать как Ф или Ф, а строчную ф — как ф или ф.
Интересные факты
В произведении Пушкина «Сказка о царе Салтане» используется всего одно слово содержащее букву Ф, это слово - флот.
Напишите отзыв о статье "Ф"
Примечания
Литература
- Булич С. К.,. Ф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Карский Е. Ф. Славянская кирилловская палеография / отв. ред. акад. В. И. Борковский. — 2-е изд., факсимильное. — Л., М.(факс.): Из-во АН СССР; из-во «Наука» (факс.), 1928, 1979 (факс.). — С. 200. — 494 с. — 2700 экз.
Отрывок, характеризующий Ф
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
