Харьковский национальный университет строительства и архитектуры

Поделись знанием:
(перенаправлено с «ХГТУСА»)
Перейти к: навигация, поиск
Харьковский национальный университет строительства и архитектуры
(ХНУСА)
Оригинальное название

Харківський національний університет будівництва та архітектури

Год основания

1930

Ректор

Шкодовский, Юрий Михайлович2008)

Расположение

Украина Украина, Харьков

Юридический адрес

Украина, г.Харьков,
ул. Сумская, 40

Сайт

[www.kstuca.kharkov.ua uca.kharkov.ua]

Координаты: 50°00′01″ с. ш. 36°14′08″ в. д. / 50.00028° с. ш. 36.23556° в. д. / 50.00028; 36.23556 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.00028&mlon=36.23556&zoom=17 (O)] (Я)К:Учебные заведения, основанные в 1930 году

Харьковский национальный университет строительства и архитектуры ХНУСА (укр. Харківський національний університет будівництва та архітектури — ХНУБА) — высшее учебное заведение города Харькова. Первоначально назывался Харьковский инженерно-строительный институт — ХИСИ и был создан на базе строительного факультета Харьковского технологического института и архитектурного факультета Харьковского художественного института в 1930 году.

По состоянию на 2008 год в университете обучается около 4000 студентов по 14 специальностям.





История

Первоначально институт находился в здании за оврагом Шатилов яр на проспекте Ленина, 12, частично разрушенном во время войны, на фундаменте и с использованием стен которого был после 1945 построен Харьковский горный институт (затем здание было передано ХИРЭ).

После войны занятия в ХИСИ возобновились в памятнике архитектуры конструктивизма — здании по ул. Сумской, 40. В 1970-х к нему был пристроен выходящий на нечётную сторону улицы Мироносицкой (тогда Дзержинского) новый корпус, а в конце 1980-х годов на Сумской слева на месте снесённого двухэтажного магазина вплотную к старому зданию пристроен небольшой 4-хэтажный архитектурный корпус.

Структура университета

  • Строительный факультет
  • Санитарно-технический факультет
  • Факультет экономики и менеджмента (новый, появился в конце 1990-х на базе инженерно-гуманитарного факультета)
  • Механико-технологический факультет
  • Архитектурный факультет
  • Заочный факультет
  • Факультет последипломного образования
  • Факультет довузовской подготовки

Известные преподаватели

Известные выпускники

Бывшее возможным присвоение вузу имени Шухевича

25 мая 2007 года Главное управление образования и науки Харьковской облгосадминистрации (губернатор Арсен Аваков, назначенный лично Президентом В.Ющенко) отправило в Совет ректоров Харьковского вузовского цент­ра официальное пись­мо на имя председателя Виля Бакирова:

«На виконання указів Прези­дента Украіни Ющенка В. А. від 16.05. № 419\2007 „Про відзначення 100-річчя від дня народження Романа Шухевича“ Головне управління освіти і науки обладміністраціі просить Вас на засіданні Ради ректорів розглянути питання щодо присвоення окремим вищим навчальним закладам 3-4 рівня акредитаціі імен Ярослава Стецька i Ярослави Стецько (видатні громадсько-політичні і державні діячи, провідники украінського визвольного руху) та імені Ро­мана Шухевича (один із чинних провідників украінського визвольного руху 20-50-х років XX століття, визначний політичний та військовий діяч) та про результати розгляду повідомити Головне управління освіти і науки до 12 червня 2007 року. На­чальник управління Вадим Лунячек. 25 травня 2007».

Было «предложено» рассмотреть вопрос о присвоении имени Шухевича Харьковскому государственному техническому университету строительства и архитектуры (ХГТУСА).[1] Это вызвало негативную реакцию харьковской общественности и средств массовой информации города, который был практически полностью разрушен гитлеровцами во время войны.

Как было предписано в документе, посланном из Совета ректоров на имя ректора Н. Болотских, до указанной даты 12 июля 2007 ректорат вуза не «сообщил» о своём согласии, и дело ничем не закончилось, поскольку получило огласку в харьковских печатных, электронных СМИ и на телевидении.

Интересно, что в сентябре 2009 года глава СБУ Валентин Наливайченко заявил, что академия СБУ Украины будет ходатайствовать перед президентом Ющенко о присвоении академии СБУ имени Романа Шухевича.[2]

Памятник

Перед зданием института в курдонере на улице Сумской 22 августа 2007 года [3], накануне дня освобождения города (23 августа), был открыт памятник одному из создателей и преподавателей ХИСИ академику архитектуры Алексею Бекетову. При этом Бекетов сидит в кресле с высокой спинкой в академической шапочке.

Напишите отзыв о статье "Харьковский национальный университет строительства и архитектуры"

Примечания

  1. Газета «Время», Харьков, 12 июля 2007 г.
  2. [podrobnosti.ua/society/2009/09/04/626694.html Академию СБУ хотят назвать именем Шухевича] (рус.). ООО "Интерактивный Маркетинг" (4 сентября 2009). Проверено 10 сентября 2009. [www.webcitation.org/66IBQsmNF Архивировано из первоисточника 20 марта 2012].
  3. [www.kharkivoda.gov.ua/news.php?news=5619&lang=ru В Харькове открыт памятник архитектору Бекетову. 22 августа 2007 года. Сайт харьковской областной государственной администрации.]

См. также

Отрывок, характеризующий Харьковский национальный университет строительства и архитектуры

– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.