Харьковский инженерно-экономический институт

Харьковский инженерно-экономический институт (ХИЭИ,ИНЖЕК)
Оригинальное название	Харківський інженерно-економічний інститут
Год основания	1 октября 1930
Реорганизован	Харьковский государственный экономический университет
Год реорганизации	20 апреля 1994
Тип	государственный
Ректор	к.э.н., проф. Сироштан Н. А. (1994 г.)
Студенты	6317 (1994 г.)
Преподаватели	~350 (1994 г.)
Расположение	Украина Украина, Харьков
Юридический адрес	просп. Ленина, 9-а, Харьков, 61001

К:Учебные заведения, основанные в 1930 году

Харьковский инженерно-экономический институт — высшее учебное заведение для подготовки инженеров-экономистов, преимущественно для отраслей тяжёлой промышленности, действовал в г. Харьков (УССР) в 1930—1994 гг. С 1994 г. — Харьковский национальный экономический университет.

История

ХИЭИ образован в результате реорганизации Харьковского института народного хозяйства на базе его промышленного факультета. Начальный контингент студентов в 1930/31 учебном году составлял 600 человек на 1, 2, 3 курсах. Первоначально находился в ведении ВСНХ УССР, Народного комиссариата тяжёлой промышленности УССР. Развитая тяжёлая промышленность Харьковского региона и Донбасса обеспечивала институту базу производственной практики, научно-исследовательской работы, трудоустройства выпускников.

В нач. 1930-х гг. в институте был разработан профиль подготовки специалистов узкой специализации — инженеров-экономистов для предприятий чёрной металлургии, угледобывающей и коксохимической промышленности.

Шедшая в течение 1930-х гг. разработка нового профиля подготовки обусловила ряд изменений в количестве факультетов и направленности подготовки на них. Первоначально предполагалось, что обучение в институте будет вестись на трёх факультетах: производственного планирования, труда и рационализации, технико-экономического проектирования. Обучение на каждом из них должно было вестись по трём отраслевым циклам (отделам) — металлургическому, горному, химическому. В 1934 г. схема организации была упрощена: создавался основной (общетехнический) факультет, где велась подготовка студентов младших курсов и четыре отраслевых факультета: металлургический, горный, машиностроительный и химический. В 1935 г. было предложено создать три факультета: организации и планирования производства, промышленного снабжения и складского хозяйства, бухгалтерского учёта и калькуляции. В 1938 г. было возобновлено обучение на отраслевых факультетах, основной (общетехнический) факультет не создавался. Одновременно, происходил поиск оптимального соотношения в учебном плане между отдельными группами дисциплин, устранялась многопредметность, дублирование и несогласованность учебных курсов.

Создание большого количества отраслевых вузов привело к острому дефициту квалифицированных преподавателей и массовому совместительству. Неудовлетворительными были материально-технические условия деятельности. В 1933 г. действовали 3 лаборатории из необходимых 10. Институт не имел собственного здания, достаточного количества кабинетов и учебных аудиторий, приборов, специального оборудования. К концу 1930-х гг. учебный процесс в институте был нормализован, развитие получила научно-исследовательская деятельность.

В 1941—1942 г. работа института была прекращена и возобновлена после освобождения Харькова осенью 1943 г.

Ректоры ХИЭИ:
Бидный Василий Герасимович	1930 г.
Толстов Иван Иванович	1932 – 1933 гг.
Обломский Яков Антонович	1933 – 1934 гг.
Брагин Иван Дмитриевич	1934 – 1938 гг.
Ямпольский Стефан Михайлович	1938 – 1941 гг.
Сазонов Александр Васильевич	1943 – 1947 гг.
Тесленко-Пономаренко Феодосий Федотович	1947 – 1965 гг.
Штец Константин Александрович	1966 – 1977 гг.
Сероштан Николай Антонович	1978 – 1994 гг.

В 1946/47 учебном году довоенная численность контингента была превышена и продолжала возрастать в последующие годы. В 1950/51 учебном году — 858 студентов и 84 штатных преподавателей, в том числе ведущих специалистов-практиков харьковских проектных и научно-исследовательских институтов. В 1948/1949 г. начато обучение студентов-иностранцев из государств Восточной Европы, с 1959 г. — граждан КНР. С 1956 г. действовало вечернее и заочное отделение. В 1948 г. было организовано студенческое научное общество.

В 1948 г. преподаватели ХИЭИ выступили с региональной экономической инициативой «Харьков вузовский — Харькову индустриальному». В её рамках были осуществлены проекты помощи восстанавливаемым промышленным предприятиям. В 1950-е гг. под руководством Е. Г. Либермана группой учёных ХИЭИ была проведена исследовательская программа по изучение производства 25 машиностроительных заводов Харькова и Харьковской области. В ходе исследований были выработаны предложения, впоследствии легшие в основу экономической реформы 1965 г.

В конце 1950-х — нач. 1980-х гг. при ХИЭИ создаются совместные с ведомствами проблемные научно-исследовательские лаборатории. Возрастает объём прикладных исследовательских проектов, выполнявшихся для предприятий тяжёлой промышленности города и республики. К 1974 г. ХИЭИ проводил совместные исследовательские программы с 19 НИПИ, поддерживал деловые контакты с 14 академическими институтами системы АН СССР и АН УССР, прочими вузами, исследовательскими организациями, ведомствами, научно-промышленными объединениями. Для повышения уровня экономической подготовки ИТР и хозяйственных руководителей региона организовывались лекции, курсы, Народный университет экономических знаний и т. п.

В 1959 г. студентам были прочитаны курсы математических методов в планировании, в 1960 г. методы математического анализа производственных процессов введены в курсы всех профилирующих дисциплин. В 1957 г. кабинет кафедры бухгалтерского был оснащён вычислительными машинами ВК-1, Рейнметалл КЕЛ-2, AES-DE-33. В 1958 г. институт предложил создать научно-исследовательскую лабораторию по изучению использования ЭВМ для управления производством. В 1960 г. была создана машиносчётная станция, преобразованная в вычислительный центр (ЭВМ 1965 г. — «Урал-1», 1967 г. — «Раздан-2», 1974 г. — «Урал-14Д», 1976 г. — ЕС-1020). В 1977 г. на студента в год приходилось 1, 4 часа машинного времени, по степени информатизации обучения ХИЭИ занимал ведущие позиции среди экономических вузов Украины.

В 1964 г. специальность «организация механизированной обработки экономической информации» была выделена в отдельный факультет. В 1969 г. был создан экономический факультет, в 1983 г. — кафедра экономического анализа. С 1960 г. действовали курсы (с 1965 г. факультет) организаторов промышленного производства. В 1979 г. был прекращён приём студентов на металлургический и горный факультеты и создан факультет организации и нормирования труда. В 1980 г. в составе института было 10 факультетов, 24 кафедры, подготовительное отделение и подготовительные курсы, курсы повышения квалификации ИТР, научно-исследовательский сектор, библиотека, вычислительный центр, аспирантура, две базовые научно-исследовательские лаборатории.

В 1962—1991 гг. действовал «университет культуры» для студентов, студенческий строительный отряд «Горняк».

Развитие института сдерживалось недостаточностью материально-технической базы. С 1940-х гг. ощущался острый дефицит специального оборудования. С 1950 гг. рост контингента систематически обгонял выделяемые институту ассигнования на развитие. Ввод в 1971 г. новой специализации по математическому обеспечению ЭВМ на четырёх факультетах не обеспечивался пропорциональным развитием материальной базы вообще. Особенно не хватало учебных помещений: в 1977 г. 3,2 м² полезной площади на студента против 11,6 м² необходимых по действующим нормативам. Имелось только 95 посадочных мест в библиотеке, обучение велось по трёхсменному графику, учебные кабинеты и лаборатории вынужденно использовались для проведения лекционных занятий. Отсутствие не поставленного институту комплекта текстовых дисплеев в 30 раз снижало эффективность использования ЭВМ ЕС-1020 в учебном процессе. Не выполнялись заявки института на типографское оборудование. Компенсировать относительную слабость лабораторной базы позволяло лишь сотрудничество с предприятиями региона.

Конкурс в 1950-е гг. 1,1 — 1,5 человек; 1960—1970-е гг. — более 2-х (3,42 — в 1965 г., 2,62 — в 1977 г.). В 1977 г. в ХИЭИ обучались 221 студентов-иностранцев из 25 стран (3-е место среди вузов Харькова).

В 1980-е гг. было начато создание т. н. учебно-научно-производственных объединений: кафедра — филиал кафедры — завод. С 1988 г. впервые на Украине начата подготовка специалистов для внешнеэкономической деятельности на специальном внешнеэкономическом факультете (с 1991 г. — Высшая школа международного бизнеса).

В 1990—1994 г. учебный процесс перестраивается. Вводятся новые учебные курсы. Происходит подготовка к переходу на обучение по схеме 4 + 1 + 2 (бакалавр — специалист — магистр), использованию модульного построения учебных программ, расширению самостоятельности студента в учёбе. Кафедры и факультеты реорганизуются с переходом на подготовку по широкому профилю в направлениях маркетинг, менеджмент, внешнеэкономическая деятельность, финансы.

В 1994 г. институт получил IV уровень государственной аккредитации и Постановлением Кабинета Министров Украины был преобразован в Харьковский государственный экономический университет.

Факультеты и направления подготовки

По профилю подготовки 1930-х гг., основной задачей инженера-экономиста было производственное планирование, техническое нормирование, технико-экономическое проектирование; также, анализ производства и планирование развития. Подготовка инженера экономиста в ХИЭИ охватывала вопросы техники, экономики и организации производства на предприятиях тяжёлой промышленности.

В 1960-е — 70-е гг. происходит перенос акцентов на овладение методами экономического анализа, использование математических методов и вычислительной техники, исследовательские навыки.

Факультеты:

• машиностроительный
• горный
• химический
• металлургический
• промышленного снабжения (с 1949 г.; действовал в 1950-е гг.)
• организации механизированной обработки экономической информации (с 1964 г.)
• экономический (с 1969 г.)
• организаторов промышленного производства (с 1965 г., в 1989 г. — Межотраслевой институт повышения квалификации и переподготовки кадров).
• вечерний
• заочный.

Учебный план

Учебный план института был направлен на подготовку специалистов узкого профиля — инженеров-экономистов для отраслей тяжёлой промышленности Украины. Сочетались учебные курсы общеобразовательные (химия, физика, высшая математика), технологические (технология машиностроения, сопромат, геодезия, механика и т. д.), специальные экономические (техническое нормирование, организация и планирования предприятий) по отраслям промышленности, общественно-политические. Сочетание технической и специальной производственно-экономической подготовки предполагало усиление блока естественнонаучных дисциплин: математики, физики, химии.

В 1960-е гг. усиливается математическая подготовка. В учебные программы всех факультетов вводятся математический анализ, теория вероятностей, математические методы в экономике, сетевое планирование и сетевое программирование, научная организация труда, технико-экономический анализ. На рубеже 1970-х гг. также — обработка информации на ЭВМ, инженерная психология. Целью института признаётся «обеспечить выпуск экономически мыслящих инженеров, хорошо знающих факторы повышения эффективности производства, владеющих методами экономического анализа, выбора на основе использования современных математических методов и вычислительной техники оптимальных хозяйственных вариантов». Сочетание научной, практической хозяйственной деятельности с обучением позволяло достичь высокого уровня подготовки специалистов.

В конце 1980-х — начале 1990-х гг. вводятся учебные курсы макроэкономики, микроэкономики, менеджмента, предпринимательства, трудового, хозяйственного и торгового права, маркетинговых исследований и арендных отношений. Преподавание специальных технических дисциплин сокращается.

Наука

Исследовательские проекты 1940-х — 1970-х гг.

Наличие в ХИЭИ специальных экономических и технологических кафедр обуславливало направленность научно-исследовательской работы учёных ХИЭИ. Преимущественно, она велась в интересах предприятий и проектных организаций в направлениях отраслевой экономики и технологии производств машиностроения, металлургии, горного дела, коксохимии и основной химии. Прикладные исследовательские проекты, выполняемые на основе хозяйственных договоров с предприятиями как правило преобладали.

В рамках региональной инициативы «Харьков научный — Харькову индустриальному!» 1948 г. был выполнен ряд прикладных исследовательских проектов по организации на заводах поточного и конвейерного производства, использования расчётно-технических норм, налаживанию эффективного производственного оперативного учёта и планирования, введению нормальных производственных циклов, схем хозяйственного расчёта, использования статистических методов (на основе работа академика Колмогорова) анализа технологических процессов и контроля качества — в машиностроении; анализа баланса и финансового плана предприятия — в металлургии; перехода на работу по циклическим графикам — в горном деле. Результатом реализации проектов был рост производительности труда, снижение трудоёмкости и себестоимости производства. В начале 1950-х гг. проекты велись комплексными бригадами в составе ведущих преподавателей, аспирантов, студентов старших курсов. В 1950-е — 1970-е гг. на базе ХИЭИ воздавались совместные с заинтересованными организациями проблемные научно-исследовательские лаборатории.

В 1950-е гг. исследовательские проекты выполнялись по заказам Харьковского, Донецкого, Ворошиловградского совнархозов. В 1952 г. группой учёных кафедры экономики и организации машиностроительного производства под руководством Е. Г. Либермана был начат крупный исследовательский проект на 25 машиностроительных предприятиях региона. В металлургии исследовалась работа по сетевым графикам и автоматическое управление производством (совместно с Киевским институтом автоматики, 1960 г.), оптимальные режимы работы доменных печей, налаживание рациональной работы вспомогательных производств и схемы грузопотоков (Л. М. Либерман, К. А. Штец). ХИЭИ стал ведущим исследовательским центром экономики коксохимического производства. Рекомендации и технико-экономические оценки учёных ХИЭИ были положены в основу политики развития отрасли (П. Е. Сект).

Целью работ на шахтах Донецкого бассейна было изучение проблемы недостаточного экономического эффекта от капиталовложений и использования в горном деле новой техники — в 1956 г. производительность труда шахтёра оставалась на уровне 1940 г. Исследования велись в координации с Ворошиловградским совнархозом и рядом проектных институтов и Институтом экономики АН УССР. Учёными ХИЭИ было установлено отставание вспомогательных участков угольных шахт от быстрого роста мощности горных машин и комбайнов. Некомплексная механизация трудоёмких процессов приводила к появлению т. н. «узких мест» — технологических участков с недостаточной производительностью, ограничивавших мощность всего производства. В исследованиях были применены математико-статистические методы, была предложена методика выявления «узких мест» и разработана эффективная концепция комплексной механизации горного производства (К. Д. Науменко, О. М. Дудник, В. П. Сивый).

Исследователи ХИЭИ разрабатывались технологии, направленные на сокращение трудоёмких операций и оптимальное использование дефицитных материалов. Харьковским машиностроительным предприятиям были предложены электротепловой метод сопряжения, холодное выдавливание с обратным вытеканием металла, наплавка рабочих частей инструментов, плоскостная чеканка, зубчатые передачи М. Л. Новикова и проч. Учёные института участвовали в проектах модернизации металлургических производств, развивали идеи многоклетьевого блюминга (А. А. Александров), рекуперативных коксовых печей (Г. С. Халабузарь), улучшенных технологий производств основной химии (П. И. Введенский, О. Я. Крайняя).

В 1950-е — 1960-е гг. в научно-исследовательской деятельности учёных ХИЭИ всё более активно использовались достижения специальных отраслей математики и информатики: методы математической статистики, исследования операций, математического программирования, математико-статистического и математико-экономического моделирования.

Прилагались усилия по кооперации и координации научно-исследовательской работы. На металлургическом факультете в 1960-е гг. удавалось объединять научной кооперацией 135 преподавателей и штатных сотрудников научно-исследовательского сектора и около 100 студентов. В 1965 г. был создан комплексный план помощи машиностроительным предприятиям Харькова (С. У. Олейник). На заводах действовали группы технико-экономического анализа. Целью исследовательских проектов в машиностроении было повышение рентабельности производства. Внимание акцентировалось на механизмах хозрасчёта, экономического стимулирования, использовании интегральных показателей эффективности — прибыли, рентабельности, себестоимости. В 1970-е гг. проекты охватывали не только основное производство, но и вспомогательные цехи, службы, технические отделы.

В металлургии разрабатывались эффективные системы управления производством, проводился статистический анализ работы доменных, конвертерных производств Енакиевского, Коммунарского, Макеевского, Криворожского, Нижнетагильского, Западносибирского металлургических комбинатов. В горнодобывающем производстве анализ и прогноз себестоимости на основе математических моделей.

В 1960-е — 1970-е гг. учёные ХИЭИ активно участвовали в разработке АСУП и автоматизация планово-экономических работ на предприятиях региона. На ХТЗ был выполнен проект по типу standard cost — были разработаны подетально-узловые нормативы производственных затрат на 80-ти колонных перфокартах; была достигнута автоматизация расчётов нормативов себестоимости товарного выпуска помесячно в разрезе цехов. На Харьковском турбинном заводе — алгоритм составления оптимальной производственной программы завода для ЭВМ «Урал-4». Проект предусматривал эффективную схему организации, планирования, учёта, контроля для предприятия с уникальным оборудованием и мелкосерийным производством. Автоматически проводилась калькуляция в разрезе цехов, расчёт заработной платы, оптимальной численности персонала и т. д. (С. У. Олейник, С. К. Потёмкин) Серия подобных проектов привела к тому, что на харьковских предприятиях улучшился нормативный учёт, повысился уровень производственного планирования, у заводского персонала появилась возможность оперативно проводить эффективный анализ результатов производства.

Большой резонанс имели работы по математико-статистическому моделированию процессов воспроизводства в экономике СССР, нахождению оптимальных пропорций накопления и потребления (А. Г. Занегин).

Учёные институты активно участвовали во внедрении станков с ЧПУ на заводах Харькова. В ХИЭИ разрабатывались технологии производства качественных сталей с обработкой синтетическими шлаками, отопления мартеновских печей природным газом с самокарбюрацией в ацетиленовом режиме (Е. Б. Костюченко; совместно с ин-м «Гипросталь», на технологию были сделаны патентные заявки фирм США, Франции, Италии, Канады, ФРГ, Японии); технология магнитной обработки воды — «использования нестойких состояний водных систем для интенсификации технологических процессов» и проч. В 1965—1970 гг. объём хоздоговорных работ вырос в 2,1 раза. В 1975 г. по результатам НИР ХИЭИ занимал первое место среди экономических вузов УССР; выполнялся 61 хоздоговор, из них 37 с заводами (ХТЗ, ХЭМЗ, КрАЗ, Полтавский завод искусственных алмазов и алмазных инструментов, Криворожский и Коммунарский металлургические, Донецкий и Днепропетровский коксохимические и др.), с 15 НИИ, другими научно-исследовательскими и хозяйственными организациями.

Научные школы

В 1950-е — 1970-е гг. в ХИЭИ сформировались научные школы в направлениях экономики и технологии отраслей тяжёлой промышленности:

экономики машиностроительной промышленности	Е. Г. Либерман, С. У. Олейник и др.
экономики горной промышленности	К. Д. Науменко, В. Б. Сивый
экономики металлургической промышленности	К. А. Штец
экономики коксохимической промышленности	П. Е. Сект
организации производства и социологии труда	І. П. Алдохин
экономических проблем качества	Р. М. Колегаев
технологии химического производства	П. И. Введенский
технологии металлургического производства	А. А. Александров
технологии машиностроительного производства	В. В. Кононенко
математических методов в экономических исследованиях и экономической кибернетики	С. Н. Воловельская
экономического анализа	С. А. Кулиш

Проблемные научно-исследовательские лаборатории

НИЛ экономики и планирования промышленности

Создана в 1959 г. по договорённости с Харьковским совнархозом в развитие начатого в 1952 г. исследовательского проекта по изучению машиностроительных производств Харьковского региона. Научные руководители Е. Г. Либерман, с 1963 г. С. У. Олейник.

Лабораторией проводился статистический анализ направленный на выявление закономерностей изменения разных видов затрат при изменении объёмов производства. Была создана упрощённая методика расчёта цеховой себестоимости и контроля над затратами. Исследование литейных цехов привело к выявлению математических зависимостей между себестоимостью и производительностью труда, специализацией производства, развешиванием литья, масштабами производства. На основе закономерностей были разработаны нормативы. По результатам изучения структуры управления заводами, были предложены упрощавшие управление схемы безцеховой организации. Разрабатывались методы определения экономической эффективности использования новых технологий, механизации и автоматизации, выявления рациональных и эффективных технологических новаций.

Исследовательским коллективом изучались вопросы себестоимости продукции, структуры основных и оборотных фондов, проводились расчёты по факторам рентабельности, экономические эксперименты. Была создана картотека технико-экономических показателей деятельности предприятий, анализировалась их динамика, разрабатывались сводные карты по группам заводов и типам производства.

По итогам исследований было выяснено, что рациональное использование рабочего времени и сокращение удельного веса опытно-статистических норм выработки, квалифицированное и современное оперативное планирование на заводах могли привести к росту производительности труда на машиностроительных производствах на 17 — 26 % при значительном снижении себестоимости. В целом, это открывало путь для ликвидации отставания производительности труда от роста технической вооружённости машиностроения.

НИЛ зубчатых передач

Создана в 1959 г. Харьковским совнархозом на базе ХИЭИ. С 1960 г. участвовала в широком внедрении зубчатых передач М. Л. Новикова на машиностроительных предприятиях Харькова.

НИЛ проблем качества и стандартизации техники

Создана в 1975 г. Гостандартом СМ СССР на базе ХИЭИ. Научный руководитель проф. Р. Н. Колегаев. Изучались вопросы возобновления оборудования; повышения эффективности ремонтного производства; оптимизации работы ремонтных циклов и сроков службы техники; создание эффективных методов экономической оценки качества и надежности машин и оборудования. По заказу ХТЗ были выполнены расчёты экономического эффекта от замены трактора Т-74 на Т-150 в сельском хозяйстве.

НИЛ по использованию экономико-математических методов в материально-техническом снабжении

Научный руководитель проф. С. А. Кулиш. Изучался метод многофакторного прогнозирования показателей работы баз материально-технического снабжения. Проводился анализ хозяйственной деятельности предприятий, хозяйственного планирования, управления на основе статистического моделирования и прогнозирования.

НИЛ по применению математических методов в экономических исследованиях

Создана в 1971 г. при кафедре экономики и организации металлургического производства. Руководитель А. Н. Григоренко.

Отраслевая НИЛ экономико-математического моделирования систем стимулирования труда и производства

Создана в 1977 г. Научный руководитель В. П. Хайкин. Действовала при поддержке Харьковского электроаппаратного завода. Лаборатория участвовала в подготовке и проведении масштабного экономического эксперимента по расширению прав и созданию дополнительных механизмов экономической ответственности предприятий и объединений электротехнической промышленности в 1984 г.

Студенческое научное общество

Создано в 1948 г. В 1961 г. — 11 кружков, объединённых в 4 факультетские организации; 334 студента — 33 % студентов дневной формы обучения. С 1960 г. действовали студенческие конструкторские, технологические и технико-экономические бюро, привлекаемые для выполнения исследований по хозяйственным договорам кафедр и лабораторий. Студенческие бюро привлекались для проведения расчётно-конструкторских работ в рамках хоздоговорных исследовательских проектов ХИЭИ, в том числе за денежное вознаграждение. Создавались студенческие группы анализа работы предприятий (на харьковских тракторном, турбинном, велосипедном, электромеханическом, «Серп и Молот», подъёмно-тракторного оборудования заводах). В 1963 г. 73 студента старших курсов проводили массовые фотографии работы автоматических линий моторостроительного производства завода «Серп и Молот» по заказу Госплана УССР. В 1973 г. действовали 11 бюро, в 1978 г. 30 кружков и 10 бюро с охватом (номинальным) до 77 % студентов дневного отделения. В 1975 г. в учебный план был введен курс "Учебной исследовательской работы студентов " в течение всех курсов в объёме 400—450 часов.

Известные выпускники

Кулаков Николай Константинович — ведущий инженер Государственного института по проектированию предприятий коксо-химической промышленности «Гипрококс» (Харьков), разработчик советских проектов коксовых печей большой ёмкости, установок сухого тушения кокса и проч. инженерных решений, определивших направления развития отрасли во второй половине ХХ -нач. XXI ст.; окончил рабфак ХИНХ и горный факультет ХИЭИ (1929—1936 гг.).

Либерман Евсей Григорьевич — советский экономист, автор концепции экономической реформы 1965 г.; в 1930—1935 гг. окончил машиностроительный факультет ХИЭИ, в 1930—1963 гг. доцент, профессор ХИЭИ.

Москаленко Владимир Петрович — советский экономист-производственник, заместитель генерального директора Сумского НПО им Фрунзе, инициатор резонансных экономических экспериментов 1980-х гг.; окончил машиностроительный факультет ХИЭИ (1958 г.).

Сериков Сергей Александрович — генеральный директора завода «Коммунар» (Запорожье), создатель легкового гражданского автомобилестроения в УССР; окончил машиностроительный факультет ХИЭИ (1930—1934 гг.).

Чечетов Михаил Васильевич — народный депутат Украины, глава Фонда госимущества Украины, советник Президента Украины; окончил горный факультет ХИЭИ (1979 г.), декан экономического факультета ХИЭИ, профессор ХИЭИ и ХНЭУ.

Шелест Пётр Ефимович — советский партийный и государственный деятель, член Политбюро, Президиума ЦК КПСС, первый секретарь ЦК Компартии Украины; обучался на металлургическом факультете ХИЭИ в 1930—1932 гг.

Щербаков, Владимир Васильевич — советский политический и государственный деятель, первый секретарь Калининградского обкома КПСС, профессор, ректор Московского финансового института (1953—1985).

Ямпольский Стефан Михайлович — советский учёный-экономист, академик АН УССР, директор Института экономики АН УССР; окончил ХИНХ и ХИЭИ (1932 г.), аспирантуру ХИЭИ (1941 г., научный руководитель Е. Г. Либерман), в 1938—1941 гг. — директор (ректор) ХИЭИ.

Литература

Нариси з історії Харківського національного економічного університету: Монографія / Д. Ю. Михайличенко, В.Є.Єрмаченко, О. А. Сахно, Під заг. ред. В. С. Пономаренка.- Х.: ВД «ІНЖЕК», 2005. — 326, CIV с. [web.archive.org/web/20120402064212/www.hneu.edu.ua/hneu/files/Mihailichenko/7.pdf]

Харківський національний економічний університет: Досвід перетворень, 2000—2010 роки: Монографія / Під заг. ред. В. С. Пономаренка; Пономаренко В. С., Кизим М. О., Михайличенко Д. Ю., Афанасьєв М. В., Єрмаченко В.Є., Зима О. Г. — Х.: Видавничий Дім «ІНЖЕК», 2010. — 424 с. [web.archive.org/web/20120402065832/www.hneu.edu.ua/hneu/files/Mihailichenko/5.pdf]

[www.ksue.org.ua/ua/university/history/ Информация на сайте Харьковского национального экономического университета (по-украински, по-русски)]

Отрывок, характеризующий Харьковский инженерно-экономический институт

Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.
И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.


Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.


Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.