Хаас, Мэри Розамунд
Мэри Розамунд Хаас (англ. Mary Rosamund Haas; 12 января 1910, Ричмонд, Индиана — 17 мая 1996, Аламида, Калифорния) — американская лингвистка, специализировавшаяся в изучении индейских языков Северной Америки, тайского языка и в исторической лингвистике.
В Чикагском университете она выполнила дипломную работу по сравнительной филологии. Её первая опубликованная работа A Visit to the Other World, a Nitinat Text (1933) была написана в сотрудничестве с М. Сводешем (за которого она впоследствии вышла замуж).
В 1935 году она защитила докторскую диссертацию по лингвистике в Йельском университете на тему «Грамматика языка туника» (A Grammar of the Tunica Language), посвящённую языку индейцев туника, когда-то живших на территории современной Луизианы. Хаас общалась с последним носителем языка, Сесостри Йоучигант (Sesostrie Youchigant), в результате чего возникла большая коллекция текстов и словарь. Предложила гипотезу о макросемье языков залива.
Вскоре после этого она проводила полевые исследования с последними двумя носителями языка натчез в штате Оклахома, накопив большое количество полевых записей (до сих пор не опубликованных). Вскоре после этого вела полевые исследования крикского языка и была первым лингвистом, собравшим по этому языку большой текстовый материал.
Американский лингвист Карл Титер отмечал в некрологе М. Хаас, что она воспитала гораздо больше лингвистов, чем её учителя Эдвард Сепир и Франц Боас.[1] Кроме того, она являлась научным руководителем полевых исследований более 100 докторантов.
После 2-й мировой войны она вновь начала преподавать тайский язык и вести по нему исследования, и стала ведущим специалистом по полевому изучению тайского языка. До сих пор используется её Thai-English Students' Dictionary, изданный в 1964 году.
В 1963 году была президентом Лингвистического общества Америки.
Напишите отзыв о статье "Хаас, Мэри Розамунд"
Ссылки
- [www.seasite.niu.edu/Thai/spokenthai/Default.htm Electronic version of Haas and Subhanka’s Spoken Thai]
- [sealang.net/thai/haas-uc.htm Obituary] at Sealang Library
- [www.nap.edu/html/biomems/mhaas.html Obituary] by linguist Kenneth Pike
- [concise.britannica.com/ebc/article-9366381/Mary-R.-Haas Concise] Encyclopedia Britannica entry
Примечания
- ↑ Teeter, Karl [www.ogmios.org/310.htm Mary Haas Obituary]. Iatiku. Foundation for Endangered Languages (1996-8-31). Проверено 26 апреля 2008. [web.archive.org/web/20070824220100/www.ogmios.org/310.htm Архивировано из первоисточника 24 августа 2007].
Отрывок, характеризующий Хаас, Мэри Розамунд
– Очень интересно..Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
