Хаас, Эрл

Эрл Хаас (1888—1981) — американский врач-остеопат и изобретатель. Известен в первую очередь как изобретатель гигиенических тампонов (1929).

Окончил Канзасский городской колледж остеопатии в 1918 году и провел 10 лет в Колорадо в качестве сельского врача, а затем, в 1928 году, отправился в Денвер.

Изобретения

Он изобрел гибкое кольцо для противозачаточной диафрагмы (и заработал $50 000 от продажи патента), торговал недвижимостью и был президентом компании, производившей антисептики.

Хаас, по его словам, хотел изобрести нечто лучшее, чем те кусочки ткани, которыми приходилось пользоваться его жене и другим женщинам. Идея тампона пришла к нему благодаря подруге из Калифорнии, которая использовала во влагалище губку для впитывания менструальной крови. В 1929 году он разработал своеобразную пробку из хлопка, вставлявшуюся посредством двух картонных трубочек; это было сделано специально, чтобы женщине не нужно было прикасаться к хлопку.

Два года спустя, в 1931 году, он запатентовал своё изобретение, надеясь предложить его какой-нибудь фармацевтической фирме для промышленного производства. Попытки заинтересовать изобретением кого-либо, в том числе компанию Johnson & Johnson, не увенчались успехом. 16 октября 1933 года он наконец продал патент и торговую марку Гертруде Тендрих, деловой женщине, иммигрантке из Германии, за $32 000. Первые тампоны она изготовила в домашних условиях при помощи швейной машинки и трамбовочной машины доктора Хааса. В 1934 г. Тендрих вместе с компаньонами из Денвера учредила компанию «Тампакс сейлз Корпорейшн», став её первым президентом. Но, столкнувшись с нехваткой денег для широкого выхода на рынок, Тендрих стала искать новых партнеров, и в 1936 году была создана новая фирма «Tampax Incorporated», выведшая в том же году на массовый рынок тампон, разработанный в соответствии с первоначальным замыслом д-ра Хааса. Новый бренд мгновенно стал лидером продаж, обогнав по популярности тампон «Fibs» (в дальнейшем «The Kotex Tampon»), предложенный компанией «Kimberly-Clark».

Лондонская газета Sunday Times в 1969 году назвала Хааса одним из «1000 творцов двадцатого века».

После продажи прав на тампон д-р Хаас продолжил врачебную практику, а также занимался различными видами бизнеса. Позднее он сожалел о продаже прав, но радовался успеху своего изобретения. Умер д-р Хаас в возрасте 93 лет в 1981 году. Вплоть до смерти он предпринимал попытки улучшить тампон.

Отрывок, характеризующий Хаас, Эрл

Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.