Хаба
| Фараон Древнего Египта | |||||||||
| |||||||||
 Доломитовая чаша из музея изящных искусств (Бостон), на его поверхности выгравировано Хорово имя Хабы | |||||||||
| Хронология |
| ||||||||
 Хаба на Викискладе
| |||||||||
Хорово имя как Гор
|
Хаи-ба «Появление Ба» | |||||||||||||
| Туринский список |
| |||||||||||||
| Абидосский список |
| |||||||||||||
| древнегреческое имя по Манефону На латинском по Евсевию |
Соифес (Soyphes) (не подтверждено) Аноифис (Anoyphis) | |||||||||||||
Хаба — фараон Древнего царства Древнего Египта.
Содержание
Исторические источники
Хор-Ха-Ба, фараон III династии, хотя это не подтверждено ни одним царским списком. Имя Хаба вседа пишется в «серехе», нам не известны другие его имена. Имя переводится как Ха(и) — (по)являться, Ба — (душа) Ба. Существует одиннадцать памятников от эпохи правления Хаба, на которых сохранилось его имя Хора.
- 1. Печать найденная Дж. Куибеллом в городском районе древнего города Иераконполь. Содержащая надпись — имя Хор-ХаБа.
- 2. Надпись на сосуде из алебастра, найденная Л. Борхардтом в погребальном храме фараона Сахура, содержащая также имя Хор-ХаБа.
- 3. Печать найденная в восточном городе на острове Элефантина В. Кайзером в 1987 году.
- 4-8 Чаши из мрамора, порфира и известняка, найденные в гробнице Z 500 в Завиет эль-Ариан, Доусом Данхемом, сейчас находятся в музее изящных искусств в Бостоне. Содержат надписи — Хор — ХаБа.
- 9. Чаша из диорита с именем Хор-ХаБа, находится в Университетском колледже в Лондоне, была приобретена 26 июня 1922 года на аукционе «Сотбис», из коллекции Мак-Грегора. Происхождение неизвестно.
- 10. Чаша из диорита, находится в частной коллекции, также содержит вырезанную и просверлённую надпись Хор-ХаБа, из коллекции сделанной в Египте мистером Робиноу в 1895-6 годах. В коллекционном каталоге сообщается, что она была привезена из Дахшура.
- 11. Артефакт, печать находящаяся в Лондоне, в университетском колледже, представлена Ф. Питри в его «Истории», надпись содержит имя «Хор-ХаБа, Золотой Бог, что он скажет будет сделано».
Гипотезы
Хаба считается создателем «Круглой пирамиды», расположенной в в Завиет-эль-Эриане по дороге от Саккара по направлению к Гизе (в 4 км к югу от Гизы). Круглая пирамида представляет собой незаконченное строение, создаваемое в манере начала Древнего царства и представляющее собой ряд мастаб, надстроенных одна на другой. Первоначальная высота пирамиды Хабы могла составлять до 42 — 45 м (ныне она чуть больше 20 м), а площадь основания — около 83 × 83 м.
Погребальная комната высечена в скале под пирамидой. К ней ведёт лестница и галерея, выходящая на северо-восточную сторону. За пределами самой пирамиды её огибает с северо-востока, севера и северо-запада длинный, высеченный в скальном грунте коридор с тридцатью двумя тайниками или кладовыми. Ныне от этой пирамиды сохранилась лишь часть первой ступени, высотой около 20 метров, представляющая собой пирамидальный холм из известняка, с четырнадцатью рядами или слоями каменной кладки из того же материала. Она полностью засыпана песком и слилась с окружающей местностью.
Место в правлении
Должны признать, что наверняка почти ничего неизвестно о правлении Хаба. Его Несу-Бити и Небти имена неизвестны. Даже его положение в порядке наследования точно не установлено. Хотя он явно царствовал в последней части III династии, было также высказано предположение, что Хаба был Хоровым именем последнего царя более известного как Хуни. Но тем не менее общее мнение идентифицирует Хаба, как одного из предшественников Хуни. Ввиду доказательств, на позицию Санахта в III династии, и тесные архитектурные сходства между незавершённой пирамидой Сехемхета и одной в Завиет эль-Ариане, Хаба вполне может быть правдоподобно определён как непосредственный преемник Сехемхета, и таким образом третьим царём этой династии.
В Туринском царском списке Хаба отнесён к «потерянным» («стёртым») правителям, что свидетельствует о династических неурядицах, имевших место в правление Хабы. Однако, часть исследователей считает, что писец, составлявший этот папирус, попросту не смог вычитать полное имя фараона из более древних документов, на основании которых создавался Туринский список.
Имя Хабы записывалось в серехе, а не в картуше, характерном для конца III династии, и в иероглифическом письме состояло из слогов ха (восходящее Солнце) и ба (птица; очевидно, ябиру африканский).
Напишите отзыв о статье "Хаба"
Примечания
- ↑ Wiedergabe erfolgte gemäß dem Königspapyrus Turin, dort klafft an besagter Stelle ein Loch.
Литература
- История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. Часть 2. Передняя Азия. Египет / Под редакцией Г. М. Бонгард-Левина. — М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1988. — 623 с. — 25 000 экз.
- [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/1.htm Древний Восток и античность]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 1.
См. также
- Слоёная пирамида («Круглая пирамида» Хабы) в Завиет-эль-Эриане
| III династия | ||
| Предшественник | фараон Египта ок. 2663 — 2639 до н. э. |
Преемник: Хуни |
Отрывок, характеризующий Хаба
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
