Хабибрахманов, Ханиф Мирзагитович
| Хабибрахманов Ханиф Мирзагитович | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Жанр: |
скульптор |
| Учёба: |
МВХПУ (1978) |
| Награды: | |
Хабибрахманов Ханиф Мирзагитович (род. 12 ноября 1948) — скульптор, Заслуженный художник Республики Башкортостан (2006), Лауреат Государственной премии им. Салавата Юлаева (1992).
Биография
Хабибрахманов Ханиф Мирзагитович[1] родился 12 ноября 1948 года в деревне Шушнур Краснокамского района БАССР.
В 25 лет поступил в Строгановское училище, со второго раза, после работы на заводе «Уралмаш»[2].
В 1978 году окончил отделение художественной обработки металла факультета промышленного искусства (ныне — факультет монументального искусства) МВХПУ (Московская государственная художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова).
Заслуженный художник РБ (2006). Лауреат Государственной премии РБ им. Салавата Юлаева (1992). Член Союза художников РФ с 1982 года.
С 1988 года участник всероссийских и международных симпозиумов «Скульптура в камне».
Работы скульптора хранятся Башкирском Государственном художественном музее им. М.В. Нестерова (Уфа), частных коллекциях.
Семья хадожника: жена Людмила Ивановна — художник, автор гобеленов, батиков, педагог Уфимского училища искусств. Дочь Альбина — дизайнер фирмы «ЭрЭмСи», дочь Дина, художник, окончила Уфимскую академию искусств, преподаватель Уфимского училища искусств, сын Марат учится в академии искусств.
Выставки
С 1978 года Хабибрахманов Х.М. участвует в республиканских, всероссийских и всесоюзных, в том числе специальных (скульптура), зональных, региональных выставках.
Основные работы
Шесть крупных метафорических фигур, вписанных в арочные проемы в музее Салавата Юлаева в Малоязе. Скульптура Салавата Юлаева у здания Госсобрания РБ в Уфе. Бронзовая скульптура композитора Загира Исмагилова — Памятник Загиру Исмагилову. Гранитный бюст дважды Героя Советского Союза Мусы Гареева. Мемориал памяти пожарных. Мраморная скульптура «Аркаим».
Скульптуры «гвардейца балетной сцены» Хашима Мустаева, актера и драматурга Ильшата Юмагулова, профессора УГАИ им. З. Исмагилова Миляуши Муртазиной, выдающегося актера Олега Закировича Ханова.
Работы в бронзе «Соцветие Муз». Барельеф писателя Галимзяна Ибрагимова, установленный в Уфе на бульваре Ибрагимова.
Ханиф Мирзагитович является автором скульптурной композиции уфимского фонтана «Семь девушек»[3].
Награды
Государственная премия Республики Башкортостан им. Салавата Юлаева (1992).
Напишите отзыв о статье "Хабибрахманов, Ханиф Мирзагитович"
Примечания
- ↑ [www.shrb.ru/sculpture/habibrahmanov.htm Янчг Усднфмхйнб Пеяосакхйх Аюьйнпрнярюм. Хяйсяярбн Аюьйхпхх. Стю. Фхбнохяэ, Цпютхйю, Яйскэорспю, Дейнпюрхбмн-Опхйкюдмне Хяйсяярбн, Реюрпюкэмн-Дейнпюжхнммне Хяйсяярбн, Хяйсяярб...]
- ↑ [www.52m2.ru/?i=6&mode=2&sid=7&tid=7&cid=25&id=196 Журнал "Архитектура Строительство Дизайн" - архив]
- ↑ [sobakapavla.ru/ufa2015/ Уфа-2015: обновления]
Литература
- Багуманов А.И., Фаизова Ф.А. Лауреаты премии имени Салавата Юлаева: ст.‑зарисовки о творчестве. Уфа, 1999;
- Пространство и форма. Выставка современной российской скульптуры: каталог / сост. И.Н.Оськина. Уфа, 2006.
Ссылки
- [artru.info/ar/49405/ Хабибрахманов Ханиф Мирзагитович] // АртРу.инфо
- [www.istoki-rb.ru/archive.php?article=108 Информационно-публицистический еженедельник «Истоки»]
Отрывок, характеризующий Хабибрахманов, Ханиф Мирзагитович
Что значат эти упреки?Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
