Хабриева, Талия Ярулловна

Талия Ярулловна Хабриева
Дата рождения:	10 июня 1958(1958-06-10) (65 лет)
Место рождения:	Казань, ТАССР, СССР
Страна:	СССР СССР →Россия Россия
Научная сфера:	юриспруденция
Место работы:	ИЗиСП
Учёная степень:	доктор юридических наук
Учёное звание:	академик РАН (2011), профессор
Альма-матер:	Казанский государственный университет (1980)
Награды и премии:

Талия́ Яру́лловна Хабри́ева (тат. Хәбриева Талия Ярулла кызы, род. 10 июня 1958) — российский юрист и государственный деятель. Вице-президент Российской академии наук, академик РАН. Директор Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ (ИЗиСП), представитель Российской Федерации в Европейской комиссии за демократию через право (с 2013 года), член-корреспондент Международной академии сравнительного права.

Доктор юридических наук, профессор. Заслуженный юрист России. Заслуженный юрист Татарстана. Лауреат премии В. А. Туманова (2013).

Биография

В 1980 году с отличием окончила юридический факультет Казанского государственного университета.

В 1985 году во Всесоюзном научно-исследовательском институте советского законодательства защитила кандидатскую диссертацию «Телеологическое толкование советского закона: понятие, содержание, роль в юридической практике»; начала работать преподавателем, затем ассистентом, доцентом кафедры государственного и международного права юридического факультета Казанского университета. В 1992 году Талии Ярулловне присвоено учёное звание доцента кафедры государственного и международного права.

В 1996—2002 годах — ведущий научный сотрудник, заведующая сектором теории конституционного права, заместитель руководителя Центра публичного права Института государства и права РАН.

В 1997 году в Институте государства и права защитила докторскую диссертацию «Толкование Конституции Российской Федерации: теория и практика». С того же года является профессором Московского государственного института международных отношений (университета) МИД России.

В 1998—2001 годах находилась на государственной службе в должности статс-секретаря — заместителя Министра по делам федерации, национальной и миграционной политики Российской Федерации.

Профессор по кафедре конституционного права (2000). С 2001 года — директор Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации (ИЗиСП).

С 2003 года — приглашённый профессор Университета Париж-I Пантеон-Сорбонна (Франция).

С 2007 года — член Президиума Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки Российской Федерации.

29 мая 2008 года Т. Я. Хабриева была избрана членом-корреспондентом Российской академии наук; 22 декабря 2011 года — академиком, а в 2013 году — первой в истории женщиной — вице-президентом Академии наук.

Является членом Международного научного совета Фонда континентального права при Министерстве юстиции Франции.

В 2013 году директор Института назначена представителем Российской Федерации в Европейской комиссии за демократию через право (Венецианской комиссии).

Научная деятельность

Автор более 160 научных публикаций, отдельные работы переведены на английский, французский, итальянский и болгарский языки. Научная деятельность Т. Я. Хабриевой связана с исследованием проблем теории государства и права, теории толкования права, разработкой проблем телеологического (целевого) толкования закона и раскрытием его возможностей в правотворчестве, проблем реализации ценностного подхода к институтам и нормам права, выявления и повышения эффективности правоприменительной практики.

Т. Я. Хабриева активно участвовала в разработке свыше 30 законопроектов — федеральных конституционных и федеральных законов по реформированию основ федеративных отношений и местного самоуправления; по реформированию государственной службы Российской Федерации; по совершенствованию избирательного законодательства; по вопросам регулирования статуса граждан Российской Федерации, иностранных граждан и лиц без гражданства; по вопросам национального культурного развития народов России.

Член Совета при Президенте Российской Федерации по противодействию коррупции; Комиссии при Президенте Российской Федерации по вопросам реформирования и развития государственной службы; Экспертного совета при Управлении Президента Российской Федерации по обеспечению конституционных прав граждан; Комиссии Правительства Российской Федерации по законопроектной деятельности, научного совета при Совете Безопасности Российской Федерации и др.

Главный редактор «Журнала российского права», «Журнала зарубежного законодательства и сравнительного правоведения», заместитель председателя редакционного совета и ответственный редактор «Собрания действующего законодательства города Москвы», член редакционного совета журнала «Государство и право», член редколлегий научно-практического журнала «Конституционное и муниципальное право», нормативно-аналитического журнала «Госзаказ», член советов по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора юридических наук при ИЗиСП.

Член Попечительского совета Казанского (Приволжского) федерального университета, член постоянно действующего консультативно-совещательного органа — Общественного совета при Федеральной налоговой службе РФ.

Основные работы

• «Телеологическое (целевое) толкование советского закона» (1988);
• «Конституционный контроль» (1992);
• «Правовая охрана Конституции» (1995);
• «Толкование Конституции Российской Федерации: теория и практика» (1998);
• «Национально-культурная автономия в Российской Федерации» (2003; 2007, 2-е изд. на болг. яз.);
• «Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации и парламент» (2005, в соавт.);
• «Теория современной конституции» (2005, 2009, 2-е издание на болг., в соавт.);
• «Миграционное право России: теория и практика» (2008);
• «Современные проблемы самоопределения этносов» (2010).

Т. Я. Хабриева — руководитель авторских коллективов, ответственный редактор и соавтор монографий «Соотношение законодательства Российской Федерации и законодательства субъектов Российской Федерации» (2003); «Концепции развития российского законодательства» (2004, 2010); «Правительство Российской Федерации» (2005); первого в российской государствоведческой литературе учебного пособия «Парламентское право России» (1999, 2003), допущенного Министерством образования Российской Федерации в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности «Юриспруденция»; «Административная реформа в России» (2006); «Административная реформа в субъектах Российской Федерации» (2008); «Право и инновационная деятельность» (2011); «Коррупция: природа, проявления, противодействие» (2012); «Конституция Российской Федерации: от образа будущего к реальности (к 20-летию Основного Закона России)» (2013); «Венецианская комиссия: сто шагов к демократии через право» (2014); «Российская Арктика — территория права» (2014); «Арктическое право: концепция развития» (2014) и т. д.

Награды

Творческая и государственная деятельность Талии Ярулловны Хабриевой отмечена орденами «За заслуги перед Отечеством» III (2010) и IV степени (2008), орденом Александра Невского (2015), орденом Почёта (2005), орденом Дружбы (2013), медалью «В память 1000-летия Казани», почётным званием «Заслуженный юрист Российской Федерации», почётными грамотами Правительства Российской Федерации, Совета Федерации и Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, Счётной палаты Российской Федерации, нагрудным знаком «Почётный работник юстиции» (Минюст России), медалями А. Ф. Кони (Минюст России), другими ведомственными наградами, благодарностями высших должностных лиц субъектов Российской Федерации, Почётным знаком Института государства и права им. В. М. Корецкого НАН Украины и др.

В 2015 году удостоена Золотой медали имени М. М. Сперанского РАН за цикл работ «Конституционализация законодательства и правоприменительной практики».

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-60540.ln-ru Профиль Талии Ярулловны Хабриевой] на официальном сайте РАН
• [www.izak.ru/news.html?id=214 Страница] на сайте ИЗиСП (рус.)
• [vak.ed.gov.ru/habrieva Страница] на сайте ВАК
• [www.alrf.ru/Органы-Ассоциации/khabrieva.html Страница] на сайте АЮР
• [law.edu.ru/person/person.asp?persID=1180393 Страница] на сайте «Юридическая Россия»
• [isaran.ru/?q=ru/person&guid=D20F0350-5390-0062-D5AD-9FCC4476796E Историческая справка] на сайте Архива РАН
• [rg.ru/interviews/5071.html Публикации] в «Российской газете»
• [www.echo.msk.ru/programs/lex/679415-echo Интервью] на сайте радиостанции «Эхо Москвы»
• [scientificrussia.ru/articles/ya-na-storone-nauki Я на стороне науки] (интервью порталу «Научная Россия»)

Отрывок, характеризующий Хабриева, Талия Ярулловна

Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.


Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.