Хади Такташ (организованная преступная группировка)

ОПГ «Хади Такташ»
Место базирования	Россия Россия
Основана	Рауф Шарафутдинов, Анвар Халиуллин
Годы активности	1982 год — 2002 год
Территория	часть города Казань
Криминальная деятельность	Рэкет, отмывание денег, заказные убийства, вымогательство, сутенёрство, наркоторговля.
Противники	ОПГ «Перваки», «Жилка», «Павлюхинские» и другие преступные группировки Казани.

«Хади Такташ» — одна из самых известных российских ОПГ, которая возникла ещё в конце 1970-х годов и была ликвидирована лишь спустя 20 лет.

История возникновения

В конце 1970-х — начале 1980-х годов в средствах массовой информации и юридической литературе СССР появилось понятие «казанский феномен». Подростки из рабочих слободок, с окраин Казани, объединялись в молодёжные банды, носившие имена по названиям районов или улиц, на которых проживали члены данных группировок. Они начинали «делить асфальт», т. е. захватывать территории. Своего расцвета «казанский феномен» достиг в 1978 году, когда члены ОПГ «Теплоконтроль», более известные как «Тяп-Ляп», организовали ряд пробегов по Казани, насмерть забивая любых встречных. Правда, после этого с группировкой быстро покончили. Нескольких членов «Теплоконтроля» приговорили к смертной казни через расстрел.

Именно к таким группировкам и относилась «Хади Такташ». Она сложилась в 1982 году в Вахитовском районе Казани, на пересечении улиц Хади Такташа (в просторечье — Хадишка) и Жданова. Название происходило от улицы, на которой жили члены группировки. Часть из её членов уже успела отбыть тюремные заключения. Вначале это были подростки, которые на первых порах ограничивались нападениями на прохожих и драками с другими молодежными бандами. Период возвышения пришёлся на начало 1990-х годов — распад СССР и становление рыночной экономики.

Возвышение

В сентябре 1993 года трое жителей Казани — Ильсур Валеев, Рустем Бареев и Владимир Диденко — поехали по делам в Москву и бесследно пропали. Спустя некоторое время в столицу отправились ещё несколько жителей Казани — Александр Кобальнов, Булат Кулаков и Сергей Аксанов. Они были приятелями первых троих пропавших и поехали на их поиски. Вскоре они также исчезли.

В начале января 1994 года в коллекторе реки Чермянки на окраине Москвы было обнаружено два расчленённых трупа. Экспертиза показала, что это тела Кобальнова и Кулакова. Остальные четверо так до сих пор и не были обнаружены, и, видимо, тоже были убиты.

Вскоре выяснилось, что все погибшие и пропавшие были членами казанской группировки «Хади Такташ». К тому времени она раскололась на две бригады — «стариков» и «молодых». «Старики» выступали за традиционные понятия, а «молодые» — за реализацию их влияния в экономике, власти и в других сферах жизни.

Главой «стариков» в начале 1990-х годов был Рауф Шарафутдинов по кличке Рафа. Главой же «молодых» стал Анвар Халиуллин. «Молодые» стали активно заниматься бизнесом. Они взяли под свой контроль казанский комбинат «Оргсинтез», выгодно продавая его продукцию — крошку и пленку. «Старики» тут же решили брать долю с операций «молодых», но получили жёсткий отпор.

4 ноября 1992 года Анвар Халиуллин, отказавшийся делиться, был убит через дыру в заборе из ружья. В январе 1993 года «молодые» ответили — Шарафутдинов был убит в Москве на Пантелеевской улице. А вскоре последовали и уже упоминавшиеся шесть московских убийств и исчезновений. Все убитые относились к клану «стариков», что позволило посчитать, что к преступлению были причастны «молодые».

После завершения «зачистки» лидером «Хади Такташ» стал Николай Гусев. Он замкнул все основные финансовые потоки на себя. Своим партнером и правой рукой в группировке он делает умного и рассудительного Радика Галиакберова по кличке Раджа.

После истечения сроков расследования уголовного дела об убийстве шести человек в Москве и его приостановки Гусев уехал на постоянное место жительства в Испанию, где проживает и по сей день^{[когда?]}. Во главе группировки стал Галиакберов. Костяк банды составили Андрей Ситнов (Сито), Вадим Зайнутдинов (Бульба), Сергей Гребенников (Промокашка), Александр Сычёв (Сыч), Асхат Валиуллин (Хромой Асхат), Павел Комлев (Кащей), Айрат Хакимов (Хохол) и Денис Лонщаков (Толстый).

Раджа продолжил зачистку оставшихся «стариков». Были убиты более неактивные члены группировки Володин и Маряшин и ряд других. Поскольку врагов больше не осталось, «хадишевские» стали двигаться дальше. Они взяли под свой контроль всю проституцию Казани (только этот бизнес приносил до 5 тысяч долларов ежедневного дохода) и сферу сбыта наркотиков, реализуя в день до 1 кг героина. Шефство над проститутками доверили ранее судимому за изнасилование Александру Сычёву. Также «хадишевские» прибрали к рукам сферу ритуальных услуг Казани. В криминальный оборот попали более 40 фирм, заводов, ресторанов, банков и даже два кладбища, на одном из которых был похоронен Василий Сталин.

Некоторое время группировка вела себя относительно тихо. Но уже летом 1995 года были убиты активные её члены Эдуард Хайруллин и Дмитрий Воронцов. Через два года убили шурина Александра Кобальнова, который принимал активное участие в его поисках. Как всегда, свидетелей не было.

Самым кровавым в истории «Хади Такташ» по праву считается 1997 год — год её наивысшего расцвета.

Расцвет группировки

К этому времени Раджа создал классическое преступное сообщество с четкой иерархической структурой, боевыми подразделениями, разведкой и контрразведкой, разработал систему псевдонимов, которой пользовались его подчиненные при переговорах по мобильникам и пейджерам. Во время переговоров, которые удалось восстановить во время следствия, использовались, например, такие фразы: «он получил кроссовки» (синоним «белых тапочек»), «мы сделали Венеру» (труп-расчлененку). Галиакберов проводил «совещания» в офисе комбината «Здоровье». За опоздания на «планёрки» жестоко наказывал.

Наиболее опасными противниками Раджи в криминальном мире Казани была ОПГ «Жилплощадка» («Жилка») во главе с Хайдаром Закировым. «Жилковские» отобрали у «Хадишевских» комбинат «Оргсинтез», однако позже переключились на Санкт-Петербург, где летом 1996 года Закиров был убит киллерами. Это намного облегчило задачу Радже.

Другим противником «Хади Такташ» была промышлявшая в районе «Первые горки» группировка «Перваки». 25 августа 1997 года в квартире дома по улице Мавлютова обнаружили сразу три трупа — все члены «Перваков». Четвертая жертва осталась жива. Раиль Мубараков по кличке Рубль дал показания, изобличающие «хадишевских», в частности, Андрея Ситнова, который лично руководил расправой, и Сергея Гребенникова по кличке Промокашка.

Но вскоре Мубараков отказался от своих показаний, а двое других свидетелей — братья Николаевы, которые видели Ситнова и Гребенникова, были убиты. Ситнова и Гребенникова пришлось отпустить.

Лидерами группировки «Перваки» были Альберт Батров по кличке Бибик и Фердинанд Юсупов по кличке Федя. Половина группировки «Перваки», возглавляемая Батровым, объявила войну «хадишевским», а Юсупов занял стороннюю позицию.

В результате войны погибли 9 членов «Перваков» и несколько случайных свидетелей. Из «хадишевских» погиб только один, и ещё Ситнов был ранен во время одной из разборок.

5 августа 1998 года был убит бывший член «Хади Такташ» Никита Воздвиженский. 9 марта 1999 года был убит еще один бывший член «Хади Такташ» — Александр Сакмаров. Целью данного убийства, как позже выяснило следствие, было выманить Бибика из Москвы в Казань на похороны Сакмарова — тот был свояком Бибика. Но Бибик не приехал.

Конец группировки

По оперативным данным, в конце 1990-х годов «Хади Такташ» состояла из трех «бригад»: «раджовские», «волочаевские» и «кладбищенские». «Волочаевские» появились в середине 1990-х годов и получили своё название от улицы Волочаевская, где располагался один из немногих контролировавшихся бригадой объектов — станция техобслуживания. «Волочаевских» стали арестовывать осенью 1999 года (почти одновременно с участниками бригады Радика Галиакберова). Под стражу попал подозреваемый лидер ОПГ — Марс Гизатуллин (Марсик). Еще несколько человек, среди них Раис Галикеев, были объявлены в розыск.

В 2000 году Марсик был признан виновным в вымогательстве и незаконном лишении свободы и приговорен к трем годам лишения свободы. Освободившись, он, по слухам, собирался заняться бизнесом. Однако через месяц Марсика нашли расстрелянным в собственном автомобиле. На этом «волочаевские» фактически прекратили своё существование, тем более что у станции техосмотра появился новый хозяин. Между тем поиски участников бригады не прекратились. Спустя шесть лет был наконец задержан находившийся в розыске Галикеев.

10 ноября 1999 года было совершено покушение на лидера «Павлюхинской» ОПГ Казани Владимира Марушкина. Киллера задержала охрана Марушкина, но сам авторитет был убит. Задержанным оказался Анатолий Новицкий, киллер «Хади Такташ». Новицкий дал показания против Раджи.

В конце 1999 года Галиакберов, Сычёв, Гребенников, Ситнов и другие члены группировки «Хади Такташ» были арестованы. Большинство из них давать показания отказывались.

Следствие

Следствие по делу «Хади Такташ» доселе не имело аналогов. Впервые должно было быть вырвано под корень целое организованное преступное сообщество. Впервые в истории российского судопроизводства была применена программа защиты свидетелей — свидетелям надевали маски, изменяли голоса и фигуры.

По некоторым данным, во время следствия члены группировки предъявили правительству Татарстана ультиматум — или Раджа отпускается на свободу, или Президент Республики Шаймиев будет убит.

Суд

По подсчетам следствия, на счету ОПГ «Хади Такташ» не менее 60 убийств. Но доказанными суд признал лишь 13 из них. Галиакберов на все обвинения отвечал одинаково: «Я не Раджа, я Радик. Все это фикция».

В Верховном суде республики Татарстан дело пробыло больше года. Заседания откладывались под самыми невероятными предлогами: например, то один, то другой обвиняемый умудрялись в камере поранить руку или ногу. А одна из наиболее активных свидетельниц со стороны обвинения Юлия Гаврилова скончалась у себя дома от отравления угарным газом 24 декабря 2001 года. Её якобы погубил костер, разведенный неподалеку неизвестными бомжами. В январе 2002 года состоялся суд. Он приговорил:

• Галиакберова и Фахрутдинова - к пожизненному заключению
• Гребенникова и Сычева — к 24 годам лишения свободы
• Зайнутдинова и Ситнова — к 22 годам лишения свободы
• Новицкого и Чернеева — к 20 годам лишения свободы
• Широкова — к 15 годам лишения свободы.
• Лонщакова — к 12 годам лишения свободы.
• Хакимова — к 8 годам лишения свободы.
• Комлева — к 7 годам лишения свободы.
• Валлиулина — к 6 годам лишения свободы.

В приговоре особенно подчеркивались «дерзкий характер и высокая степень опасности содеянного». 23 января 2002 года началось оглашение.

Приговор обжаловали в Верховном суде России все осужденные. Одни просили прекратить дело в связи с недоказанностью, другие — отменить решение суда и провести процесс заново, а самой скромной была просьба одного из участников банды сократить ему срок хотя бы на год-два. Из жалоб бандитов следовало, что прокуратура не нашла ни оружия, которым, по данным следствия, пользовались обвиняемые, ни трупов якобы убитых ими лиц, а одного из них недавно даже видели живым. Лишь 7 из 13 бандитов захотели лично участвовать в рассмотрении их кассационных жалоб и в конце 2002 года были этапированы в Москву. Остальные, представляющие главным образом верхушку группировки, предпочли ждать решения суда в казанском изоляторе.

Передача папок уголовного дела в Верховный Суд России должна была состояться еще в мае 2002 года, однако осужденные всячески затягивали знакомство с материалами судебного следствия, дожидаясь вступления в силу нового уголовно-процессуального кодекса. За это время к прежним 13 адвокатам прибавились два новых.

Раджа прямо заявлял, что его освободят в зале суда. Но кассационная коллегия под председательством судьи Зямиля Галиуллина оказалась неподкупной и 4 февраля 2003 года отклонила все до единой жалобы осужденных и их адвокатов. Примечательно, что бандиты участвовали в этом процессе, находясь в СИЗО, с помощью телемонитора, на который транслировалось происходящее в зале суда. Определение Верховного суда повергло их в шок, но высказать своё возмущение преступники не смогли: телемониторы тут же отключили, а их самих спешно вернули в камеры.

Радик Галиакберов и Ринат Фахрутдинов в настоящее время находятся в колонии «Черный дельфин» в Оренбургской области.

Факты

• Девизом «хадишевских» было: «Хади Такташ — весь город наш!».
• Раджа был ярым поклонником фильма Фрэнсиса Копполы «Крёстный отец». Знал его наизусть и очень любил цитировать нравоучения дона Корлеоне подчиненным. Выглядеть лидер «хадишевских» старался как денди — носил солидный костюм с дорогим галстуком и бронежилет, с которым практически не расставался.
• За помощью к Радже, уже отбывающему пожизненный срок, обращались в 2003 году сотрудники правоохранительных органов, занимавшиеся расследованием убийства директора казанского пивзавода «Красный Восток» Айбата Айбатова, совершенного 20 февраля 1996 года. Раджа заявил, что некто Борис Булатов обращался к нему с просьбой ликвидировать Айбатова, но его не устроила сумма гонорара. Заказ принял другой бывший член его группировки — Сергей Павлов по кличке Матрос. Павлов и Булатов были арестованы и в 2006 году были приговорены к 9 и 11 годам лишения свободы соответственно. А Радже сделали некоторые послабления по режиму содержания.
• Галиакберов не оставлял попыток убедить окружающих в своей невиновности. Жаловался уполномоченному по правам человека в Оренбургской области. Затем в 2008 году подал жалобу в порядке надзора Генеральному прокурору России Юрию Чайке. В ней он указывал на нарушения, допущенные, по его мнению, в ходе следствия, а также несправедливость приговора.
• 4 августа 2008 года сотрудники правоохранительных органов Татарстана задержали Алексея Когтева. Он написал явку с повинной, в которой сознался в убийстве авторитета «Хади Такташ» и в подготовке убийства на территории Молдавии. 24 сентября 1994 года в лифте дома в Казани из автомата расстреляли Александра Маряшина. По оперативным данным, Маряшин по лидерству конкурировал с самим Радиком Галиакберовым. Убийство оставалось нераскрытым. Через год Когтев, после того, как согласно обвинениям, убил Маряшина по заказу приближенного к Радже Евгения Егорова (Урындык), получил новое задание — ликвидировать в Бельцах местного авторитета по кличке Разведчик. Когтев в течение всей осени 1995 года наблюдал за своей жертвой в Молдавии, но понял, что выполнить миссию нереально — цель тщательно охраняли. Он собрался вернуться в Татарстан, но был схвачен вычислившими его боевиками бригады Разведчика. Его похитили, вывезли в поле, где сломали ноги. После этого Когтева перевезли в одну из деревень, поместили в дом и приставили к нему охрану. Здесь от него потребовали выдать имена заказчиков. Пленник не только сообщил, кто заказал их лидера, но и рассказал об убийстве Маряшина, а люди Разведчика записали признания на видео. Когтев сбежал из плена в феврале 1996 года, ему удалось добраться до Казани. Верховный Суд Республики Татарстан приговорил его к 8 годам лишения свободы.
• 24 мая 2009 года в Санкт-Петербурге на проспекте Королёва был задержан Олег Быков (Бычий), с 1999 года находившийся в федеральном розыске. Он принимал непосредственное участие в похищениях людей в ходе внутреннего конфликта в «Волочаевской бригаде». Первый из заложников, Руслан Ахметзянов, выжил, а труп второго, Олега Федорова по кличке Большой, так и не был найден. Похищения были раскрыты в конце 1999 года, тогда удалось арестовать четверых «волочаевских». Вскоре они были осуждены. Но Олегу Быкову удалось скрыться вместе со своей сожительницей, которая в 2000 году обвинялась в торговле наркотиками, но сбежала из зала суда в момент оглашения приговора. Как выяснилось позже, оба беглеца перебрались в Санкт-Петербург и работали вплоть до задержания в торговом комплексе «Богатырский».
• В 2012 году Галиакберов был этапирован из «Черного дельфина» в Верховный суд Республики Татарстан для участия в процессе по уголовному делу «Перваков» в качестве свидетеля. Туда же привезли Фахрутдинова.. 15 мая 2012 года в Верховном суде Татарстана он был допрошен по поводу кровавой войны двух казанских группировок. Однако сам допрос занял около 15 минут — на все вопросы Раджа отвечал достаточно расплывчато. К примеру, Галиакберов заявил, что в 1990-е не имел никакого отношения к «Хади Такташ». В столице Татарстана городе Казани Раджа провел без малого 8 месяцев в СИЗО на улице Япеева и уехал обратно в самую закрытую тюрьму России только в январе 2013 года. Дело в том, что его должны были допросить по делу ОПГ «Калуга». А в судебной системе Татарстана разгорелся новый скандал, вызванный оправдательным приговором членам ОПГ «Перваки», которых обвиняли в многочисленных убийствах.

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=tG7Zr0UIlUI Фильм из цикла «Криминальная Россия» — «Конец бригады»]
• [1k.com.ua/59/details/5/5 «Хади Такташ — весь город наш»]
• [www.aferizm.ru/criminal/ops/st_k_kazan_fenomen.htm Жизнь и смерть «казанского феномена»]

Отрывок, характеризующий Хади Такташ (организованная преступная группировка)

Я получила письмо от брата, который мне объявляет о своем приезде с женой в Лысые Горы. Радость эта будет непродолжительна, так как он оставляет нас для того, чтобы принять участие в этой войне, в которую мы втянуты Бог знает как и зачем. Не только у вас, в центре дел и света, но и здесь, среди этих полевых работ и этой тишины, какую горожане обыкновенно представляют себе в деревне, отголоски войны слышны и дают себя тяжело чувствовать. Отец мой только и говорит, что о походах и переходах, в чем я ничего не понимаю, и третьего дня, делая мою обычную прогулку по улице деревни, я видела раздирающую душу сцену.
Это была партия рекрут, набранных у нас и посылаемых в армию. Надо было видеть состояние, в котором находились матери, жены и дети тех, которые уходили, и слышать рыдания тех и других. Подумаешь, что человечество забыло законы своего Божественного Спасителя, учившего нас любви и прощению обид, и что оно полагает главное достоинство свое в искусстве убивать друг друга.
Прощайте, милый и добрый друг. Да сохранит вас наш Божественный Спаситель и его Пресвятая Матерь под Своим святым и могущественным покровом. Мария.]
– Ah, vous expediez le courier, princesse, moi j'ai deja expedie le mien. J'ai ecris а ma pauvre mere, [А, вы отправляете письмо, я уж отправила свое. Я писала моей бедной матери,] – заговорила быстро приятным, сочным голоском улыбающаяся m lle Bourienne, картавя на р и внося с собой в сосредоточенную, грустную и пасмурную атмосферу княжны Марьи совсем другой, легкомысленно веселый и самодовольный мир.
– Princesse, il faut que je vous previenne, – прибавила она, понижая голос, – le prince a eu une altercation, – altercation, – сказала она, особенно грассируя и с удовольствием слушая себя, – une altercation avec Michel Ivanoff. Il est de tres mauvaise humeur, tres morose. Soyez prevenue, vous savez… [Надо предупредить вас, княжна, что князь разбранился с Михайлом Иванычем. Он очень не в духе, такой угрюмый. Предупреждаю вас, знаете…]
– Ah l chere amie, – отвечала княжна Марья, – je vous ai prie de ne jamais me prevenir de l'humeur dans laquelle se trouve mon pere. Je ne me permets pas de le juger, et je ne voudrais pas que les autres le fassent. [Ах, милый друг мой! Я просила вас никогда не говорить мне, в каком расположении духа батюшка. Я не позволю себе судить его и не желала бы, чтоб и другие судили.]
Княжна взглянула на часы и, заметив, что она уже пять минут пропустила то время, которое должна была употреблять для игры на клавикордах, с испуганным видом пошла в диванную. Между 12 и 2 часами, сообразно с заведенным порядком дня, князь отдыхал, а княжна играла на клавикордах.


Седой камердинер сидел, дремля и прислушиваясь к храпению князя в огромном кабинете. Из дальней стороны дома, из за затворенных дверей, слышались по двадцати раз повторяемые трудные пассажи Дюссековой сонаты.
В это время подъехала к крыльцу карета и бричка, и из кареты вышел князь Андрей, высадил свою маленькую жену и пропустил ее вперед. Седой Тихон, в парике, высунувшись из двери официантской, шопотом доложил, что князь почивают, и торопливо затворил дверь. Тихон знал, что ни приезд сына и никакие необыкновенные события не должны были нарушать порядка дня. Князь Андрей, видимо, знал это так же хорошо, как и Тихон; он посмотрел на часы, как будто для того, чтобы поверить, не изменились ли привычки отца за то время, в которое он не видал его, и, убедившись, что они не изменились, обратился к жене:
– Через двадцать минут он встанет. Пройдем к княжне Марье, – сказал он.
Маленькая княгиня потолстела за это время, но глаза и короткая губка с усиками и улыбкой поднимались так же весело и мило, когда она заговорила.
– Mais c'est un palais, – сказала она мужу, оглядываясь кругом, с тем выражением, с каким говорят похвалы хозяину бала. – Allons, vite, vite!… [Да это дворец! – Пойдем скорее, скорее!…] – Она, оглядываясь, улыбалась и Тихону, и мужу, и официанту, провожавшему их.
– C'est Marieie qui s'exerce? Allons doucement, il faut la surprendre. [Это Мари упражняется? Тише, застанем ее врасплох.]
Князь Андрей шел за ней с учтивым и грустным выражением.
– Ты постарел, Тихон, – сказал он, проходя, старику, целовавшему его руку.
Перед комнатою, в которой слышны были клавикорды, из боковой двери выскочила хорошенькая белокурая француженка.
M lle Bourienne казалась обезумевшею от восторга.
– Ah! quel bonheur pour la princesse, – заговорила она. – Enfin! Il faut que je la previenne. [Ах, какая радость для княжны! Наконец! Надо ее предупредить.]
– Non, non, de grace… Vous etes m lle Bourienne, je vous connais deja par l'amitie que vous рorte ma belle soeur, – говорила княгиня, целуясь с француженкой. – Elle ne nous attend рas? [Нет, нет, пожалуйста… Вы мамзель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка. Она не ожидает нас?]
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился, как будто ожидая чего то неприятного.
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться.
Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.
– Et moi qui ne me doutais pas!… – восклицала княжна Марья. – Ah! Andre, je ne vous voyais pas. [А я не подозревала!… Ах, Andre, я и не видела тебя.]
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.