Румковский, Хаим

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Хаим Румковский»)
Перейти к: навигация, поиск
Мордехай Хаим Румковский
Mordechaj Chaim Rumkowski

Румковский пробует суп в гетто
Род деятельности:

промышленник, затем глава юденрата Лодзинского гетто

Дата рождения:

27 февраля 1877(1877-02-27)

Место рождения:

Бугрин, Волынь

Гражданство:

Польша

Дата смерти:

28 августа 1944(1944-08-28) (67 лет)

Место смерти:

Освенцим

Мордехай Хаим Румковский (польск. Mordechaj Chaim Rumkowski; 27 февраля 1877, Волынь — 28 августа 1944, Освенцим) — польский промышленник еврейского происхождения. В годы Второй мировой войны был главой юденрата Лодзинского гетто.



Биография

В начале XX века Хаим Румковский поселился в Лодзи[1]. Был назначен председателем юденрата 13 октября 1939 года, а с 30 апреля 1940 года ему было поручено организовать жизнь евреев в гетто[2].

Как и все руководители юденратов, Мордехай Румковский был вынужден лавировать между попытками сохранить еврейское население гетто и выполнением приказов нацистов. Мордехай Румковский является одним из наиболее спорных руководителей, поскольку он активно сотрудничал с нацистами, выявлял и пресекал любые попытки организации сопротивления. Его управление называли диктаторским. Он полностью контролировал все стороны жизни в гетто — от питания и работы до заключения браков.

Мордехай Румковский считал, что труд евреев в пользу оккупационных властей позволит избежать уничтожения гетто и поэтому в гетто было создано 120 предприятий, на которых работали узники.

В сентябре 1942 года, когда нацисты приказали выдать еврейских детей (а также стариков старше 65 лет) для отправки их в лагерь смерти, он произнёс перед жителями гетто агитационную речь с рефреном «Отдайте мне ваших детей!», пытаясь убедить их, что ценой жизни детей можно будет спасти жизни многих других узников гетто.

Депортирован вместе с семьёй в Освенцим, где был убит[1].

Является одним из главных героев романа шведского писателя Стива Сем-Сандберга «Отдайте мне ваших детей!».

Напишите отзыв о статье "Румковский, Хаим"

Примечания

  1. 1 2 [rujen.ru/index.php/%D0%A0%D0%A3%D0%9C%D0%9A%D0%9E%D0%92%D0%A1%D0%9A%D0%98%D0%99_%D0%A5%D0%B0%D0%B8%D0%BC-%D0%9C%D0%BE%D1%80%D0%B4%D0%B5%D1%85%D0%B0%D0%B9 Хаим Румковский] — статья из Российской еврейской энциклопедии
  2. Дан Михман, Михаил Хейфиц. Катастрофа европейского еврейства, части 3-4. — Тель-Авив: Издательство Открытого университета Израиля, 1995. — С. 255. — 474 с. — ISBN 9789650602338.

Ссылки

  • [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/Holocaust/lodzdep.html Rumkowski’s «Give Me Your Children» Speech]
  • [www1.yadvashem.org.il/odot_pdf/Microsoft%20Word%20-%205839.pdf Rumkowski, Mordechai Chaim] — материал центра Яд Вашем
  • [motlc.wiesenthal.com/text/x11/xm1136.html Rumkowski, Mordechai Chaim] — материал мультимедиабиблиотеки Центра Симона Визенталя
  • [www.diapozytyw.pl/en/site/ludzie/chaim_rumkowski Biography of Mordechai Rumkowski] — материал Информационной службы диапозитивов.

Отрывок, характеризующий Румковский, Хаим

– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…