Хаин, Виктор Ефимович

Виктор Ефимович Хаин
Дата рождения:	13 (26) февраля 1914(1914-02-26)
Место рождения:	Баку, Бакинская губерния, Российская империя (ныне Азербайджан)
Дата смерти:	24 декабря 2009(2009-12-24) (95 лет)
Место смерти:	Москва, Российская Федерация
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	геолог
Место работы:	Геологический институт РАН
Учёная степень:	доктор геолого-минералогических наук
Учёное звание:	академик АН СССР, академик РАН
Альма-матер:	Азербайджанский индустриальный институт
Награды и премии:

Ви́ктор Ефи́мович Ха́ин (13 (26) февраля 1914, Баку — 24 декабря 2009, Москва) — советский российский учёный-геолог. Академик АН СССР (1987, член-корреспондент с 1966).

Биография

Юность, образование

Виктор Ефимович Хаин родился в Баку 13 (26) февраля 1914 года. Окончил геолого-разведочное отделение горного факультета Азербайджанского индустриального института (ныне Азербайджанская государственная нефтяная академия). Работал в Азнефтеразведке до 1938 года. В 1938 году перешел в Азербайджанский нефтяной научно-исследовательский институт, где проработал до 1941 года. В 1940 году в Центральном Научно-исследовательском геолого-разведочном институте (в Ленинграде) защитил кандидатскую диссертацию. С 1941 по 1945 год был призван в ряды Красной Армии и прослужил в полку Бакинской армии противовоздушной обороны до 1945 года.

Научная карьера

С 1945 года перешел работать в институт геологии Академии наук Азербайджана, где вскоре был назначен зав. отделом региональной геологии и одновременно преподавал курс геотектоники в Азербайджанском индустриальном институте. Под его руководством была издана монография «Геология Азербайджана», геологическая карта и тектоническая карты Азербайджана. В 1947 году защитил в институте геологии АН Азербайджана докторскую диссертацию по геологическому строению и нефтегазоносности Юго-Восточного Кавказа. В 1949 году получил звание профессора на кафедре геологии нефти и газа и проработал там до 1954 года, опубликовав фундаментальную монографию «Геотектонические основы поисков нефти». В 1954 году переехал в Москву. Самоотверженный труд учёного-геолога был высоко оценен и в 1966 году В. Е. Хаин избирается членом-корреспондентом АН СССР, а в 1987 году академиком АН СССР по геотектонике и геофизике.

Инициативы последних лет

В 2009 году В. Е. Хаин выступил инициатором Коммюнике «Geochange» («Geochange» Communiqué — по глобальным изменениям геологической среды) совместно со своим учеником — вице-президентом МАН (Международная Академия Наук (Здоровье и Экология)), академиком МАН и РАЕН, доктором геолого-минералогических наук, профессором Эльчином Нусратовичем Халиловым.^{[нет в источнике]}К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) В коммюнике («Geochange» Communiqué) приводятся геологические и геофизические факты, подтверждающие глобальные изменения геологической среды, являющиеся причиной существенного повышения сейсмической и вулканической активности Земли, а также существенного ускорения дрейфа магнитных полюсов и глобальных климатических изменений. Коммюнике было поддержано Научным координационным советом WOSCO (Всемирная Организация по Научному Сотрудничеству) подписано видными учеными, общественными и политическими деятелями и специалистами. Коммюнике предназначено для предоставления в ООН, Евросоюз, Международные организации и главам государств

Хаин на протяжении всей жизни поддерживал тесное сотрудничество со многими учеными мира, активно участвовал в совместных научных исследованиях и международных проектах. При научной поддержке Хаина создана Глобальная Сеть Прогнозирования Землетрясений (Global Network for the Forecasting of Earthquakes).

Умер 24 декабря 2009 года. Похоронен на Троекуровском кладбище.

Редакторская деятельность

В. Е. Хаин являлся членом редколлегий наиболее авторитетных российских и международных журналов — «Геотектоника», «Science without Borders. Transactions of the International Academy of Science H & E.», «Природа», «Вестник МГУ. Геология», «Известия Вузов. Геология и разведка» и др. Он также был главным редактором журнала «Геология».

Награды

• 1987 — удостоен Государственной премии СССР.
• 1992 — награждён золотой медалью им. А. П. Карпинского
• 1993 — за цикл работ «Глобальная тектоника Земли» удостоен первой премии им. М. В. Ломоносова.
• 1995 — за ряд фундаментальных научных работ награждён Государственной премией Российской Федерации.
• 2002 — Премия имени А. Д. Архангельского за монографию «Тектоника континентов и океанов».

Хаин — академик АН СССР, академик РАН, лауреат Государственных премий СССР и Российской Федерации, автор более 1000 научных трудов, в том числе около 60-ти фундаментальных монографий, почётный доктор Парижского Университета им. Пьера и Марии Кюри, почётный член Европейской Академии Наук, действительный член Международной Академии Наук (Здоровье и Экология), член Нью-Йоркской академии наук, почетный член Французского, Лондонского, Болгарского и Американского геологических обществ, член Американского геофизического союза и Американской ассоциации геологов-нефтяников, член-корреспондент Международного комитета по истории геологических наук.

Хаин награждён золотой медалью им. П. Фурмарье Королевской бельгийской академии наук, медалью Штейнмана Германского геологического общества, медалью Прествича Французского геологического общества, Золотой медалью и Дипломом первой степени Всемирной организации по научному сотрудничеству, Золотым знаком имени лауреата нобелевской премии Павлова Международной Академии Наук Health and Ecology.

Почётный профессор кафедры динамической геологии Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова. В 2007 году Хаин был избран почётным президентом Международной Академии Наук (Здоровье и Экология), Austria, Innsbruck).

Научно-общественная деятельность

В 2009 году Хаин был избран почётным президентом WOSCO (Всемирная Организация по Научному Сотрудничеству).

В последние годы посвятил научные исследованиям наиболее важным проблемам человечества: исследованиям цикличности сейсмической и вулканической активности и их связи с другими геологическими и космическими факторами.

Его исследования в области глобальных изменений геологической среды позволили с новых позиций взглянуть на процессы климатических изменений и геологической жизни Земли. Этим исследованием посвящены его фундаментальные монографии и статьи:

• В. Е. Хаин, Э. Н. Халилов. Цикличность геодинамических процессов: Её возможная природа. Москва, Научный Мир, 2009, 520 с.;
• В. Е. Хаин, Э. Н. Халилов. Пространственно-временные закономерности сейсмической и вулканической активности. Bourgas, Bulgaria, SWB, 2008, 304 c.;
• V.E.Khain, E.N.Khalilov. ABOUT POSSIBLE INFLUENCE OF SOLAR ACTIVITY UPON SEISMIC AND VOLCANIC ACTIVITIES: LONG-TERM FORECAST. SCIENCE WITHOUT BORDERS. Transactions of the International Academy of Science H & E.Vol.3. 2007/2008, SWB, Innsbruck, 2009 ISBN 978-9952-451-01-6 ISSN 2070-0334 ;
• V.E.Khain, E.N.Khalilov. GLOBAL CLIMATE FLUCTUATION AND CYCLICITY OF THE VOLCANIC ACTIVITY. Transactions of the International Academy of Science H & E. Vol.3. 2007/2008, SWB, Innsbruck, 2009 ISBN 978-9952-451-01-6 ISSN 2070-0334 ;

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-1936.ln-ru Профиль Виктора Ефимовича Хаина] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Хаин, Виктор Ефимович

Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.