Хайди (повесть)

Хайди
Автор:	Иоханна Спири
Жанр:	Детская литература

Хайди: годы странствий и учёбы (нем. Heidis Lehr- und Wanderjahre) или обычно коротко Хайди — это повесть о событиях в жизни маленькой девочки, живущей на попечении своего деда в Швейцарских Альпах. Как указала на титульном листе в 1880 году автор, швейцарская писательница Иоханна Спири, повесть написана

для детей и тех, кто любит детей.

Два продолжения: «Хайди растёт» и «Дети Хайди» были написаны не Спири, — их написал английский переводчик Чарльз Триттен, уже после смерти писательницы.

Повесть о Хайди является одним из самых известных произведений швейцарской литературы .

Сюжет

Адельхайд (последняя буква произносится как «т»), она же «Хайди», девочка-сирота, которую опекает в швейцарском Майенфельде её тётя Дэтэ. Тётушка устраивается работать во Франкфурт и отвозит 8-летнюю Хайди к деду. Тот не в ладах с жителями родной деревни, а потому живёт бобылём на отгонном пастбище, — его прозвали «Альп-Ой» («Альпийский дедушка» на диалекте Граубюнден).

Сперва дед недоволен приездом Хайди, но со временем девочке удаётся преодолеть его внешнюю отчуждённость и зажить душа в душу: с ним и его лучшим другом, — пастухом коз или как его называл дедушка Хайди "повелитель коз Питер

Дэтэ через три года возвращается и перевозит Хайди во Франкфурт к 11-летней девочке-инвалиду по имени Клара Сесеман. Целый год Хайди живёт с Кларой, неоднократно сталкиваясь со строгой экономкой семьи Сесеман фрау Роттенмейер, — девочка сильно тоскует. Утешением ей служит обучение грамоте, мотивированное желанием вернуться домой и читать слепой бабушке Петера. Пошатнувшееся здоровье ребёнка и несколько случаев лунатизма (она унаследовала склонность к эпилепсии от матери) убеждают доктора Клары отправить Хайди обратно к дедушке.

Возвращение внучки побуждает деда спуститься в деревню, — наступает конец его уединению.

Хайди и Клара пишут друг другу письма. Врач, посетивший Хайди и дедушку, рекомендует Кларе совершить путешествие и навестить подругу. Между тем, Хайди учит Петера читать.

Клара приезжает в следующем году и проводит с Хайди чудесное лето. От козьего молока и свежего горного воздуха она чувствует себя всё лучше, но Петер из ревности сбрасывает её пустую инвалидную коляску с горы. Но Хайди пытается догнать коляску и падает за ней следом в обрыв. К счастью ее дедушка и Питер спасли ее .Клара от испуга за свою подругу встает. И все увидев это начинают учить ее ходить без коляски, и ей это удаётся. Бабушка и отец вне себя от радости, когда видят Клару идущей.

Богатая семья Клары обещает дать Хайди кров и обеспечить её, в случае, если по какой-либо причине дедушка будет это делать не в состоянии.

Галерея

Иллюстрации Джесси Смит, 1922

• Heidi.jpg

  Обложка

• Heidi and her grandfather.jpg

  Хайди у дедушки

Экранизации

• 1968 — Хайди / Heidi — фильм «NBC», реж. Делберт Манн, композитор Джон Уильямс; в ролях: Дженнифер Эдвардс (Хайди), Майкл Редгрейв (Дедушка), Мириам Споэрри (рум. Miriam Spoerri, Тётя Дэтэ), Джон Молдер-Браун (Петер), Зулейка Робсон (англ. Zuleika Robson, Клара), Максимилиан Шелл (Герр Сесеман), Джин Симмонс (Фрау Роттенмейер)…
• 1974 — Хайди — девочка Альп (аниме)
• 1993 — Хайди (США)
• 2005 — Альпийская сказка (англ. Heidi)
• 1990 - Гора мужества (продолжение экранизации "Хайди")
• 2015 - Heidi (2015, Spielfilm), CH/D, Regie: Alain Gsponer, mit Anuk Steffen (Heidi), Peter Lohmeyer (Sebastian), Bruno Ganz (Almöhi), Katharina Schüttler (Fräulein Rottenmeier), Maxim Mehmet (Herr Sesemann)

Литература

• Петер Штамм. Хайди (по мотивам сказки Иоганны Шпири). М., Текст, 2012.

Ссылки

• [www.imdb.com/character/ch0029456/ Хайди (персонаж)] на imdb
• [www.philatelia.ru/literature/plots/?id=445 Хайди в филателии]
• [www.world-art.ru/animation/animation.php?id=268 Хайди — девочка Альп (анимационный фильм, 1974, Япония)]

Отрывок, характеризующий Хайди (повесть)

Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.