Хайдусобосло

Ха́йдусо́босло (венг. Hajdúszoboszló) — город на востоке Венгрии, входящий в состав медье Хайду-Бихар, находящийся в 18 километрах от административного центра Дебрецен, третий по количеству жителей в медье Хайду-Бихар.

Местоположение

В восточной части Венгрии, недалеко от украино-венгерской границы, в 202 км от Будапешта и в 21 км от второго по величине города Венгрии — Дебрецен находится город Хайдусобосло. В настоящее время это один из самых популярных бальнеологических курортов страны. Его называют ещё «Меккой для ревматиков и раем для любителей купания».

Обезлюдевший после нашествия турок город возродился благодаря Иштвану Бочкаи/Bocskai Istvan. В сентябре 1606 г. трансильванский князь, конный памятник которому установлен в центре города, на площади Героев (Hosok terе), дал здесь земли (а тем самым и дом) семистам гайдукам за их заслуги в борьбе, которую вели против Габсбургов, за независимость.

Поворотный момент в жизни города Хайдусобосло настал 26 октября 1925 года, когда на северо-востоке от города, с глубины 1090 метров, на поверхность вырвался природный газ, принесший с собой термальную воду коричневатого цвета, с температурой 75 С, необыкновенным ароматом, обладающей неповторимым составом.

Под руководством геолога Ференца Паваи-Вайны/Pavai Vajna Ferenc (его бюст установлен в парке купальни) на окраине города проводились работы по поиску природного газа. Во время бурения одной из скважин из неё с невероятной силой вырвалось наружу «горячее золото» — коричневатая лечебная вода со специфическим запахом, имеющая уникальный состав. Разумеется, её лечебные свойства проявилось позже, когда женщины, регулярно стиравшие одежду в канавах и ямах, где стекала горячая вода, обратили внимание на то, что мучившие их на протяжении многих лет боли в суставах стали стихать.

Воду стали изучать бальнеологи, химики, врачи, в результате чего началось развитие известного во всей Европе курорта. Исследования также показали, что вода содержит битум, а также значительное количество тяжелых элементов, например: титан, ванадий, медь, цинк, барий и др. К этому времени на территории Европы было открыто достаточно горячих источников, и люди уже поняли их целебную силу. Поэтому обнаружение нового источника было как нельзя кстати. При исследовании воды было установлено, что температура в источнике достигает 75°C.

Местные термальные лечебные воды благоприятно воздействуют на организм и с успехом применяются в бальнеотерапии. На курорт приезжают лечить хронические воспаления суставов, артроз, хондроз, невралгия и неврит, миалгия, хронический аднексит, бесплодность, экзема, псориаз, пруриго, реабилитация параличей и спортивных травм.

Привлекательность курорта заключается не только в большом количестве термальных источников, но и в особенностях местного микроклимата, обусловленного большим количеством солнечных дней в году (число солнечных часов в год достигает 2000) и благоприятным влиянием воздуха, насыщенного испарениями солей йода с огромной водной поверхности многочисленных водоемов превышающей 5,5 га, и которые питаются источником.

В центре города более 75 лет назад построен самый большой водолечебный комплекс в Венгрии, занимающий территорию 25 га. Несомненной достопримечательностью курорта является так же огромный аквапарк, который не могут оставить без внимания ни дети, ни взрослые. Аквапарк был открыт в 2000 году и был первым в Венгрии. Всего здесь 9 горок, самая большая из которых состоит из 4 уровней и её длина 1 км. Есть специальные мелкие бассейны для малышей, в которых стоят статуи больших слонов.

В парке перед пляжем «Колольный дом»/Haranghaz (Золтан Рац) выступает как архитектурное обрамление необычным, изготовленным из сплава алюминия колоколам — здесь собрана уникальная коллекция — около полсотни разнообразных колоколов. Супружеская пара Эдит Оборзил и Тибор Енэи запатентовали метод отлива колоколов. Эта коллекция колоколов является даром Эдит Оборзил, родившейся в Хайдусобосло.

В городе много музеев, например, музей архитектуры и быта, Гайдацкий музей народного творчества, а также картинная галерея.

Храм Святого Ласло относится к 18 веку. Здесь находятся фрески, повествующие об истории открытия местных термальных вод. Рядом с проспектом Силфакалья (Szilfakalja ut) греко-католическая община, насчитывающая всего несколько сотен прихожан, построила церковь в византийском стиле с использованием современных материалов.

В католической церкви (1776) на ул. Бочкаи (Bocskai u.) фрески рассказывают о развитии курорта. Карол Войтыла, ставший впоследствии папой Иоанном Павлом II, побывал здесь в бытность свою епископом Кракова (†2005).

По соседству находится музей Бочкаи/Bocskai Muzeum, в котором можно увидеть, например, пастуший армяк, вышитые женские полушубки из овечих шкур, искусные кованые обивки для подвод, а также познакомиться с работами более двадцати современных художников-ремесленников города. А если какая-то вышивка, резьба по дереву, хлыст или кованое украшение вам особенно понравятся, можно лично обратиться к мастеру.

На площади Кальвин (Kalvin ter) находится реформатская церковь, построенная на фундаменте XV века. Её крепостная стена является, пожалуй, самым значительным архитектурным памятником города.

В Хайдусобосло множество ресторанчиков, кафе, баров на любой вкус. На проспекте Матяш кирай (Matyas kiraly utjа) одна рядом с другой стоят гостиницы, большинство которых имеет собственные лечебные купальни и врачей-специалистов. В летний сезон по вечерам улицу заполняют отдыхающие.

На многочисленных площадках города проходят представления оперетты, народной музыки, джаза и концерты популярной музыки.

Гуляющие, сидящие на террасах кафе и ресторанов люди — все это создает неповторимую атмосферу курорта. Богатая летняя программа продолжается и осенью: на аллее гостиниц необычные деликатесы можно попробовать на Фестивале биопродуктов и вина. Можно совершить экскурсию в находящиеся недалеко отсюда Дебрецен/Debrecen и Хортобадь/Hortobagy. Здешний аэродром/repuloter является одним из центров парашютного спорта и полетов на воздушных шарах, здесь же можно совершить прогулочный полет на самолете.

Одна из главных достопримечательностей Венгрии — Хортобадьская степь (пуста), находится все лишь в нескольких километрах от Хайдусобосло. Это самый большой национальный парк Венгрии, где сохранены уникальный животный и растительный мир.

Достопримечательности

Одна из главных достопримечательностей Венгрии — Хортобадьская степь (пуста), находится всего лишь в нескольких километрах от Хайдусобосло

Ссылки

• hajduszoboszlo.hu Страница города

Отрывок, характеризующий Хайдусобосло

– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.