Запрет морской торговли

Запре́т морско́й торго́вли (кит. 海禁, пиньинь: hǎijìn, палл.: хайцзинь, буквально: «морской запрет») существовал в Китае при династиях Мин и Цин. Он был введён с целью борьбы с прибрежным пиратством, но наносил огромный ущерб национальной экономике и на протяжении столетий сдерживал рост прибрежных поселений.

Династия Мин

Инициатором введения запрета выступил в 1371 году враждебно настроенный к иностранцам император Хунъу. Иноземцев было разрешено впускать в Китай по морю только в случае подношения ими даров императору. Предполагалось создание огромного флота для защиты побережья от пиратов (см. Чжэн Хэ). К осуществлению охранных мероприятий решено было привлечь японское правительство.

В середине XVI века чиновничество позволило португальцам обосноваться в Макао и не позднее 1567 года добилось от императора отмены запрета на торговлю с ними. После возобновления торговля с внешним миром была сосредоточена в городах Гуанчжоу, Цюаньчжоу и Нинбо. Через эти поселения в Китай проникали христианские миссионеры, такие как Франциск Ксаверий и Маттео Риччи.

Династия Цин

С приходом к власти в Пекине цинской династии морской запрет был восстановлен в 1647 году. Мишенью запрета на торговлю в этот раз стал верный династии Мин пиратский капитан Коксинга, который прибрал к рукам часть Фуцзяньского побережья и остров Тайвань.

В 1655 году с целью подрыва морской мощи Коксинги крестьяне, населявшие морские берега в провинциях Гуандун, Фуцзянь, Чжэцзян, Цзянсу и Шаньдун, были по указу пекинского правительства переселены на 15—25 км вглубь материка.

В XIX веке запрет морской торговли привёл к трениям между китайским правительством и западными державами, которые вылились в Первую опиумную войну. По условиям Нанкинского договора (1842) Китай открыл ряд портов для торговли с иностранцами.

См. также

• Сакоку — аналогичная политика изоляционизма, действовавшая в Японии

Литература

• Von Glahn, Richard. Fountain of Fortune: money and monetary policy in China, 1000—1700. University of California Press, 1996. ISBN 0-520-20408-5
• Deng, Gang. Maritime Sector, Institutions, and Sea Power of Premodern China. Greenwood Press, 1999. ISBN 0-313-30712-1

Отрывок, характеризующий Запрет морской торговли

Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.