Хайюань

Хайюань
Чжунвэй
Площадь:	6979 км²
Перепись населения:	2005
Население:	387 000 чел.
Почтовые индексы:	751800
Телефонные коды:	955
www.hy.gov.cn/

Уезд Хайюа́нь (кит. упр. 海原县, пиньинь: Hǎiyuán xiàn) — уезд городского округа Чжунвэй Нинся-Хуэйского автономного района (КНР).

История

Когда царство Цинь завоевало все остальные царства, создав первую в истории Китая централизованную империю, эти земли вошли в состав округа Бэйди (北地郡). При империи Западная Хань они вошли в состав округа Аньдин (安定郡). Во II веке эти места были захвачены гуннами, и надолго перешли под власть кочевников.

После того, как при империи Северная Вэй китайские войска вновь завоевали эти места, они вошли в состав области Юаньчжоу (原州). При империи Суй они вошли в состав округа Пинлян (平凉郡). При империи Тан они оказались разделены между уездом Сяогуань (萧关县) области Юаньчжоу и уездом Хуэйнин (会宁县) области Хуэйчжоу (会州). В XI веке эти земли вошли в состав тангутского государства Си Ся, и во время китайско-тангутских войн неоднократно переходили из рук в руки. После того, как государство тангутов в XIII веке было уничтожено монголами, в этих местах поселилось много мусульман, и здесь была построена крепость Хайладу (海喇都堡).

При империи Мин крепость Хайладу стала городом Хайчэн (海城) области Гуюань (固原州). После основания маньчжурской империи Цин эти земли перешли под управление Пинлянской управы (平凉府). С 1747 года в крепости Хайладу разместились власти Яньчаского комиссариата (盐茶厅), а в 1874 году комиссариат был повышен в статусе до уезда — так появился уезд Хайчэн (海城县) провинции Ганьсу.

После Синьхайской революции в Китае была проведена реформа административного деления. Так как оказалось, что в провинции Фэнтянь уже имеется уезд с точно таким же названием, в 1914 году уезд Хайчэн был переименован в Хайюань. В 1920 году уезд Хайюань стал эпицентром разрушительного землетрясения.

В 1950 году был создан Специальный район Пинлян (平凉专区), и уезд вошёл в его состав. В 1953 году уезды Сицзи, Хайюань и Гуюань были объединены в Сихайгу-Хуэйский автономный район (西海固回族自治区) провинции Ганьсу. В 1955 году Сихайгу-Хуэйский автономный район был переименован в Гуюань-Хуэйскую автономную область (固原回族自治州) провинции Ганьсу. В 1958 году был образован Нинся-Хуэйский автономный район, и Гуюань-Хуэйская автономная область вошла в его состав в качестве Специального района Гуюань (固原专区). В 1970 году специальный район Гуюань был переименован в Округ Гуюань (固原地区).

В 2002 году округ Гуюань был преобразован в городской округ Гуюань.

Постановлением Госсовета КНР от 31 декабря 2003 года из уездов Чжунвэй, Чжуннин и Хайюань был образован городской округ Чжунвэй; уезд Чжунвэй был при этом преобразован в район Шапотоу.

Административное деление

Уезд делится на 4 посёлка и 14 волостей.

Отрывок, характеризующий Хайюань

– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.